Елена Тыртышникова - Черный замок
— Ага. Я. И скажи-ка мне, чучело, где же ты шлялся, когда твоя жена рожала?
И словно не было усталости, будто юноша только миг назад не находился при смерти — Романд вскочил и почти исчез, но Керлик успел перехватить зятя за ворот драного плаща.
— Только посмей показываться им на глаза в таком виде!
— Зо! — юноша рассмеялся, весело, живо, довольно. — Зо! Неужели я обманул смерть для того, чтобы меня отправила на встречу с ней любимая жена? Я знаю, ты плохо обо мне думаешь, но верю, что не настолько.
Вывернувшись из цепких рук, Романд кинулся вперёд, с разгона натолкнулся на каменную, не задрапированную гобеленами или шторами стену и нисколько не огорчённый повторил попытку. Во второй раз получилось — он перенёсся в Чёрный замок.
— А говорил, что не умеет перемещаться, — изумился Эфа.
— Не умеет, — подтвердил Новелль.
— Именно, — согласился Керлик. — И тебе, Нов, придётся его этому научить. А то от его спонтанности одни неприятности. Уже поверь мне!
— Тебе? — фыркнул светлый чародей. — Не надо мне приписывать большую дурость, чем я обладаю.
— Нов, ты и сам прекрасно справляешься…
Члены Совета разом вздрогнули. Они на протяжении разговора-спора смотрели на стол. Внимательно смотрели, но всё равно не уловили того момента, когда Имлунд Зелеш очнулся — и телом, и духом, и разумом. Восставший из мёртвых сидел, чуть сгорбившись и согнув ноги в коленях, левой рукой то ли поддерживал, то ли проверял на наличие голову.
Выглядел Зелеш, как и подобает мертвецу, плохо. И великолепно. Неприятный запах пота и засохшей крови уже не чувствовался — окружающие притерпелись. Грязная, порванная, почти отсутствующая одежда не замечалась. На бледные запавшие щёки, болезненные круги под глазами, спутанные светлые волосы и прочее разум не желал обращать внимания. Виделось иное.
Сила. Воля. Внутреннее сияние власти. Имлунд как никто другой походил на властителя Мира. Господина. Повелителя. Всё в нём кричало или, точнее, возвещало — я ношу Корону!.. И ведь он носил. Но невидимую.
«Скажите мне, герцог, почему вы не желаете быть императором?» — Эфа наконец задал мучивший его более пятнадцать лет вопрос. Вопрос, на который он по-настоящему знал ответ… потому и задал мысленно.
«А зачем?» — ответили глаза Имлунда.
Действительно, зачем? Зачем подтверждать своё право власти, если на него никто не покушается? Зачем Имлунду требовать себе подчинения, если даже могущественные маги выполняют его желания? Его. По сути простого человека, который столь недавно пересёк свою первую половину века, а внешне выглядел ещё моложе — на четыре десятка, не более.
— Почему все на меня так смотрят?
— Я почувствовал вашу смерть, отец, — Феллон подошёл к Имлунду, протянул руку и… осторожно дотронулся до Ёорундо, словно боялся удостовериться в призрачной природе герцога.
— О, я тоже её почувствовал. Но рядом находился Романд, — Имлунд фыркнул. Вышло не очень натурально. — Ты же знаешь, когда дело касается твоего братца, уверенность в том, что устройство Мира сработает так, как надо, резко пропадает.
— Отец, я огласил ваше завещание.
— Отлично, — Имлунд с трудом пожал плечами. — Одной проблемой меньше. Надеюсь, Совет не против кандидатуры наследника?
— Да, — вместо сына Зелешу ответил герцог Орлеш.
«Куда они денутся, когда за дело берётесь вы, герцог!» — Эфа знал, что Имлунд его слышит, потому что вновь прочитал по его взгляду ответ. — «Верно, Эфа, никуда не денутся, — зелёные змеиные глаза Зелеша встретились с наполненными гневом, вдруг вспыхнувшими жёлтым и тоже змеиными глазами императора. Эфа открыл рот. — Молчи, мальчик! Змея не укусит змею, и вряд ли яд гюрзы причинит вред анаконде… Ты же сам говорил, что не заведёшь детей, — пришлось об этом позаботиться мне!»
— Иму! — разорвал безмолвную беседу женский крик. — Иму!
Алай, позабыв всё, кинулась обнимать своего Директора. Ей было плевать, как оно выглядит со стороны. В этот момент Керлик с ужасом подумал, что сцена ему абсолютно не нравится. Ревнуешь?
— Дозволит ли его величество и Совет мне удалиться к себе? Вместе с сыновьями? — устало спросил Имлунд.
Император не ответил. К чему? И лишь запомнил, как на миг сцепились взоры Хрона и Зелеша.
— Герцог, подождите! — Новелль, однако, имел свои планы. — Может, теперь-то вы объясните ситуацию с третьим змеёнышем?
— Да, я в курсе этого глупого пророчества, — Зелеш внимательно смотрел на мага из-за плеча Алай. — А ещё мне известно, что пророчества такая вещь, о которой узнаёшь лишь после того, как оно исполнилось. Ты ищешь третьего змеёныша? Ищи. Причём тут я?! Мой третий сын умер со своей матерью, даже не успев родиться… как и мой первый внук. Мой старший осчастливил свою жену только дочерьми и больше у него детей нет — можешь проверить. Это легко, особенно для чародея. Да и будь у меня внук по его ли линии, по линии Ёорундо — это всего лишь змеёныш. Любой мальчик рода Зелеш в праве именоваться третьим змеёнышем хотя бы потому, что все мы Змеи! Откуда вести счёт?.. Намекаешь на Романда? Он сын Эфы. Они оба змеёныши, но не более, чем я, Фел, Руно… В общем, мой тебе совет, глава Круга Старших Магической гильдии: брось заниматься глупостями!
Феллон Зелеш, дождавшись повелительного кивка, активировал амулет переноса. Маги посмотрели на пустой стол и исчезли. Остальные члены Совета немного посидели и тоже разошлись — сегодня обсуждать уже нечего, всё сказано и сделано. Пора заниматься своими делами.
Эфа остался в одиночестве. В своём вечном, безмерном одиночестве. Одиночестве служения империи. Одиночестве искупления вины, юношеской ошибки.
— Леэ, — Руника присела рядом со сломанным троном. Её маленькая ладошка легла поверх кулака ярости, в который сама собою сжалась левая рука Эфы. — Леэ.
Старшая, умная сестра ласково улыбнулась. От неё веяло грустным спокойствием, силой, отданной в подчинение брату и его империи. А ещё — влагой, солнечным летним ручейком.
— Успокой своё сердце, Леэ, — её голос был подобен журчанью воды среди камней. Сама же магиня напоминала волну на поверхности глубокого озера. — Имлунд считает себя твоим отцом. И как отец не покинет тебя, хоть ты и совершаешь ошибки и, порой, непростительные глупости. Он даже не винит тебя в гибели нашего отца…
— Романду он назывался вовсе родным отцом. Но достало одно ослушания, чтобы лишить мальчика своего имени и поддержки!
— Неужто? — теперь Руника походила на облачко или даже на грозовую тучку. Вместе с настроением менялось и одеяние магини. Поначалу она была облачена в строгое синее платье, теперь тело женщины окутывала лёгкая на вид, но на деле грозная паутинка-кольчуга. Впрочем, Эфа знал — то и другое иллюзия для младшего братишки, сестра никогда не позволяла себе одеться неподобающим принцессе образом. — По-моему, Имлунд защищал Романда. Да, жестоко, но действенно. И теперь, спустя столько лет, ты обрёл сына.
