Майкл Муркок - Драгоценность в черепе
С некоторой опаской Хокмун, одетый в доспехи Мелиадуса, забрался в кабину и занял место за спиной пилота. Ему пришлось изрядно повозиться, прежде чем удалось более или менее сносно расположиться на длинном узком сидении и пристроить свой большой меч.
Едва он успел ухватиться за ребристые металлические бока машины, как пилот уже нажал на рычаг, и крылья, раскрывшись, начали бить по воздуху со странным, отдающимся в ушах гулом. Орнитоптер задрожал и начал было валиться на бок, но пилот, схватившись за ручки управления, удержал его. Хокмун знал, что полеты на этих аппаратах — довольно опасное занятие, и во время битвы под Кельном неоднократно видел, как они складывали крылья и камнем падали на землю. Но несмотря на все их недостатки, орнитоптеры оставались основной силой Темной Империи, и именно благодаря им она смогла так стремительно покорить почти всю Европу. Ни у одной другой страны не было ничего подобного.
Грифон, с силой оттолкнувшись от земли, взлетел. Крылья били по воздуху — жалкая пародия на летящую птицу — и машина забиралась все выше и выше, пока, наконец, они не поднялись над самыми высокими башнями Лондры и не направились на юго-восток. Хокмун, испытывая определенные неудобства, тяжело дышал.
Вскоре летающий монстр вырвался из плотного слоя облаков, и яркий солнечный свет заиграл, искрясь на его металлической чешуе. Лицо Хокмуна закрывала маска, и в ее хрустальных глазах он видел тысячи крошечных радуг. Он закрыл глаза.
Прошло какое-то время, и герцог почувствовал, что орнитоптер снижается. Открыв глаза, он увидел, что они вновь окружены облаками. Когда машина опустилась ниже, взору Хокмуна открылись пепельно-серые поля, очертания небольшого города и сине-лиловое море.
Неуклюже развернувшись, орнитоптер направился к большому плоскому камню, возвышающемуся в центре города. Неистово хлопая крыльями, он приземлился, сильно ударившись о каменную плиту, и замер.
Пилот дал знак вылезать. Герцог выбрался из машины и, нетвердо стоя на ногах, стал разминать затекшее тело. На площадке стояло еще несколько орнитоптеров. Один из них взлетел, и Хокмун почувствовал сильный порыв ветра от взмахов его крыльев.
— Дю-Вер, — сказал пилот, закрывая кабину. — Этот город отдали нашим воздушным силам, хотя военные корабли все еще заходят в его гавань.
Вскоре Хокмун заметил впереди, в каменной плите, круглый люк. Пилот остановился и несколько раз постучал по стальной крышке люка. Это был какой-то условный сигнал. Немного погодя крышка ушла вниз, и показалась каменная лестница. Они стали спускаться. В люке было темно и мрачно.
Наконец они вышли на мощеную булыжником улицу, что тянулась между большими квадратными зданиями. Она, впрочем как и остальные улицы города, была переполнена солдатами Гранбретании. Здесь можно было встретить пилотов в масках Ворона, матросов с военных кораблей в масках Рыбы или Морской Змеи, пехотинцев и кавалеристов в самых разнообразных масках: Вепря, Волка, Черепа, Богомола, Быка, Собаки, Козла и многих других. Мечи били по закованным в латы ногам, ударялись друг о друга огненные копья, и повсюду слышался звон боевых доспехов.
Пробираясь через толпу, Хокмун сначала не мог понять: почему перед ним все так легко расступаются, но потом вспомнил, что на нем доспехи барона Мелиадуса.
У ворот города Хокмуна уже ждала приготовленная для него лошадь. Сумки, туго набитые провиантом, были приторочены к ее седлу. Герцога заранее предупредили и о лошади, и о том, какой дорогой ему надлежит ехать. Он вскочил в седло и направился к морю.
Очень скоро облака рассеялись, пропуская солнечный свет, и Дориан Хокмун впервые увидел Серебряный мост. Мост сверкал на солнце, прекрасный и кажущийся таким хрупким, и изящной дугой исчезал за горизонтом. В ширину он имел почти четверть мили. Ограждением служили сложные переплетения тонких серебряных тросов, поддерживаемые многочисленными пилонами.
На мосту царило оживленное движение. Хокмун видел кареты лордов, настолько изысканные, что трудно было поверить в то, что они могут двигаться; эскадроны кавалеристов — лошади были в таких же пышных и красивых доспехах, как и их седоки; батальоны пехоты, марширующие колоннами с невероятной четкостью; караваны торговцев; вьючных животных, нагруженных тюками со всеми мыслимыми и немыслимыми товарами — здесь были меха, шелка, фрукты, овощи, сундуки со всяческим скарбом, канделябры, подсвечники, кровати, мебельные гарнитуры и многое другое. И почти все из этого, как догадался Хокмун, было награблено в странах, недавно завоеванных армиями Темной Империи.
