Сара Зеттел - Наследие чародея
— Так позвольте мне сделать это снова! Еще не все потеряно. У нас еще есть время, чтобы составить новый план, только нужно делать это не медля. — Калами протянул руку — жест, который должен был подтолкнуть Медеан коснуться руки своего верного слуги, распростертого у ее ног. — Ваш разум затуманен болью и горем. Позвольте мне помочь вам, пока не поздно.
— Да. — Медеан смахнула слезы морщинистой рукой. — Ты поможешь мне, Калами.
— Всеми силами.
Медеан спустилась по ступеням, взяла его за руку и подняла с колен.
— Помоги мне вернуть Бриджит, — сказала она, крепко сжимая его руку. — Помоги мне заставить ее понять…
Дикая ярость взорвала его мозг.
— Вы только послушайте себя! — возмущенно воскликнул Калами, выдергивая руку из ее ладоней. — Великая императрица Изавальты готова ползать на коленях перед невежественной простолюдинкой лишь потому, что не может простить себе прошлых ошибок!
Императрица медленно выпрямилась, и взгляд ее стал холоднее льда. Несмотря ни на что, сознание своего титула и своей власти не покинуло Медеан.
— Ты не должен разговаривать со мной в таком тоне.
— А я буду, — упрямо ответил Калами. — Я буду говорить вам, что ваша империя висит на волоске и вы сами готовы разорвать его ! — Он недоуменно всплеснул руками: — Как вы можете все еще доверять ей? Что она вообще сделала для того, чтобы заслужить ваше доверие?!
— Ее кровь…
Калами больше не мог этого слышать. Ни за что! Ни слова больше!
— Да она просто ублюдок, незаконнорожденная дочь человека, которого вы убили тридцать лет назад!
— Я его не убивала! — взвизгнула Медеан попятившись. — Он добровольно отдал свою жизнь за Изавальту!
Злобное ликование охватило Калами.
— Это ты его убила! Ты позволила ему погибнуть, потому что сама была неспособна на самопожертвование Вышемиры! — Он шагнул к Медеан. Она была такой маленькой и бледной под всеми своими роскошными одеждами. Она дрожала от тяжести царского одеяния, от тяжести своего бремени, которое столько лет хотела с себя снять и в то же время цеплялась за него с упорством, которое по капле вытягивало из нее жизнь. — Ты доверяешь той крови, которая всю жизнь нашептывала Бриджит, что ее отец погиб из-за твоей трусости!
— Нет! — вскрикнула Медеан, взбегая по ступенькам, словно хотела возвыситься над жестокой правдой.
— Она была в Землях Смерти и Духов, — продолжал Калами, шаг за шагом поднимаясь на помост. Она не будет больше смотреть на него сверху вниз. Никогда! Он сказал правду, и ей придется с этим смириться. Она признается себе и ему в том, что совершила на самом деле и кем в действительности является Бриджит. — Она видела призраки своих родителей. Неужели ты настолько глупа, что можешь считать ее своим другом?
— Я не убивала Аваназия! — Этот вопль разнесся по залу с такой силой, словно Медеан хотела раздробить этим звуком каменные стены.
«Ну уж нет! Больше ты не будешь утешать себя этими сказочками. Теперь ты моя, глупая старуха! Все эти годы я лизал твои подошвы, а теперь я надену на тебя ошейник — на тебя и на твою любимую Бриджит. Я закую тебя в такие кандалы, что ты никогда уже не сможешь причинить вред моему народу».
— Ты сделала это. — Калами стоял лицом к лицу с императрицей, как будто она была простой служанкой, разряженной для маскарада. — И если ты не выгонишь дочь Аваназия из дворца, то поплатишься жизнью за свою трусость.
Медеан била дрожь. Она так тряслась, что позвякивали ключи у нее на поясе. Казалось, она вот-вот развалится на части.
— Ты знаешь, что я говорю правду, — жестко сказал Калами. — И знаешь, что другого выхода у тебя нет.
Медеан открыла рот, словно не решаясь что-то сказать, и он подошел ближе, предвкушая ее капитуляцию, готовясь насладиться местью.
Но вместо этого императрица закричала:
— Стража! Стража!
В ту же секунду двери с грохотом распахнулись, в зал ворвались солдаты Чадека, окружили Калами и взяли оружие наизготовку. Он не успел даже спуститься с помоста, чтобы соблюсти приличия, и теперь только дисциплинированность удерживала стражников у подножия ступеней.
— Уведите лорда-чародея, — приказала Медеан, отступая назад, пока не осела на трон. — И посадите под замок. Я пришлю за ним позже.
Глаза Калами застлала красная пелена. Его бросало то в жар, то в холод, и ему пришлось сжать зубы, чтобы не дать своей ярости выплеснуться в присутствии посторонних.
— Лорд-чародей, — окликнул его Чадек, — вы позволите?
«Позволю. Уже позволяю». Калами сделал шаг назад. Потом пустился по ступеням, обернулся и взглянул на императрицу. Она все еще дрожала. Пусть себе дрожит. Калами поклонился:
— Я, как всегда, буду ожидать ваших приказов, Ваше Величество.
Медеан не удостоила его взглядом.
Калами улыбнулся и позволил стражникам окружить и увести себя.
Но спокойствие его длилось недолго — до той минуты, когда двери Большого зала закрылись и солдаты Чадека повели его через вестибюль к двери слева, за которой находился Топазовый зал. Калами было прекрасно известно, что оттуда лестница спускалась вниз, в подземные камеры.
— Чадек! — жарко зашептал Калами капитану. — Чадек, заприте меня в моей комнате.
Капитан не только ничего не ответил, но даже не повернул головы. Да и с какой стати? Чадек симпатизировал Калами и его положению. Он тоже с большим трудом достиг своего чина и попал в дворцовую стражу, несмотря на то что имя деда выдавало его происхождение. Но он был верен своим клятвам, а Калами обвинялся в попытке отравления императора. Чадек с легкостью мог отрубить ему голову по первому же слову императрицы.
Слуги распахнули двери в Топазовый зал, без стеснения глазея на Калами, которого под конвоем провели внутрь.
— Чадек, это просто новая уловка Ананды. Она обманула дочь Аваназия.
Чадек в ответ и глазом не моргнул. Топот тяжелых сапог отдавался эхом от бледно-желтых оштукатуренных стен, отделанных камнями, которые и дали залу название.
— Чадек, пожалуйста! Вы же слышали: члены Совета не говорили, что я совершил какое-то преступление. Вам было приказано только держать меня взаперти. Ее Величество ведь не уточняла, где именно.
Судя по легкому румянцу, окрасившему щеки Чадека, он все же слушал Калами.
— Здесь нет больше чародеев, Чадек, а Ее Величество в серьезной опасности. Если ты запрешь меня в темнице, она погибнет.
«Поверь мне, ну поверь же!» — мысленно взмолился Калами. Двери в дальнем конце зала были открыты, и там, в тени, виднелась лестница. Вокруг стоял несмолкающий шепот слуг, которые явились полюбоваться бесплатным представлением. Калами слышал этот шепот даже сквозь грохот солдатских сапог.
