Иван Лисович - Сага о Падшем Ангеле. Дилогия (СИ)
Украинский президент поднял вверх руку, будто школьник, отвечающий на занятии.
— Вы хотите что-то сказать? — спросил президент России.
— Да, Михаил, — впервые за весь день Егор Коноваленко заговорил с собравшимися. — Я должен несогласиться с вашим планом, господа.
И прежде чем Михаил Немоляев успел возразить, украинский президент поднялся и сделал знак, чтобы его продолжили слушать.
— Я понимаю, что мы должны помочь нашим соседям, но также и вы должны понять, что я не могу пойти на такой риск и отправить свои войска в Румынию.
Президент вышел из-за стола и решительно подошел к карте мира. Северов деликатно, но все же нехотя, уступил место президенту союзного государства.
— Взгляните сюда, уважаемые, — Коноваленко указал пальцем, на место, где Украина граничит с Польшей. — Тут мы оставили часть войск, чтобы обороняться от вторжений со стороны поляков. А тут, — он перевел палец и показал на район в срединном море. — Наши войска уже готовятся ударить по Испании. Так что вы сами понимаете, что те скудные резервы, что мы держим в Киеве, я не могу отправить на этот риск. Эти силы будут помогать в обороне, если кто-то вздумает напасть. Я искренне хочу помочь нашим румынским друзьям, но как президент своей страны, я дал клятву делать все для ее благополучия. Прошу простить вас, господин Крум, но мы не сможем оказать вам поддержку сейчас.
Румынский президент одобрительно кивнул. Позиция Украины была весьма оправдана. Сейчас даже никто не стал ссылаться на ее прошлое предпочтение союза НАТО. Страна сейчас не может так растрачивать свои войска, поэтому в словах Егора Коноваленко было достаточно здравого смысла, чтобы согласиться с ним. Значит нужно искать другой выход.
— Вы правы, — согласился Немоляев. — Тогда вы просто должны дать свободный проход нашим войскам через ваши территории.
— Пожалуй, это не вызовет трудностей.
Коноваленко был рад, что его поняли и не попытались оспорить его мнения. Поэтому он с облегчением сел на свое место и отпил глоток минеральной воды, чтобы смочить слегка пересохшее горло.
— Приятно, что мы пришли к общему консенсусу, — вновь заговорил генерал. — Надеюсь, вы позволите мне продолжить? — главы государств утвердительно закивали. — Хорошо. И раз вы уже затронули срединное море… В помощь Украине необходимо будет направить еще несколько кораблей. Часть нашего флота, я думаю, будет достаточно. Армия пойдет со стороны тихого океана.
Северов продолжил двигать по карте флажки и при этом не забывал комментировать свои действия. Много дней ему пришлось просидеть над картой мира, изобретая план. Сейчас он решил, что правильнее всего будет вести бой по всем фронтам, нежели сосредотачиваться на одной цели. Слишком рискованно оставлять без внимания чьи-то из сил врага. Хотя без надзора они сейчас вряд ли останутся. Ведь в современном мире есть то, чего не было во времена второй мировой войны — спутникового наблюдения.
В самый разгар обсуждения нового тактико-стратегического плана в дверь постучали, и в открывшийся проем просунулась голова молодой девушки.
— Господин президент, с задания вернулась разведгруппа «Крот» и…
— Вы что не видите, что у нас совещание? — перебил Немоляев. — Я же говорил вам не впускать никого, пока мы не закончим. Пусть подождут.
— Я так и сказала, но он меня даже не слушает. Хочет видеть вас, сэр.
— Он? — удивился президент. — Этот человек один?
Секретарша ничего даже не успела ответить, как сзади ее силой втянули обратно, а затем дверь отворилась полностью, и в зал совещаний влетел солдат. Парень был весь перепачкан землей. Даже лицо нельзя было разглядеть сразу.
— Старший лейтенант Бобров с выполнения задания прибыл, — солдат козырнул рукой и, похоже, только сейчас заметил, что в помещении гораздо больше человек, чем он ожидал.
Сзади выглянула испуганная секретарша.
— Господин президент, я вызову охрану.
— Нет, не надо, — девушке сделали знак, и она покорно вышла, бросив напоследок гневный взгляд на солдата. Тот так и стоял с рукой у головы.
— Что ты себе позволяешь?! — взревел генерал. — Хочешь, чтобы тебя отдали под трибунал за нарушение субординации и неповиновение?
— Успокойтесь, генерал, — мягко сказал президент. — Скорее всего у нашего гостя важное сообщение, иначе он не рвался бы так сюда, — Михаил повернул голову уже к солдату. — Вольно, офицер. Почему вы так врываетесь в президентский кабинет, зная, что по головке вас за это не погладят?
Немоляева очень любили в народе хотя бы за то, что он всегда изъяснялся простыми словами и разговаривал вполне понятным, дружеским языком. Что уж и говорить о том, сколько он сделал за два года на посту президента для России.
— Я готов понести все наказания, которые заслужил. Но у меня важное сообщение, сэр.
— Тогда сообщите, что вы хотите доложить нам с таким похвальным рвением. И где остальные члены отряда «Крот». Почему ваш командир не прибыл лично?
— Товарищ главнокомандующий, они мертвы. Все до одного погибли, все! Я лишь чудом выжил. А еще эта девочка.
— Стоп. Подожди. О чем ты говоришь, рядовой? Давай по порядку.
Президент Индии Ашваттхаман Каматх заботливо поднес солдату стакан холодной воды. Тот принял его и за мгновение осушил. Генерал смерил своего подчиненного испепеляющим взглядом.
— Спасибо, — сказал парень, возвращая стакан обратно. Ашваттхаман нерешительно улыбнулся в ответ.
— Это не американцы создают эти импульсы, главнокомандующий, — продолжил лейтенант, собравшись с мыслями. — Ребята видели мертвые тела солдат армии США. Они висели прямо под потолком в холле особняка, и судя по запаху, очень давно. Сначала возникло предположение, что кто-то из союзников сделал это. Но это не так.
— А кто же тогда? — спросил президент.
— Я много видел за свою жизнь, но то, что произошло тогда — выходит за все рамки моего понимания. Это не люди.
Северов даже крякнул от злости. Его руки зашарили по карте, словно он искал что-нибудь увесистое — запустить в военного и прекратить этот цирк.
— Как «не люди»? — Немоляев проговорил это так, словно слова, которые он сейчас произнес, дались ему неимоверным трудом.
— Не знаю, товарищ президент. Но то, что там произошло — это было ужасно. Как будто нечистая сила орудовала там.
— Что? — похоже, Северов потерял терпение. — Ты в своем уме? Да за такие слова, солдат, я хоть сейчас могу всадить тебе пулю в лоб. Пусть меня будут судить потом, но я с честью пойду под трибунал.
