Гарри Тертлдав - Владыка Севера
Да, он действительно основательно овладел искусством дипломатии за тот десяток лет, что они не видались. Но Лис, знавший Араджиса, без труда извлек истинный смысл из вежливой фразы. С любым, кто хотя бы однажды вольно ли невольно вызывал неудовольствие Араджиса, тут же разделывались, чтобы никому было неповадно выводить великого князя из равновесия.
Джерин знал, что такое грозит и ему. Лучший способ избежать экзекуции — это быть (или, по крайней мере, казаться) очень сильным, таким, чтобы у великого князя не возникло желания напасть на него ввиду безнадежности подобного предприятия, но не настолько сильным, чтобы Араджис стал страшиться его. Граница между этими двумя состояниями была очень тонкой. Осторожно и внимательно подбирая слова, Лис спросил:
— Как посмотрит Араджис на то, что я сделался королем, когда ты объяснишь ему, что я не причиню ему зла?
— Сложно сказать наверняка, — ответил Мэрланз. — Если он мне поверит… точнее, если он поверит тому, что ты мне сказал… все будет хорошо. Но если он решит не верить мне или, точнее, тебе… — Он не закончил, предоставив Джерину возможность рисовать в своем воображении различные перспективы.
Ни одна из картин, которые богатая фантазия Лиса не замедлила ему представить, не наполнила его радостью. Араджис Лучник был далеко не лучшим правителем. Метод добиваться послушания страхом, конечно, срабатывал, но со скрипом. Однако как воин Араджис был не только таким же неукротимым и агрессивным, как трокмуа, но также более изощренным и ловким, чем любой лесной разбойник, включая Адиатануса. Вступать с ним в войну, даже превосходя его в силе, означало идти на существенный риск. Лис сказал:
— Надеюсь, ты сумеешь быть убедительным, Мэрланз, ради собственного блага и блага великого князя. — «А также и моего», — мог бы он добавить, но не добавил. Есть вещи, какие вовсе не обязательно обговаривать, в особенности с послом Араджиса Лучника.
Интересно, подумал он, потребуется ли Мэрланзу что-либо, способное стимулировать его убедительность? Грубовато-добродушному малому, с которым он познакомился десятилетие назад, мысль о чем-то подобном и в голову бы не пришла. Но нынешний Мэрланз был и дипломатичным, и хладнокровным. Араджис даже не стал посылать с ним старшего, более сведущего и опытного напарника, как он поступил в прошлый раз, снаряжая посольство.
Мэрланз сделал большой глоток эля. Джерин пристально его рассматривал. Такая вот задумчивая пауза вполне характерна для человека, рассчитывающего на взятку и всем своим видом старающегося показать, что мысль о возможном куше только что пришла ему на ум. Лис, в свою очередь, мысленно попытался прикинуть, сколько золота и серебра у него осталось после лета, проведенного в сплошных походах. Чего-то стоил и прокорм воинов, даже в условиях передышки. Карлан, сын Вепина, должен бы это знать. Если нет, Джерину придется либо вырастить другого управляющего, либо снова вернуться к тому, чтобы самостоятельно вести подсчеты.
Но Мэрланз сказал лишь одно:
— Думаю, я постараюсь, Лис. Готов ли ты поклясться отцом Даяусом, что все, тобой сказанное, правдиво? — Он поспешно поднял руку. — Не то что бы я тебе не верю, пойми меня правильно, я не хочу тебя оскорбить. Но если я смогу сказать великому князю, что ты дал мне клятву…
— Понимаю, — ответил Джерин и встал.
Но, даже произнося слова клятвы и обратив взор к алтарю Даяуса, возвышавшемуся около очага, он снова задумался над тем, обращает ли внимание этот бог на клятвы, скрепленные его именем. После разговора с Бейверсом у него появились некоторые сомнения. Но в таких вещах ошибаться нельзя. Лучше всего продолжать вести себя так, словно Даяус уделяет столько же внимания материальному миру, сколько уделяла его ему Волдар, правда, лишь до того, как Бейверс и боги чудовищ ее от этого не отвлекли.
Он подумал и о том, что может случиться, если однажды Волдар одержит верх в битве, идущей сейчас в божественном Домегради. Он уверил Дарена, что сумеет с ней сладить, и все еще полагал, что сумеет, но все-таки ему не хотелось бы проверять, прав он или не прав.
— Знаешь, — обратился он к Мэрланзу, — иногда неведение есть лучший оплот для наших надежд.
— Я пребываю в полном неведении о том, что ты имеешь в виду, — ответил Мэрланз с улыбкой.
— Прекрасно, — сказал Джерин и хлопнул его по спине.
Лис стал вести учет своим достижениям в отрицательной форме. Волдар не спустилась в материальный мир, чтобы напасть на него, и Араджис Лучник не пошел на него войной. Чудовища не вырвались из подземных пещер храма Байтона в Айкосе (еще одна забота, которая его мучила), а Отари, Хилмик и Вачо не объединились друг с другом, чтобы низвергнуть или убить его сына.
По мере того как один за другим текли дни, он начинал верить, что эти отрицательные моменты пребудут таковыми еще какое-то время, и даже позволил себе наслаждаться некоторыми положительными вещами. Такими, как неплохой урожай и мир со всеми своими вассалами, включая даже Адиатануса. Лучший сюрприз преподнес Карлан. Когда урожай был собран и часть его в виде дани была доставлена в Лисью крепость, управляющий подошел к Джерину с бумагами в руках и удивленным выражением на лице.
Он взмахнул бумагами и сказал;
— Лорд король, если я подсчитал верно, у нас всего достаточно, чтобы пережить зиму. Я бы никогда этому не поверил, после того как обжоры-солдаты чуть ли не начисто съели весь наш припас.
Он по-прежнему рассуждал как крепостной.
— Если бы не эти обжоры, — напомнил ему Джерин, — ты бы сейчас рассказывал о том, чем запасся, какому-нибудь вождю гради, если бы, конечно, тебе посчастливилось остаться в живых. Но, скорее всего, тебя бы уже убили.
— Полагаю, что это так, — признал Карлан, — но все прочее кажется мне… расточительством. — Последнее слово он произнес как ругательство.
— Зачем чинить крышу летом, когда погода хорошая и, по всей видимости, еще постоит? — спросил язвительно Джерин. — Но ты все-таки чинишь. По той же причине нужны люди, обученные военному делу: рано или поздно беда придет. Быть ко всему готовым заранее гораздо выгоднее, чем пытаться хоть что-то склеить в тот момент, когда все разваливается.
Карлан призадумался на какое-то время, затем неохотно кивнул. Джерин тем временем проверял его вычисления, и с большой тщательностью. Насколько он мог судить, все сходилось. Это означало, что Карлан либо был очень умным обманщиком, либо слишком его боялся, чтобы рисковать. Лис склонялся к последнему. И его это вполне устраивало.
Зима была тихим временем года. И крепостные, и господа жили запасами, сделанными летом и осенью. Когда не удавалось запасти достаточно провизии, крепостных ожидал голод, что довольно часто приводило к крестьянским восстаниям. Пытаясь их предотвратить, Джерин выслал столько зерна, сколько мог, в земли, расположенные западнее Вениен, — туда, где этим летом вовсе не летняя погода (дар богов гради) уничтожила весь урожай. После этого он занес в свою копилку еще одно отрицание. Крепостные не взбунтовались.
