Юлия Григорьева - Провидица
— А Катиль?
— Король велел захватить, ежели удастся, ежели нет, то убить и ее. Но другой ласс велел привести ее живой.
— Какой ласс? — подался к нему Корвель.
— Королевский советник! — выкрикнул тот, кого князь приказал распять. — Фольгер. Он!
— Господин этому обрадовался, — снова затараторил блондин. — Он любит сестру, он не хотел убивать. У нее дар, ее нельзя убивать.
— Ласс Фольгер ждет нас внизу, — подал голос воин, оставшийся в клетке. — С ним рать.
— Сколько воинов? — подошел к нему князь.
— Двести воинов, — ответил тот.
— Нечистый! — в ярости гаркнул Гален и ударил по клетке.
Он вернулся на стул. С равной ратью он не сможет быстро спуститься и отбить Кати. С малой может проиграть, и девушку все равно отвезут к королю.
— Ей нельзя к королю, — простонал Корвель, зарываясь пальцами в волосы. — Этот ублюдок не простит ее побега. Один Нечистый знает, как он отомстит воробышку.
Но новая мысль отвлекла его от Катиль Альвран. Посланник Гудваля! Он успел проскочить до появления Альврана и его воинов, но обратно… Сумеет пробраться незамеченным? Он ведь не знает, что внизу засада. Значит, возьмут, скорей всего возьмут. Фольгер прочтет послание к сайеру и поймет, что тот водил его все это время за нос. К Нечистому! Змей узнает гораздо больше, чем то, что Гудваль заодно с мятежным князем.
— Тем лучше, — недобро усмехнулся Гален. — Мы выступаем.
Ратники изумленно смотрели на него.
— Мой господин, не все люди готовы… — начал Рагнаф и замолчал под тяжелым взглядом князя.
— Значит, научатся в походе, — отчеканил Корвель. — Объявить сборы. Выступаем, как только рать будет готова. Трех воинов ко мне, им предстоит стать моими вестниками. Держись, воробышек, я иду, — прошептал он и поднялся на ноги. — С нами Святые. — И покинул пыточную, бросив на ходу. — Заканчивайте.
Ворвавшись в свой кабинет, князь упал на стул, повернул голову в сторону окна и негромко взвыл, не зная, как обуздать огонь, все более разгоравшийся в его крови. Хотелось рвать, крушить, сворачивать шеи, уничтожать. Он откинулся на спинку стула, закрыл глаза и втянул воздух сквозь стиснутые зубы, после выдохнул и снова глубоко вдохнул. Бешенство понемногу утихло, давая разуму возможность подумать.
Знала. Все знала и вновь принесла себя в жертву, только теперь ради него.
— Почему? — прохрипел Корвель и обрушил кулак на стол.
Предать родного брата она тоже не могла, вот почему. Галену вдруг открылось все то, что вчера перенесла Кати, одна, удержав в себе, не пожелав поделиться своей болью. Целый день думала, решалась, готовилась, а вечером попрощалась, потому что сделала выбор. Теперь Корвель был уверен, что Кати сама увела Десмунда. Кто, как не она знала монастырь и местность вокруг. Сколько раз она бродила по окрестностям, сколько успела высмотреть и запомнить. Раз решилась на это, значит, иного выхода не видела. Значит, Десмунд смог бы добраться до князя.
— Король приказал захватить лаиссу, ежели не удастся, то тоже убить… — тихо повторил Гален. — Венценосная тварь! Проклятье…
Ноздри мужчины раздувались, губы превратились в тонкую линию, бешенство вернулось, готовое поглотить разум мужчины, но он вновь заставил себя думать. Фольгер приказал привести живой. "У нее невероятные большие синие глаза", — вспомнилось Корвелю. Змей говорил о Кати не как о своих шлюхах, в его голосе было то, что когда-то вызвало жгучую ревность князя. Ревность и сейчас вспыхнула в нем, но в ней же мужчина увидел главное, Фольгер будет защищать лаиссу. Он уже пошел против короля, велел привести ее живой, значит, будет беречь и дальше.
— Лишь бы не вздумал надругаться, — произнес Корвель, и кулак его вновь обрушился на стол. — За один ее волос порву, за каждую слезинку буду резать нещадно. Каждого.
Тяжело выдохнув, Гален подтянул к себе чистый лист бумаги. Рука его подрагивала от нервного возбуждения, и строчки ложились криво, но это волновало мужчину меньше всего. Новое посланию Гудвалю было готово, оно уложилось в несколько строк. Запечатав письмо, князь позволил войти своим людям.
— Доставишь Гудвалю, — велел он первому. — Будь осторожен, внизу может быть засада.
Затем написал еще одно письмо. Оно предназначалось сайеру Дархилю, с ним князь вступил в переписку полтора месяца назад. Еще один мелкий сайер, согласный с Гудвалем и поддерживавший идею смены короля. Корвеля сайер Дархиль уважал, князь относился к нему ровно, но признавал в нем хорошего хозяина. Удел Дархиль был еще одним соседом бывшего Удела Корвель, и рати сайера предстояло пройти через бывшие земли Галена, чтобы встретиться с объединенной ратью Корвеля и Гудваля.
Третье письмо предназначалось лассу Маелю. Именно этот мальчик, недавно принесший присягу своему сайеру, стал тайным центром в новых землях короля, к которому подтягивались возмущенные вассалы. Ласс Маель должен был поднять людей и помочь Дархилю пройти навстречу с Корвелем, и присоединиться к нему. Написав и раздав послания, князь еще раз взглянул на окно, скрипнул зубами и покинул кабинет, чтобы уже никогда сюда не вернуться. Победа или поражение — иного не дано.
— Приступайте, отец Бальдур, — произнес Корвель и первым опустился на колени.
Следом за ним опустились воины, все, кто поместился в монастырском дворе, и те, кто находился за его пределами, но могли видеть происходящее через открытые ворота. Отец Бальдур, ничем не напоминавший того пьяницу, призывавшего князя покаяться, стоял на монастырской стене, откуда его было слышно и видно многим. Он взметнул над головой руки и произнес сильным глубоким голосом:
— Сегодня Святые Защитники пристально взирают с небес на детей своих. Их милость с теми, кто готов отдать жизнь за правое дело, их милость с вами, воины! Свет да разгонит Тьму, солнце победит ночь. Узрите лики Святых, ибо они над вами, а их посланники стоят за вашими спинами, дабы дарить вам свет истины, бесстрашия и доблести! За нашего короля, за признанного Святыми Защитниками Галена Корвеля!
— За нашего короля! — закричали ратники, взметнув вверх мечи.
— Святые с вами! — выкрикнул отец Бальдур, и поднял знамя с родовым гербом князей рода Корвель — оскалившаяся голова волка на темно-синем фоне. Только теперь волчья голова была окружена кругом — знаком Святых Защитников. Все должны были знать, что Святые охраняют род Корвель.
Князь поднялся на ноги и обернулся к своей рати.
— Мы идем на смерть, чтобы через боль и кровь пробить дорогу к жизни, сохранив честь и веру. Павшие прославятся в веках, выжившие сложат о них песни! Последний раз спрашиваю вас, кто не готов умирать, покиньте мое воинство, ибо трусу не место под моими знаменами.
