Тамара Воронина - Приносящая надежду
— Я здесь. И со мной все хорошо. Даже голова болеть перестала.
— Кольцо исцеляет, — сообщил Кайл. — Помимо всего прочего.
— Ей надо полежать, — потребовала Ариана. — Не забывайте, она не умеет пользоваться магией осознанно. И уж тем более нашей. Милит, отнеси ее в постель.
— Не уйду я отсюда! — взбунтовалась Лена. — Не надейтесь!
Милит без разговоров поднял ее со стула и уложил на свою кровать. Маркус подал ей кружку с чаем. С обычным травным чаем без особенных лекарственных трав. Пахло мятой, смородиновым листом и малиной. Чего они всполошились? Сейчас Лена чувствовала себя нормально, разве что эйфория не проходила, но такая легкая, что не могла быть опасной. Ариана осматривала шута, заглядывала ему в глаза и осуждающе качала головой.
— В постель. И два дня вообще не вставать. Даже по нужде.
— Я столько не вытерплю!
— Горшков нет? На бочок повернешься и отольешь. Брат, есть кому проследить за ним? Ничего страшного, но только если он пролежит два дня, не отрывая головы от подушки. Чтоб даже ел лежа!
Потом суматоха рассосалась, шута увели, ушли с ним, даже Маркус выскользнул за дверь. Потому что остался Лиасс. Он сел на край кровати и погладил руку Лены.
— Ты снова его спасла. От участи, худшей, чем смерть… И от смерти, потому что безумного мага нельзя оставлять в живых никогда. Эльф не поверил, что я Владыка?
— Не знаю. Вроде верит. Мы же рассказывали о тебе. Но у них тут странные представления…
— Нормальные у них представления, — усмехнулся Лиасс. — Я скоро открою проход, чтобы Ариана и Кайл могли уйти, а сам задержусь на денек. Если Лумис не станет возражать, конечно. Не из-за Гарвина. Я хочу увидеть этот пруд.
— Гарвин из-за этого?
— Не знаю. Я не видел пруда. Не тяни шею, он просто крепко спит. Ты давала ему силу?
— Он чуть не плевался от отвращения, но терпел.
Лиасс расхохотался.
— Целовала? Ох, Аиллена, чувство юмора у тебя… Сколько раз ты уже его в лужу сажала.
— Можно подумать, я понимаю ваш юмор.
— Оттого еще смешнее.
— Лиасс, а что это было? В Кольце?
— Магия. Чистая магия. Признаться, я не думал, что ты почувствуешь. Испугалась?
— Нет. Страшновато и здорово.
— Так и есть. И должно быть. Удивительно, ты чувствуешь то, что не должна. Магию. Нашу магию. Что у шута с руками?
Он расспрашивал Лену, отвлекая от дурных мыслей, гладил ее руку, успокаивал, как мог, и Лена чувствовала, что бесстрастный Владыка ее любит ничуть не меньше, чем Ариану. Или Кайла. И, наверное, больше, чем Милита и тем более Гарвина. Вернулся Лумис, поклонился, прижав к груди раскрытую ладонь. Во всех мирах этот жест был свойствен эльфам. Во всех.
— Позволь представиться, Владыка. Я Лумис. Поверь, я счастлив видеть Владыку эльфов.
— А сам-то ты кто? — усмехнулся Лиасс. Лена вытаращила глаза.
— Не может быть двух Владык одновременно, — покачал головой Лумис. — Я вождь, но не Владыка. Меня уважают, почитают, но мое слово не является непреложным законом.
— Как угодно, — согласился Лиасс. — Я Лиасс. Просто Лиасс. А он — мой сын. Аиллена рассказывала тебе, как он стал некромантом?
— Нет. Я принял это как данность. Если им… ей нужен некромант, значит, так должно быть.
— Фаталисты, — пробурчала Лена. — Владыка эльфов, по всему, я. Что ни скажу — непреложно. Что ни сделаю — правильно. О чем ни попрошу — первейшая обязанность для Лиасса и Лумиса.
Опять нечто смешное. Увидеть хохочущим Лумиса Лена и не думала, он улыбался-то редко, а уж чтоб смеяться!
— А ты не так уж и неправа, — сказал наконец Лиасс.
— Муж — голова, — сообщила Лена с пафосом, — а жена — шея. Куда хочу, туда верчу.
Уморить Владыку, и тем более двух, в ее планы вообще-то не входило. Лиасс чуть с края кровати не свалился, Лумис раскачивался на стуле, хлопая себя по коленкам. Нормальная народная мудрость. Ну-ну. А второй тоже целовать будет?
Лумис не отважился. Лиассу она была куда более привычна и знакома, потому он и целовал ее геройски в щеку. Лумис благоговел, но как-то странно. С оговорками. И черт с ними. Лена приподнялась и посмотрела на Гарвина. И прислушалась к Гарвину. Вся почтительность и нежность Лиасса немедленно испарились, и он отвесил Лене самую настоящую оплеуху, повергнув в шок и ее, и Лумиса. На глаза немедленно навернулись слезы, но не потому что было больно, пощечина была скорее символической, чем весомой, зато обидно было невероятно.
— Может быть, так ты наконец поймешь, что не всегда можно делать глупость за глупостью, — сухо произнес эльф. Глотая слезы, Лена отвернулась. Как бы ни было обидно, плакать нельзя, этот мир ни в чем не виноват, нормальный мир, где хитрющие эльфы нашли-таки свой способ сосуществовать с людьми, пусть не самый хороший, но уж всяко лучше, чем бессмысленные и бесконечные войны. Лумис заговорил по-эльфийски, Лиасс ответил. Лене уткнулась носом в стену и свернулась в клубочек. Неужели она производит впечатление такое идиотки, которая не понимает слов? Неужели он не знает, какой дикостью кажется для нее это распускание рук по поводу и без? И вообще, никто не бил ее по лицу, кроме Корина, а он, понятно, злодей. Голоса эльфов звучали, как военная песнь. Ссорятся. Лиасс объясняет, а Лумис не желает понимать. Ну и шли бы к черту или к зеленому пруду. Сто лет еще не пойду в Сайбию, и никто не расстроится, потому что ни у кого нет там особых привязанностей, так уж вышло, что, по большому счету, они нужны только друг другу. И по малому счету тоже.
— Выйди, Маркус, — приказал Лиасс. Еще чего. Приказывать своим спутникам может только она.
— Останься! — велела Лена. Он же не просто так пришел, он понял, что ей плохо. Вот Милит не смог — Владыка есть Владыка. А шуту вставать не только не велели, но и приставили еще кого-нибудь, чтоб не давали подняться.
— Я прошу тебя, Маркус, — сменил тон Лиасс, — оставь нас, пожалуйста.
— Прости, Владыка, — не очень решительно отказался Маркус, — но она хочет, чтобы я остался, и я останусь. Можешь выкидывать меня в окно магией. Я же знаю, что-то произошло.
Лена протянула назад руку, услышала шаги Маркуса, почувствовала тепло его пальцев. Настоящее дежа-вю. Такое уже было когда-то. Ни в какое окно Владыка никого выбрасывать не станет. Лена ткнула его локтем в спину — и он послушно встал, переместился куда-то, а его место занял Маркус, наклонился, обнял.
— Ну ты чего, — ласково заговорил он, — поругались? Кто обидел-то?
— Я дал ей пощечину, — сказал Лиасс. Лена не удивилась бы, услышав шелест меча, скользящего из ножен к свету, но Маркус был человеком разумным и убил Владыку взглядом. — Она решила отправиться в сознание Гарвина.
