Неожиданное приобретение Виттории Флорабелио (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна

– Сгинь! – приказала Виттория, вкладывая в одно слово всё своё отвращение к замогильной твари. – Белая молния в небесах – ярче свету не бывать! Сгинь, сгинь, сгинь!

Вспышка ударила гадину изнутри, точно самозарождаясь в ней, и растерзала в клочья, а клочья развеял ветер. На дорожку тяжело рухнули останки – всего лишь собачьи, не детские, как показалось с перепуганных глаз в самом начале. И сразу почудилось, что фонари разогрелись ярче, света прибавилось, небо стало чище, и даже послышались вдалеке взволнованные юные голоса и смех.

«Неужели пронесло?»

Колдун с некромантическими наклонностями тоже не выглядел сейчас особенно зловещим или смертоносным. Обычный мужчина, каких в Сити полно, может, мастер составления документов, советник по юридическим вопросам или референт какого-нибудь высокопоставленного лица. Среднего роста, с аккуратной офисной стрижкой и ровным загаром, приобретённым где-нибудь на пляже фешенебельного отеля на побережье; одежда тоже обыкновенная – серые джинсы и синяя флисовая куртка… Такой мимо пройдёт – и внимания не обратишь, если ты сам, разумеется, не балуешься втихую колдовством и не чувствуешь тонкий аромат дохлятины, исходящий от такого человека вместо положенного по статусу дорогого парфюма.

Виттория запашок ощущала более чем ясно, потому иллюзий относительно своей судьбы не питала.

– Так и знал, что рано или поздно кто-то появится, – флегматично заметил тем временем колдун. – Воры, шпионы, прохиндеи, продажные женщины – ты из которых будешь?

От этого спокойного тона по хребту пробежал холодок.

Запретные практики не зря так называются: крышу они срывают быстро. Ну, попробуй оставаться в своём уме, разделывая по ночам ещё живых собак или, скажем, отчищая от сгнившей плоти детские кости. Лобо Флорабелио в своё время очень доходчиво объяснил, чем заканчивается погоня за дармовой силой, но видеть подтверждение его слов наяву было сомнительным удовольствием.

– Я шла из библиотеки, искала десятый дом по улице Свадебных Маршей, – ответила Виттория максимально честным и убедительным тоном. Не солгала, кстати: она ведь действительно полагала, что хозяин книги обосновался в другом месте. – Меньше всего мне хотелось бы вас тревожить. Прошу прощения.

Возможно, у Летиции да Манча с её безграничным обаянием этот фокус «заговори параноика» и прошёл бы. Но угрюмая девушка с чёрными, путаными по-русалочьи волосами, да к тому же несуразно одетая не вызывала доверия у отдельно взятого свихнувшегося колдуна.

– Ты Бусеньку убила, – задумчиво ответил он, поглаживая свёрток, зажатый подмышкой. – Наверняка шпионка. И продажная женщина. У всех продажных женщин большая грудь, чтобы заманивать мужчин. И длинные ноги.

Виттория рефлекторно отступила, прикрываясь сумкой.

Щёки загорелись.

– А вы не смотрите, – промямлила она. Разговор уходил в какие-то странные сферы, где находиться было до крайности неловко, даже с поправкой на ненормальность собеседника. – Извиняюсь ещё раз. Может, э-э, я пойду?

Рука колдуна, механически поглаживающая свёрток, замерла.

– Мне нравился Буся. Он меня хорошо понимал.

– Он первый на меня напал! – возмутилась Виттория, но тут же прикусила язык, сообразив, что спорить с чокнутым – не самый разумный поступок.

Поздно.

– Прохиндейка, – припечатал колдун и недобро сощурился. – Можно убить… А можно скормить книге… Да, да, надо адекватно использовать ресурсы.… – забормотал он.

И сунул руку в карман тем небрежно-угрожающим жестом, каким бандиты в боевиках выуживают из-за пояса пистолеты.

У Виттории сдали нервы. Она слишком хорошо понимала, что может держать в запасе человек, который балуется нелегальными жертвоприношениями в свободное от работы время. «Хула» – зачарованные кости с вырезанными знаками болезни и несчастья, смертоносные порошки, сушёные глаза, приносящие погибель врагу…

«Карманы. Нужно очистить его карманы», – явилась единственная здравая мысль среди тысячи панических.