Он видел также и военную технику — машины из железа и меди, некоторые из них были оснащены страшными, напоминающими птичьи клювы острыми шипами для разрушения стен, другие — вышками для ведения осады, третьи — длинными балками для метания массивных ядер и камней. Рядом с машинами, в масках Крота, Барсука и Хорька, шли их создатели — инженеры Темной Империи. Своим могучим телосложением и большими руками они немного походили на собственные детища. Но в сравнении с величием Серебряного моста, который наряду с орнитоптерами считался одной из главных причин столь стремительных побед Гранбретании, все они казались крошечными муравьями.
Страже, стоящей у моста, было приказано пропустить Хокмуна, и герцог беспрепятственно въехал на вибрирующий от движения транспорта мост. Копыта лошади звонко загрохотали по металлу. Мост, если его рассматривать с близкого расстояния, терял часть своего великолепия. Проезжая часть его была покрыта выбоинами и царапинами, то тут, то там можно было видеть кучки лошадиного навоза, грязное тряпье, солому и прочий мусор. Конечно, невозможно было поддерживать столь оживленную магистраль в идеальной чистоте, но так или иначе загаженный мост символизировал в какой-то мере истинный дух этой странной цивилизации, называемой Гранбретания.
Хокмун перебрался по Серебряному мосту на другой берег и направился в глубь материка к Хрустальному городу Пари, недавно павшему под натиском имперской мощи, где он собирался немного отдохнуть.
Но до Хрустального города — день езды, и поэтому он решил не останавливаться в Карли — в ближайшем от моста городе, а найти какую-нибудь деревню, заночевать там и утром отправиться дальше. Уже близился закат, когда он въехал в небольшую деревню с милыми аккуратными домиками (правда, некоторые из них были разрушены) и садами. В деревне повсюду были видны следы недавнего сражения и стояла тревожная тишина. Хокмун добрался до постоялого двора и, увидев, что двери закрыты, спешился и забарабанил по ним кулаком. Прошло несколько минут, прежде чем заскрипел засов, и показалось детское лицо. Увидев маску Волка, ребенок был заметно напуган. С видимой неохотой он распахнул двери и позволил Хокмуну войти. Оказавшись внутри, Хокмун снял маску и попытался улыбнуться, стараясь успокоить ребенка, но, поскольку он уже позабыл, как нужно двигать губами, улыбка вышла несколько натянутой. Мальчик, кажется, принял получившийся оскал за знак недовольства и отпрянул назад, словно ожидая удара.
— Я не сделаю тебе ничего плохого, — сказал Хокмун. — Ты только присмотри за моей лошадью, приготовь постель и дай мне чего-нибудь поесть. На рассвете я уеду.
— Господин, у нас есть только самая простая пища, — пробормотал, немного успокоившись, мальчик.
За годы бесконечных войн люди в Европе уже привыкли к всевозможным оккупациям и нашествие гранбретанцев, в сущности, не было для них чем-то новым. Но неожиданной была свирепость гранбретанцев, и было совершенно очевидно, что ребенок боится и ненавидит Хокмуна, не ожидая от него ничего, кроме несправедливости.
— Я неприхотлив. Принеси хоть что-нибудь. Мне лишь нужно утолить голод и немного поспать.
— Господин, у нас все забрали. Если мы…
Хокмун прервал его жестом.
— Меня это не интересует, мальчик. Я жду.
Он обвел взором комнату и заметил двух стариков, сидящих в сумраке зала и что-то пьющих из больших пивных кружек. Они старательно избегали его взгляда. Он подошел к маленькому столу, что стоял в центре зала, и, сняв плащ и рукавицы, тяжело опустился на стоящий рядом стул.
Маску Волка он положил на пол возле ножки стула, что было необычным для лорда Темной Империи. Он заметил, что один из мужчин с некоторым удивлением смотрит на него. Потом они начали шептаться, и Хокмун понял, что они увидели Черный Камень. Мальчик принес кружку жидкого эля и несколько жалких кусочков жареной свинины. Похоже, что это было действительно лучшее, что у них есть. Поужинав, Хокмун попросил, чтобы ему показали комнату. Оставшись один, он снял доспехи, умылся, забрался под грубые простыни и вскоре уже крепко спал.
Ночью он почему-то проснулся и, не совсем осознавая, что делает, вылез из постели и выглянул в окно. Ему показалось, что в лунном свете он увидел темную фигуру всадника. Это был воин, с ног до головы закованный в доспехи; опущенное забрало шлема закрывало его лицо. Хокмун был уверен, что заметил блеск золота и что-то черное на латах незнакомца. Затем воин повернул коня и исчез.
