Глен Кук - Солдаты живут
Но во дворце он не засиделся, а расхаживал по городу с белой вороной, летавшей для него на разведку, несмотря на таящихся в темноте враждебных призраков. Птица видела их весьма ясно и потому регулярно предупреждала Могабу, когда следует помалкивать.
Когда Могаба предположил, что эти невидимые существа не очень-то охотно помогают захватчикам, ворона пояснила, что обитатели призрачного мира полностью преданы лишь одной идее — делать своего хозяина счастливым. А скромную помощь Отряду они оказывают в ответ на пожелания своего мессии Тобо, которому поклоняются почти как богу. Как Тай Киму. А это имя на каноническом языке жрецов, создавших Неизвестные Тени, означает «Тот, Кто Идет с Мертвыми».
— Так ты хочешь сказать, что это не язык нюень бао?
— Нет, это язык, родственный языку нюень бао, — такой, каким он был четыре столетия назад.
— Значит, Ходячая Смерть — полукровка?
— Не Ходячая Смерть, а Тот, Кто Идет с Мертвыми.
Могаба слишком устал, чтобы думать о разнице в смыслах.
— Отыщи Аридату Сингха, — велел он птице, — Я хочу знать, что он делает.
Вороне не нравилось, когда ей приказывали. Но все же она улетела.
Могаба немедленно вызвал Гопала и спросил:
— Как ты относишься к этому городу? — Он и так знал ответ, но хотел выслушать его из уст Сингха.
— Сам не понимаю, — пожал плечами Гопал, — Как и все, кто здесь живет, я его и люблю, и ненавижу.
— Наши враги восстановили командную цепочку. Сейчас они отдыхают. Но возобновят атаку, пока еще достаточно темно для их невидимых союзников. Сейчас я уверен, что мы эту ночь продержимся и у нас останется более чем достаточно сил для завтрашней контратаки. Думаю, мы сумеем нанести нм серьезный урон, но их проклятые колдуны снова их спасут, а когда наступит ночь, их союзники нас прикончат. — Могаба сказал это, хотя ни разу не видел доказательств того, что Неизвестные Тени способны убить человека. — И еще я думаю, что на сей раз разрушения в Таглиосе будут гораздо сильнее. Полагаю, что рано или поздно обе стороны настолько ослабеют, что ни одна из них — кто бы ни победил — не сумеет сдержать соперничество религиозных фракций, умерить амбиции главарей разбойничьих банд, жрецов и кого угодно, кто пожелает извлечь преимущество из будущего хаоса. Может, мы даже увидим столкновения между приверженцами основных религий.
Гопал кивнул, невидимый в темноте. Работой начальника серых был всеобщий контроль. Особенную безжалостность он проявлял к бандитам. Могаба не вдавался в детали, но знал, что некое событие в прошлом Гопала побуждало его нещадно давить криминальную активность.
— К чему ты клонишь? — спросил Гопал.
— К тому, что если мы продолжим войну так, как воюем сейчас, то мы сможем победить — возможно, — но при этом уничтожим Таглиос. А если проиграем, то результатом станут анархия и разрушение.
— И?..
— А нашим врагам на это наплевать. Они пришли сюда не город завоевывать. Они пришли за тобой и мной. И за Хадидасом и девушкой. Особенно за Дщерью Ночи.
Могаба ощутил нарастающее подозрение Гопала.
Ничего, белая ворона вскоре вернется.
— Думаю, нам лучше уйти, Гопал. И избавить Таглиос от мучений. Гарнизоны восточных провинций нам верны. И мы сможем продолжить борьбу оттуда.
Гопала его слова не обманули. Но он не возразил, что у них практически не будет надежды одолеть армию, засевшую в столице, подкрепленную отрядом чародеев и не испытывающую затруднений с деньгами.
Он давно знал своего командира. Верховный главнокомандующий — упрямый военачальник, не имеющий никаких слабостей. Если не считать его тайной любви к принявшему его городу — любви, которую он в последнее время проявлял уже несколько раз. И Гопал без труда поверил, что Могаба скорее уйдет из Таглиоса, чем позволит его уничтожить и превратить в памятник генеральскому эго. Нынешний Могаба уже не был тем высокомерным юнцом, который оборонял Деджагор против худшего, что смогли двинуть против него Хозяева Теней.
— И куда мы пойдем?
— В Агру. Или в Мухру в Аджитстане.
— Оба города — веднаитские твердыни. И группу еретиков-шадаритов вряд ли там примут тепло. Особенно если падение Таглиоса подвергнет новым испытаниям религиозную терпимость.
— Такое может случиться, — признал Могаба, — А может и не случиться.
— Кроме того, мы не подумали о семьях. — Семейные связи для шадаритов чрезвычайно важны. — У меня есть только братья и кузены. Но у большинства из них есть жены и дети.
— Полагаю, они могут остаться здесь, сбрить бороды и прикинуться людьми, редко бывающими на солнце, — ответил Могаба. — Гопал, сейчас я поведу себя в высшей степени несправедливо. Возлагаю тяжесть решения исключительно на тебя. Остаться и сражаться? Или уйти и пощадить город?
И, словно ставя точку в словах Могабы, над центром города поднялся огненный гриб. Мгновение он напоминал гигантский, светящийся изнутри мозг. На его фоне мелькали летающие силуэты.
— Передышка закончилась, — проговорил Могаба.
121. Таглиос. Спящая красавица
Меня сводило с ума то, что мне приходилось торчать над нашей территорией и лишь оттуда наблюдать за воздушной атакой на группу ключевых зданий, занятых теми, кто упрямо блокировал наше наступление на дворец. Мы принесли в эту часть мира знания о войне, а наши ученики усвоили их слишком хорошо. Эти таглиосцы отказывались уступить даже магии и Неизвестным Теням.
Кто-то отметил, что солдаты в Городских батальонах были в основном веднаитами и шадаритами. Обе религии обещали реки вина и толпы нетерпеливых девственниц любому, кто пал на поле боя. Хотя первоначально все это предназначалось лишь для воинов, павших во славу бога.
Хотел бы я знать, пришелся ли по вкусу Дреме веднаитский рай?
Мы пока так и не смогли опознать ее тело. Трупы угодивших в ловушку очень сильно обгорели.
«Почему бы нам этих ребят не обойти?» — спросил я сам себя. И понял — они не дадут нам это сделать. У них там тщательно продуманная система перекрывающихся оборонительных позиций. Единственный путь к дворцу — пройти сквозь них. Или над ними.
Над ними мы пройти могли.
И прошли — по двадцать безумно храбрых Детей Смерти зараз, которых перебрасывал на самом большом ковре столь же безумно уставший Тобо.
Неизвестные Тени поддерживали своего приятеля со всех возможных направлений, иногда настолько очевидно, что я четко видел их даже с того места, где висел в воздухе, не делая абсолютно ничего полезного для наших ребят.
Жену я оставил в лагере неподалеку от города. И прошло уже немало времени с тех пор, как я навещал ее в последний рае. Пожалуй, это тоже можно счесть полезным делом.
