Лиланд Модезитт - Война гармонии
— Тьма!.. Стало быть, он все не может угомониться?
— И не угомонится, будь уверен.
— А что же мы — совсем ничего не можем поделать?
— А у тебя есть какие-нибудь предложения? Мы ведь не Белые маги Кандара, чтобы решать спорные вопросы столь радикальным способом, как убийство!
— Значит, я должен действовать самостоятельно?
— Джастин... Ты действовал совершенно самостоятельно еще тогда, когда мы отправились в Сарроннин. Просто не все мы это понимали.
Младший инженер глубоко вздохнул.
— Полагаю, — продолжала Алтара, — в родительском доме у тебя будет и время, и возможность свободно заниматься тем, чем сочтешь нужным. Прошел слух, будто ты вернулся с Кандара богачом и ни в чем не нуждаешься, но Братство все равно будет выплачивать тебе половинное содержание. Может быть, Рилтар малость поубавит свое рвение, и это лучшее, что я могу предложить. Добавлю только, что всякого «лома» у нас хватит, в том числе и такого, дегармонизировать который может оказаться не так легко.
Она широко улыбнулась.
— Не думаю, что существует легкий способ дегармонизации чего бы то ни было, — отозвался Джастин, вновь взглянув на холодный пепел горна.
— Если ты все же его найдешь, дай мне знать, — отозвалась Алтара. — Мы с удовольствием предоставим тебе фургон, чтобы отвести лом в Уондернот для твоих опытов. В конце концов, если удастся разработать более дешевый способ... Рилтар будет весьма доволен.
— Да, пожалуй, — отозвался Джастин, подавив вздох. Несмотря на предложение Алтары о тайном сотрудничестве, он все яснее чувствовал, что дело, казавшееся в Наклосе не столь уж сложным, почти неосуществимо.
— Я постараюсь, чтобы слух о том, что ты взял отпуск для лечения, непременно достиг Совета.
— Спасибо.
113
Оглядев комнату, Джастин открыл платяной шкаф, вытащил торбу и положил ее на краешек кровати, как раз над ящиком, где хранил личные вещи.
Послышался стук.
— Заходи, Гуннар,
— Я только что услышал... Примчался, как только смог... — выдохнул Гуннар. Лоб его блестел от пота.
— Ну и зря ты бежал как угорелый, — выдавил смешок Джастин. — Дела не так уж плохи.
— Тебя выставили из Братства, а ты говоришь, что дела не так уж плохи!
— Успокойся, вовсе меня не выставили. Я взял отпуск для поправки здоровья. Рано или поздно мне все равно пришлось бы отсюда уехать, — отозвался Джастин, заворачивая изготовленную в Наклосе бритву в старую рубаху и засовывая в наружный карман торбы. — А делая это сейчас, я даже выигрываю немного времени. Да ты присядь, — он указал на стул. — В кувшине осталось немного клюквицы.
— С чего это ты решил, что тебе все равно пришлось бы уехать? И почему тебе приспичило сделать это именно сейчас?
— Советник Рилтар не перестает подозревать меня невесть в чем, стараясь при этом бросить тень на Алтару и на все Братство. Он поставил их в сложное положение, поскольку, поддерживая столь подозрительную персону как я, они могут себя скомпрометировать. В сложившихся обстоятельствах мой отъезд — самый лучший выход. Во всяком случае, так думает Алтара. Рилтаровы происки весьма ее беспокоят. Кстати, ты о нем что-нибудь разузнал?
— Ты был прав, Джастин. Он не совращен хаосом — во всяком случае, пока, но при этом нагло нарушает им же установленные законы. Скупает контрабандные драгоценные камни из Хамора. Надо думать, у него есть поддельная печать имперского торгового инспектора.
— Ты сам видел?
— Прошлой ночью Рилтар поднялся на борт «Версаллы» — сегодня этот корабль уже отплыл — и приобрел, кажется, за восемьдесят золотых партию из двадцати огнеглазок, явно стоившую гораздо больше.
— То, что Рилтар мошенник, меня не удивляет, — промолвил Джастин, наклонившись и положив на кровать рядом с торбой игральную доску. — Странно другое — как Совет это терпит?.. Переложу сюда, — рассеянно пробормотал он, — что ей лежать на донышке сундука? — выдвигая ящик письменного стола, Джастин непроизвольно скривился. Ощущение давнего насилия над деревом обожгло его пальцы. Однако он засунул доску, куда хотел, и достал кожаный футляр со своими чертежными инструментами.