Накатило то особенное состояние – лихость, кураж и одновременно глубокая сосредоточенность на деле, – которое так превозносил Лобо Флорабелио.

– У тебя есть что-то твоё! – крикнула Виттория, концентрируя на кончике языка всю колдовскую мощь. – У меня есть что-то моё! – выставила она перед собой телефон. – Давай меняться!

Эффект оказался воистину непредсказуемый.

Свёрток, стиснутый подмышкой у колдуна, в мгновение ока опустел. Мобильник рыбкой вылетел из кулака и стукнул противника в лоб.

…а в руки Виттории прыгнул тяжеленный фолиант в бордовом переплёте из тонкой – она надеялась, что телячьей – кожи.

– И ещё воровка, – грустно констатировал злой колдун и тряхнул головой, словно в уши ему попала вода. – Скопище пороков. Аморальный молодняк. Вас таких много, но ничего… – Он сделал шаг, и другой, и третий, затем с натугой упёрся в возведённый против «Буси» барьер – всем лицом, расплющивая нос; так дети иногда прижимаются к стеклу в автобусе. – Иди сюда, продажная женщина. Я скормлю книге твоё сердце, напою её страницы кровью и стану полновластным хозяином. Неомения скоро. Тёмные дела делаются во тьме. Надо успеть до луны… Куда ты? Вернись!

Однако она не стала ждать окончания тирады и, оправдывая гордое звание прохиндейки, во всю прыть рванула в сторону бассейна. Сердце, которое полагалось принести в жертву, билось неровно, заполошно, точно предчувствуя беду. Ночной воздух точно повлажнел, раскалился – и не приносил теперь облегчения.

«Сколько времени прошло? – Трава путалась со шнурками, ноги заплетались, ушибленное колено саднило. – Летиция ведь успеет? Белый успеет?»

Впереди завиднелась цепочка фонарей, блеснула вода – открытый бассейн был близко. И – Сити не зря имел титул города, который никогда не спит – кто-то делал упражнения на гимнастическом коврике на краю, а кто-то плескался; пахло сигаретами.

«Он ведь не будет колдовать при свидетелях? Так много народа…» – заскреблась по-кошачьи надежда в душе.

Тщетно.

– У меня есть что-то твоё! У тебя есть что-то моё! – истошно заорал колдун на бегу. Под лопатки точно иглы вонзились. – Давай меняться!

Перетерпев краткий миг дурноты, Виттория расхохоталась – прямо во всю эту свою невезучесть, перед лицом катастрофы неминуемой, но пока отсроченной.

В общем, имела право.

– Хренушки! – выкрикнула она через плечо универсальное заклинание Лобо, правда, несколько смягчённое. – Заклинание работает, только если ты сильнее противника!

До бассейна оставалось уже метров тридцать, буквально рукой подать. Холодные белые фонари, делающие чуть более мёртвым и ненастоящим всё, до чего дотягивался их свет; выщербленные бетонные ступени и блестящие металлические поручни; ярко-розовая резиновая шапочка для купания, в которой угрюмый старик рассекал воду мощными гребками; толстуха на коврике, старательно выполняющая приседания; на другой стороне – парочка, окаменевшая в долгом поцелуе, обнюхивающий их пудель на длинном-длинном поводке, и сам поводок, теряющийся во мраке за самшитовой изгородью, словно любопытного пёсика выгуливала лично госпожа Ночь…

…всё это могло вот-вот исчезнуть.

Сумасшедшего колдуна случайные свидетели не остановили. Он бежал неуклюже, как человек, не привыкший к физическим нагрузкам вне комфортного спортзала – и на ходу рассыпал что-то из горсти. Может, полированные спилы человечьих костей, вымоченные в крови, заклятые страшными словами; может, ещё что-то столь же гадкое. Но следом за ним из земли поднималось нечто огромное, бесформенное, опасное. Не такое, как безымянная потусторонняя плесень, пусть разросшаяся до размеров слона – нет, гораздо, гораздо хуже. Колдун словно вытаскивал из-под города, из самых его гнилостных катакомб, ту инфернальную сущность, из которой рождаются эпидемии, пожары, войны, которая оживляет чудовищ из детских снов и засеивает души взрослых семенами ненависти, подозрений и ревности.

Обычно рассеянное, полусонное, сейчас оно сконцентрировалось, собралось в жуткую растопыренную ладонь, покрытую голодными ртами и всевидящими глазами, словно язвами.