Полина Дрожжинова - Что ты ищешь?
— Может скажешь что‑нибудь? — Блондин склонил голову на бок. — Я хотел бы услышать слова раскаяния. А Марленихт знает? Она так плакала.
Кучер наконец заговорил.
— Всё не так как это выглядит.
— Серьёзно? — Оборотень хохотнул, но его смех затих и превратился в стон. С нажимом проведя ладонями по лицу, парень вновь поднял глаза на собеседника. — Гис мёртв и это мне точно не кажется — я держал на руках его окровавленный труп. Я не смогу простить того кто в этом виноват… В том числе и самого себя. Скажи что я тебе сделал? Родился не в той семье? Как же ненавижу всё это! Так хотел, чтобы меня оставили в покое.
Брюнет спокойно слушал его, не прерывая и не делая попыток подняться — то ли сидеть на снегу было очень удобно, то ли он просто опасался, что если шевельнётся ему оторвут голову.
— И это твоя самая большая ошибка. Тебе не повезло родиться тем, кого оставят в покое только после смерти. Опасно не оправдывать надежды. Мой отец хотел лично тебе всё рассказать… Но видимо это придётся сделать мне, если я не хочу умереть. Только попроси этих господ отойти подальше.
Господа разбойники отчего‑то смутились и занялись обсуждением кареты — какому скупщику краденного её можно выгодно продать. Периодически они посматривали на странную парочку, соображая не придётся ли им по быстрому закапывать чьи то трупы. Однако переговоры проходили относительно мирно. Неудачливый кучер что‑то обстоятельно и мягко втолковывал блондину. Тот сначала не желал верить, но одновременно на лице у него было написано — "А чего я, собственно, ожидал?" Затем брюнет предъявил какой‑то лист бумаги. Прочитав его юноша издал странный рык и несколько минут сидел зажав уши руками и раскачиваясь взад вперёд.
— Кажется у него какой то припадок. — Шёпотом предположил Рон. Остальные согласно закивали.
Внезапно беловолосый прекратил раскачиваться и перетёк в другую форму. Между деревьями заснеженного леса, перепрыгивая через сугробы мчался огромный белый зверь. И вряд ли нашёлся бы самоубийца, который стал бы его останавливать. Всей гурьбой разбойники подошли к брюнету, который наконец соизволил подняться на ноги и теперь старательно отряхивал плащ.
— Куда это он так припустил? — Осведомился главарь, выражая общий вопрос витающий в воздухе.
Юноша поправил очки и вздохнул.
— Делать глупости, я полагаю.
Вир прекратил старательно морщить лоб и побледнел.
— Знаете, а я ведь вспомнил где видел этого психа. Только теперь я не уверен кто из нас псих. Возможно мы все…
Глава сороковая — северная
Высокие кедры, щедро усыпанные снегом, были похожи на дремлющих великанов, укрытых одеялом, и лишь изредка поскрипывающих и покачивающих ветвями. Здесь, посреди леса, почти ничего не напоминало о том, что этот лес находится на острове. Это успокаивало Рагнара. С самого приезда в замок Альвдис он ощущал себя не в своей тарелке. Невеста лучшего друга, о которой тот последнее время только и говорил, смотрела на него печально и с хорошо, скрываемой враждебностью, которую не замечал, кажется, никто кроме самого Айсингйоро. Непонятный ему страх крылся в глубине фиалковых глаз, хотя на лице цвела безмятежная улыбка. Но её подруга вела себя ещё более странно. Хрупкое красивое создание, будто сотканное из снега и ветра, попросту его игнорировало. Встречались они только во время завтраков и ужинов. Агни Альвдис, иногда с опаской косилась на Рагнара, будто он собирался сожрать её драгоценную подругу. Нея Лейдольв быстро поев куда то упархивала. Единственные слова, которые он от неё слышал, были тихие приветствия. В этом неясном полушёпоте принц даже не мог понять, как на самом деле звучит её голос.
"А главное, что я им ничего не успел сделать. Ну, ладно, можно сделать бредовое предположение, что эта Альвдис ревнует ко мне Гернота. Мало ли что женщинам в голову взбредёт. Но с этой вообще непонятно. Она таким образом хочет привлечь внимание? Изображает таинственную и гордую неприступность, чтобы захомутать принца? Она думает я идиот? Провинциалки решили поиграть."
Принц презрительно фыркнул и переключился на другой предмет — думать слишком долго о бесполезных для него личностях он не собирался.
"Интересно, на этих островах есть какие‑нибудь месторождения железа. Вообще хоть что‑нибудь полезное кроме скал, тюленей и хвойного леса. Как то тут они же выживают. И не просто выживают, а неплохо живут. Так, ладно, жемчуг и рыбный промысел — понятно."
Он прошёл мимо поваленного дерева и внезапно понял, что оказался на льду, из которого торчали корни и пучки засохших камышей. Принц вышел к небольшой речке, в этом месте видимо запруженной и расползшейся в стороны небольшим болотцем. Мужчина уже собирался развернуться, но услышал пение. Слов он не мог разобрать, но пела явно девушка.
"Так, а это ещё что за представление в кустах? Действительно, что ещё можно делать в такой холод посреди леса? Чем ещё меня удивят жители севера?"
Когда он миновал завал из сгнивших деревьев, то оказалось, что удивлять его продолжает всё та же девушка. На огромном валуне, чудом не соскальзывая, сидела на корточках Нея Лейдольв. Её можно было узнать по длинным белым волосам. Таких волос принц не видел нигде. Казалось, если дотронуться до них, почувствуешь лишь холод снега. Платье на ней тоже было белое, будто другого цвета она не признавала. Тёплый плащ лежал у неё на коленях и девушка меланхолично разглядывала огромную дыру на нём.
— Определённо, это план двух провинциальных девиц, начитавшихся романтичных баллад. А если бы было лето она бы купаться полезла? — Айсигйоро сделал два шага назад. Почувствовав чужое присутствие, девушка вздрогнула и повернулась. Песня оборвалась.
"Сейчас начнёт завуалированно приставать. Ведь я такой красивый".
Песня, на мгновение оборвавшаяся, вновь зазвучала. Нея отвернулась и, посидев ещё с полминуты, не спеша слезла с камня. Когда её лицо стало видно мужчине, он обнаружил, что девушка столь же безмятежна, как и прежде. Меланхолично помахивая плащом, странное создание перешло реку по льду и удалилось в чащу на другом берегу. Белое платье сливалось со снегом и от этого казалось, что по лесу вышагивает ожившая снежная скульптура.
Принц остался стоять на месте, переваривая ситуацию.
"Это какой‑то идиотский план". — Наконец пришёл к выводу он.
Мужчина уже собирался уйти, как вдруг нечто на другом берегу реки привлекло его внимание.
Светлые брови непроизвольно взметнулись вверх.
"А теперь то что?"
В его сторону, подобрав юбки, неслась леди Лейдольв. Уже без плаща. Лицо при этом у неё оставалось почти невозмутимым. Наверное, впервые в жизни принц испытывал замешательство.
