Кирилл Берендеев - На перекрестках фэнтези
— Обидно, что добрая принцесса спит почти всю свою жизнь.
— А разве кто-нибудь когда-нибудь слыхал о справедливых заклятиях или проклятиях? Они есть зло, милостивый государь, поэтому неудивительно, что добрая принцесса спит, а злая бодрствует.
— И кто же этот черный маг?
— Да в том-то и проблема, милостивый государь, что никто не знает. Если б имя было королю известно, он бы как-нибудь нашел на мерзавца управу: или откупился бы, или сыскал бы рыцарей, готовых если не за славу, то за злато покарать злодея. Только так и неизвестно, кто он. То ли помер, то ли просто позабыл он про свое проклятое заклятие, но никто о нем не слышал. И никто из магов, приходивших ко двору, не смог определить, откуда взялась эта напасть.
— Что ж, печальная история. Спасибо за рассказ и угощение. Нежданный посетитель протянул трактирщику монету.
Рассмотрев ее поближе, толстяк понял, что ему вручили не привычную медь или редкое серебро. Полновесный золотой.
— Должно быть, вы ошиблись, милостивый государь, у меня не наберется для вас сдачи.
— И не надо. Собери мне что-нибудь в дорогу. Я сегодня уезжаю.
Когда нежданный посетитель подошел к дверям с закинутым на левое плечо мешком с уложенными в спешке яствами, способными перенести все тяготы дороги и при этом не испортиться, трактирщик не сдержался и спросил его:
— Куда ж вы, милостивый государь? Едва приехали — и снова в путь.
— Мой долг зовет меня в дорогу.
— Беспокойный он у вас какой…
— Это точно. Что ни королевство на пути, то дракон огнедышащий, то принцесса заколдованная, — улыбнулся посетитель.
— Доброго пути вам, милсдарь рыцарь, извините — не признал.
В лесу, под кустиком чертополоха, спала пьяная в пыльцу феечка. Размеренный конский шаг колокольным набатом прозвучал у нее в голове. Опознав в одиноком всаднике причину пробуждения, фея выскочила на дорогу, собираясь преподать урок нахальным нарушителям спокойствия:
— Стоять! Тпрррруу! Стоять, я кому сказала?!
— Ты чего шумишь? — спросил удивленно всадник, немного свесившись с седла, чтобы получше рассмотреть крошечную фурию.
— Это я-то шумлю? Да это я еще не шумлю! Это вы здесь шумите. Это мой лес! И я не позволю всяким посторонним тут шуметь! Я тут главная! И-ик…
— Да неужто ты во всем лесу самая главная?
— А как же, — отозвалась фея, неровным зигзагом взлетая повыше, — главнее просто не бывает… И-ик…
Случайный порыв ветра мотнул ее немного в сторону, прямо в объятия чертополоха. По счастью, путешественник успел поймать ее за платье.
— Эй, поаккуратней можно? Отпусти меня, мужлан! — возмутилась феечка, брыкаясь, отчего подол коротенького платья завернулся ажио до макушки. — Отпусти немедленно! Эй, ты, глаза закрой! И не подглядывай, охальник! А то хуже будет!
Путешественник послушно зажмурился и попытался аккуратно опустить разбушевавшуюся феечку на землю.
— Эй! Болван! Куда ты меня ставишь? Прекрати немедленно! Ты что, ослеп? Не смей меня в чертополох сажать! Он же колючий!
— Прости, с закрытыми глазами я ничего не вижу.
— Ты что, правда не подсматривал? — заинтересовалась феечка, легко вспорхнув на руку путешественника и небрежным заклинанием расправив платьице. — И, между прочим, зря. Я там, под платьем, очень даже ничего. Хотя куда уж вам, громадинам, достойно оценить все прелести моей фигуры. Ну, признайся, хоть одним глазком взглянул?
От удивления она даже слегка протрезвела. — Ты ж сама просила не подглядывать…
— Ух ты! Какой ты честный! — восхитилась феечка. — Может, ты еще и благородный?
— Я — странствующий рыцарь. Сэр Роан Шипастый Конь.
— Ну, насчет коня не знаю, а на рыцаря ты точно не похож.
— Ну здрасьте, приехали. Тебе-то я чем в рыцари не угодил?
— Во-первых, какой же ты рыцарь, если без доспехов. Где твои латы, щит, копье? Где, сэр Жеребец С Шипом? А во-вторых, настоящий рыцарь хоть одним глазком да подглядел бы. Все они до наших женских прелестей страсть как охочи. Знаю я эту породу.
— Ну что тут вам сказать, госпожа фея? Рыцарь рыцарю рознь. Я вольный путешественник, меня влечет дорога, доспехи же уместны только на ристалище, а не в пути. Помилуйте, да будь я в латах, то к обеду так пропекся бы, что впору подавать к столу.
— Слишком практичен, чтобы щеголять в доспехах. А чтобы подглядывать, должно быть, слишком благороден?
— Может быть, и так. Просто я не мог не исполнить просьбу столь очаровательной дамы.
— А ты ничего, — сказала фея, поудобнее устраиваясь на рыцарской руке. — Я тебя прощаю, даже несмотря на то, что ты, Шипастый Конь, разбудил меня топотом копыт.
— Как разбудил? А разве ты ночная феечка, чтобы спать днем?
— А вот это уже не твоего ума дело, рыцарь. Когда хочу, тогда и сплю. Может, меня просто от жары сморило.
— Это точно, — миролюбиво согласился рыцарь, — меня бы и самого сморило, если б не заботы да тревоги…
— И какие ж у тебя заботы, молодой-красивый? Позолоти ручку, яхонтовый, все как есть скажу, что было, что будет, куда путь держать, как беды избежать, где воды напиться, кого лучше сторониться. Эй! Я же пошутила, убери свое золото. Совет феи за деньги не купишь.
— А мне твой совет очень пригодился бы.
— Так за чем же дело стало? Спрашивай. Я же сказала: нравишься ты мне.
— Не знаю даже, как спросить. Ты ведь лесная феечка. Дела людей тебя, должно быть, не касаются.
— Ты не тяни, ты спрашивай. Чего я знаю, а чего не знаю, не тебе судить. Ты моментом лучше пользуйся, а то опять все интересное прошляпишь.
— Слышала ли ты о принцессе Элизабет?
— Ну слышала. Тебе-то, рыцарь, до нее какое дело? Может, я размером для тебя не вышла, так эта девочка тебе годами маловата будет.
— Я ж не по любовному вопросу у тебя совета спрашиваю! — возмутился рыцарь. — Мой вопрос скорее к волшебству относится. Я слышал, что никто не знает чародея, который ее заколдовал. Может, ты мне что-нибудь подскажешь?
— Ишь какую тайну выдумал, да каждый встречный-поперечный, кто хоть малость в волшебстве искусен, знает правильный ответ.
— А почему ж королю ничего не сказали?
— Трусливый народ нынче в колдуны подается. Мелочь всякая, так, колдунцы-колдунишки. Ну а тот, что наложил заклятие на принцессу, слабакам тем не чета. Вот они и молчат — боятся.
— Только ты одна такая смелая?
— А чего же мне бояться? Это мой лес, я тут главная. Ты, громила, не смотри, что маленькая. На моей земле никто меня не победит, а я любого в рог скручу и на чертополох подвешу, чтобы неповадно было.
— И как же зовут этого страшного для всех, кроме тебя, чародея?