— Все дело в деньгах, — пояснил Гуннар. — Совет и Братство существуют за счет пошлин, налогов и купеческих пожертвований. Увеличение пошлин или налогов вызвало бы резкое недовольство мелких торговцев и ремесленников, а государственные интересы порой требуют значительных расходов. Вклады богатых торговых семей — таких, как дом Рилтара — позволяют существенно пополнить денежные сундуки Совета, не залезая в карманы менее обеспеченных людей.
— Понятно. Поэтому Рилтар заседает в Совете, а остальные советники не хотят с ним ссориться, — досадливо проворчал Джастин, взяв в руки подаренную ему Дайалой шкатулку и ощутив легкое пощипывание пальцев.
— Ну, не так все просто.
— Может быть, — рассеянно отозвался Джастин, роясь в торбе в поисках чего-нибудь мягкого, во что можно было бы завернуть шкатулку. Впрочем, при всем своем изяществе она явно была гораздо прочнее, чем казалась с виду. Как и сама Дайала.
— Что ты собираешься делать?
— Что может делать одержимый, хоть бы и одержимый гармонией? Буду сидеть тихонько дома. Алтара надеется, что если я не стану мозолить Рилтару глаза, он про меня забудет... по крайней мере, на время.
— На то самое время, которые ты хочешь выиграть. Для чего? — спросил Гуннар, глядя на Джастина в упор. — Тебе не мешало бы кое-что объяснить. Чем это ты таким занимался, что Алтаре вдруг вздумалось спровадить тебя в отпуск? И чем ты собираешься заниматься в Уондерноте? Только не говори мне, что станешь чинить лемехи в матушкиной кузнице или ковыряться с отцом в саду.
— Ну, насчет сада ты, возможно, и прав, но ежели я чуток разомнусь у горна, от этого вреда не будет.
Гуннар картинно приложил руки ко лбу, а потом воздел их к оштукатуренному потолку и закатил глаза:
— Спаси и помилуй нас Тьма! Истинно ли воля твоя в том, чтобы Храм гармонии сносил подобное святотатство во имя священного долга, либо же...
— Да хватит тебе! — фыркнул Джастин, едва не покатившись со смеху.
Однако же маг Воздушной Стихии не унялся, а простер правую руку к окну и нараспев возгласил:
— Свет! Да будет Свет! А из Света рассеянного, из частиц хаоса да воздвигнется тьма, и да наречется гармонией, каковая да воссияет в душах женщин и... кого бы еще... ах, да... и ангелов Наклоса, и да озарит она даже мятущиеся души пребывающих во мраке мужчин...
Джастин не выдержал и расхохотался.
— ...но не забудем же, братия, помянуть в молитве своей и благословенный, премудрый и добродетельный Совет Отшельничьего! Да пребудет с ним Тьма, да согреет его гармония и да узрит он мир таким, каким таковой является, а не каким им угодно его видеть... если, конечно, в истинном представлении о мире есть хоть какая-то выгода... И да отыщет он путь к подлинному и должному воздаянию за то, что уже сподобился узреть и уразуметь... — Гуннар закашлялся, вскочил со стула и допил оставшийся сок прямо из кувшина. — Конечно, у меня эти потешные молитвы получаются не так хорошо, как когда-то у тебя... но не в этом дело. Твои друиды явно чего-то хотят. Древние ангелы явно чего-то хотят. Белые, определенно, чего-то хотят. Наш Совет, само собой, не отстает — тоже чего-то хочет. И все в этой славной компании пребывают в твердом убеждении, что именно они обладают светильником, позволяющим увидеть сущее в истинном свете. И уж конечно, никто из них, таких премудрых и могучих, не станет слушать младшего инженера Джастина, которому что-то там взбрело в его инженерную тыкву. И это при том, что еще менее почтенный, нежели названный Джастин, колдунишка Гуннар использует свои убогие способности для того, чтобы шпионить за премногодостойнейшими членами Совета. Правда, оному малозначительному чародею еще надлежит заслужить доверие поименованного выше безмерно гармоничного и магически одаренного Джастина, каковой...
