Лиланд Модезитт - Война гармонии
— А от сарказма да самоедства не приходится ждать никакого проку.
— Тут ты прав, — согласился Джастин. — Однако все наши рассуждения на отвлеченные темы мало способствуют решению вопроса о том, куда девать это железо. Если просто сбросить его на землю, оно того и гляди окажется под снегом.
— Ладно... — Гуннар замер под холодным дождем, больше не обтекавшим его, с отсутствующим выражением на лице. Джастин ждал, когда направленные к далеким ветрам чувства брата вернутся назад.
Спустя некоторое время Гуннар пошатнулся и глубоко вздохнул.
— На Краю Земли снег все же выпадет, — сообщил он. — Но на юге и в центре острова только пройдут дожди.
— Спасибо.
К тому времени, когда братья сняли дождевики и мокрые сапоги, Горас выставил на обеденный стол четыре кружки горячего сидра и блюдо с квадратиками песочного печенья.
— Ваша мать скоро подойдет.
— Ух, как хорошо, — пробормотал Джастин, с наслаждением отпивая глоточками горячий сидр.
Гуннар сел на стул и тоже взял кружку.
— Я так понимаю, наш Гуннар «отлаживал» погоду, — заметил Горас.
— Я отогнал снег подальше на север, — признался маг. — Не слишком, только самую малость.
— Это для того, — пояснил Джастин, — чтобы мы успели куда-нибудь распихать все, что привезли с собой. Не хотелось бы потом выкапывать добро из-под снега.
— На этой подводе должно быть уйма железа, — промолвил Горас, поднося кружку к лицу и вдыхая ароматный пар. — Думаю, его можно будет сложить в сарае: с деревом, которое у меня там хранится, все равно надо что-то делать. Ваша матушка все время твердит, что я забил помещение ненужными обрезками.
— Возможно, не такими уж и ненужным, — возразил Джастин. — Не исключено, что я найду применение части твоих запасов. Древесина легче металла, а деревянные изделия равного с металлическими веса получаются прочнее.
— Берите и используйте, буду только рад.
Дверь открылась, и на кухню вошла Кирлин.
— Я ждала снега, а обошлось дождем, — промолвила она. — Сознавайся, Гуннар, твоя работа?
— Моя.
— Ну и ладно. Если только вся эта вода не замерзнет. Лучше уж снег, чем гололед.
— Не бойся, гололеда не будет. Если и прихватит ночью ледок, то тут же растает. Для настоящих зимних морозов еще рановато, — отозвался Гуннар, взяв кусочек печенья.
— Мы рады, что вы приехали домой вместе, — сказал Горас, поставив кружку на стол. — Признаться, не ждали, во всяком случае, так скоро.
Гуннар с Джастином переглянулись.
— Наверное, мне потребуется помощь, — выдавил Джастин.
— Нечасто от тебя такое услышишь, — откликнулась мать. — Какая помощь, в чем?
— Я хочу построить сухопутный корабль.
— Сухопутный корабль?
— Что-то вроде небольшого парохода, только не плавающего по морям, а разъезжающего на колесах по дорогам.
Кирлин с сомнением поджала губы:
— Боюсь, изготовить такую машину в моей маленькой кузнице будет тебе не под силу.
— Не так уж это и сложно. Материала хватит — Алтара разрешила использовать кое-какие старые детали и лишние пластины. К тому же я придумал, как переделать паровой насос.
— Как ты доставишь сюда все необходимое... Зачем, кстати, тебе вообще это надо?
— Доставлю подводами, первую партию груза мы привезли сегодня. А цель моя состоит в том, чтобы остановить Белых магов.
Горас почесал лоб:
— Я знаю, вы оба ребята способные, даже весьма способные, но мне все же трудно поверить, что в нашей маленькой кузнице можно сварганить нечто, способное остановить Белых. Особенно с учетом того, что вы уже пробовали остановить их, причем не вдвоем, а, кажется, ввосьмером, не говоря уж о поддержке тирана Сарроннина. Но не слишком преуспели.
— Это действительно звучит глупо, — с хрипловатым смешком признал Джастин, — но мне кажется, на сей раз должно получиться.
— А почему именно здесь?
Джастин уставился себе под ноги, на полированные каменные плиты пола:
— В Найлане моей работе мог бы воспрепятствовать Совет.
— Совет в состоянии воспрепятствовать ей и здесь.
— В состоянии-то в состоянии, но вряд ли станет этим заниматься издалека. Они там решили, будто я... спятил, будто мое пребывание в Наклосе каким-то образом разладило мое сознание. Вот почему я здесь. Меня спровадили в отпуск «для поправки здоровья», с половинным содержанием.
— Спятил? — Кирлин усмехнулась. — Конечно, ты склонен к чудачествам, слишком романтичен, с пылким воображением... можно сказать, шалопут. Но всяко не сумасшедший.
— Они просто не знают, как ко мне относиться. Никто не знает, ни Братство, ни члены Совета. Обвинить меня в приверженности хаосу они не решаются, ибо сам Турмин в Палате Совета заявил, что я проникнут гармонией в большей степени, чем любой из них. Им даже пришлось придумать новый термин — «одержимый гармонией». Но, в общем-то, это мне только на руку. Я действительно замыслил создание машины совершенно нового типа и предпочел бы оказаться вне сферы внимания наших почтенных советников. Пусть считается, что я болен. Сложность еще и в том, что лгать я не способен... так что лучше бы они про меня забыли.
— Пожалуй, это я понять могу, — нахмурясь, отозвалась Кирлин. — Но не боишься ли ты, что у некоторых из них все равно возникнут подозрения?
— По правде сказать, один из них, советник Рилтар, с самого начала подозревает меня невесть в чем. Собственно, именно от него-то я в первую очередь и стремлюсь отделаться. Но он сам тот еще фрукт — нечист на руку, а может, и того хуже... Гуннар обещал за ним проследить.
— Ну что ж, ветры проникают повсюду. От них не укроешься.
— На это я и надеюсь.
— Думаю, Джастин прав, — добавил Гуннар. — Рилтар определенно связан с контрабандистами, но я вовсе не уверен, что только с ними. Это еще предстоит выяснить.
— Положим, он и вправду мошенник, — промолвил Горас. — Что это меняет?
Джастин нахмурился.
— Ваш Рилтар состоит в Совете не первый год, — пояснил свою мысль домохозяин. — Едва ли остальные Советники настолько слепы и глупы, что сомнительное происхождение его богатства не бросается им в глаза. Но коли он по сию пору числится одним из них, стало быть, они склонны закрывать эти самые глаза на подобные шалости.
— Они могут подозревать его в нечестном ведении дел, — возразил Джастин, — но нельзя же вывести человека из Совета на основании одних подозрений. Вот будь у них свидетельства...
— Я, конечно, всего-навсего домохозяин и садовник, — прервал его Горас, — но по моему скудному разумению, важнейшим свидетельством продажности служат действия, предпринятые в чьих-то интересах. Однако можете ли вы обвинить в этом Рилтара? Разве его нежелание втягивать Отшельничий в войну является основанием для того, чтобы считать Советника подкупленным?
