Майкл Муркок - Бегство из сумерек: Черный коридор. Кроваво-красная игра.Бегство из сумерек
Сьюард нахмурился. Но ведь он точно знал, как сконструировать действующий транквиломат. Он ведь получил результат!
— Конечно, — подумав, сказал он, — мне ведь только внушили, что мир лежит в развалинах и что я этому причина. Но ничего не было насчет… другого мира.
— Какого другого мира? — спросил его старший ассистент Макферсон.
И Сьюард рассказал о Человеке без Пупка, о крепости, о палачах и Вампире, о парке, лабиринте, путешествии на машине с Фарлоу, о Магдалене…
И теперь он понял, что, находясь в том состоянии, которое можно условно назвать «Внушение А», он попал в зависимость от наркотика «МА-19».
— Но у нас нет такого препарата, — возразила доктор Кэлин.
— Теперь я это знаю, но тогда не знал, хотя это не так уж важно. Главное, я нашел нечто, что заставляло меня переноситься в… другой мир, существовавший только в моем мозгу. Можете назвать это, если угодно, «Внушением Б», или «Внушением X». Короче — неизвестным. Я нашел безупречно логичное средство, чтобы заставить себя поверить, что я проникаю в другой мир. Это был «МА-19». Придумыванием символических персонажей, пытающихся меня остановить, я заставлял себя работать на износ. Подсознательно поняв, что основное внушение — «Внушение А» действует плохо, я прибегнул к «Внушению Б». Разыгрывая эту драму, мой разум очистился от всего, что отвлекало. Как я и подозревал, секрет работы транквиломата был скрыт где-то там, в глубине мозга. «Внушение А» не помогло туда проникнуть, зато «Внушение Б» удалось. Можете не волноваться: я могу собрать действующий транквиломат.
— Ну что ж, — усмехнулся Макферсон. — Мне советовали почаще использовать свое воображение, но вы — вы действительно использовали свое!
— Б этом-то и была идея, не так ли? Мы ведь решили, что толку от наркотиков будет мало, если ими пользоваться только для поддержания рабочего состояния. Поэтому решили использовать наши препараты и галлюциноматы напрямую, чтобы внушить мне, что то, чего мы боимся, на самом деле произошло.
— Ну, в таком случае я рада, что нам не удалось вовремя вернуть вас в нормальное состояние, — улыбнулась доктор Кэлин. — У вас был ряд классических, но более изощренных кошмаров. Этот Человек без Пупка, как вы его называете, и его приятели символизировали отвлекающий фактор внутри вас. «Победив» его, вы рассеяли и… этих.
— Все это оказалось дьявольски трудно! — заключил Сьюард. — Но я получил успешный результат! Вероятно, единственно возможным способом. Теперь мы сможем сделать столько транквиломатов, сколько нам потребуется. Эта проблема решена. Получается, — простите за нескромность! — я спас человечество задолго до того, как его потребовалось спасать. Это более чем достаточно.
— А что вы думаете о ваших «помощниках»? — спросила доктор Кэлин, помогая ему встать с кресла. Он взглянул в ее умное, красивое лицо женщины в полном расцвете лет. Да, она ему всегда правилась…
Он улыбнулся ей и пошел к скамье, где находились полусобранные транквиломаты.
— Может быть, не обошлось без исполнения неких тайно взлелеянных желаний…
— Правда забавно, что вы не поняли, что все это не было реальным? — спросил у него за спиной Макферсон.
— Почему же забавно? — Сьюард повернулся, чтобы взглянуть в удлиненное лицо своего помощника. — Кто его знает, Макферсон, что на самом деле более реально? Этот мир? Тот мир? Какой-нибудь еще? Я не берусь судить, а вы?
— Ну… — с сомнением в голосе протянул Макферсон. — Я только хотел спросить вас как опытного психиатра. Могли бы вы что-нибудь сказать о прототипах этих ваших… символических персонажей?
— Вполне.
Кажется, Макферсон еще не все понял. И тогда Сьюард сказал:
— Я бы не возражал когда-нибудь снова там побывать. Хорошо бы получше исследовать тот мир. Мне так понравился там кое-кто… Пусть даже они были воображаемыми… Фарлоу… отец… вполне возможно.
Он посмотрел вверх и увидел счетчик с буквенным кодом и тремя цифрами. Сейчас он показывал YOU 128. Вот откуда взялся номер машины Фарлоу, который в его подсознании лишь слегка видоизменился! Наверное, он обнаружит еще тысячу символов вокруг себя, которые будут для него что-то значить в том, другом мире. Сьюард все еще не мог смириться с тем, что тот мир — целиком его вымысел. Он казался таким настоящим! Пожалуй, и сейчас он для него оставался таким же.
— А та женщина… Марта? — спросила доктор Кэлин. — Когда проснулись, вы меня так назвали.
— Пока отложим это, — улыбнулся Сьюард. — Идемте, нам предстоит уйма работы!
Золотой баркас
(Пер. с англ. Ю. В. Бехтина)
С того момента, как этот большеротый Ефраим Тэллоу пустился в преследование, день сменился ночью в четвертый раз. Он прикорнул у руля, положившись на удачу, а наутро проснулся насквозь мокрый, но лодка по-прежнему держалась на курсе. Желтый комбинезон, который был на нем, совсем не годился для таких прогулок. Он не выспался, потому что видел сны, окрашенные в кроваво-красный цвет. Но с утренними лучами все забылось. Да и что такое одна человеческая жизнь? Какое значение имеет единственное убийство, когда золотая лодка, его цель, там впереди?
С неба по-прежнему сыпал дождь, вспенивая поверхность реки, барабаня по парусу. Подул ветер. Ивняк по берегам кончился, и пошли рододендроны. Намокшие кусты отяжелели, их гнуло к земле. Поднявшийся ветер то распрямлял их, то еще больше пригибал к земле, придавал им формы диковинных чудовищ, манивших Тэллоу сойти на берег. Он истерически расхохотался им в лицо, и в этот момент ветер наполнил парус, да так, что мачта заскрипела, заскрипела в унисон хохоту Тэллоу. Но смех как рукой сняло, когда Тэллоу понял опасность, понял, что ему нечему смеяться: ветер нес его к черневшим кустам, к берегу. Он предпринял отчаянную попытку перенести парус, но, не успев привыкнуть к оснастке этой краденой лодки, наделал жутких узлов. Ветер задул сильнее, и парус раздулся, словно брюхо каннибала.
Стараясь распутать узлы, он истер руки в кровь, повредил ногти, потом переключился на руль: ведь надо было удерживать лодку на курсе. Во тьме он заметил приближающийся поворот реки и еще две вещи: что-то белое за темно-зеленой массой листьев и маячащий впереди высокий золотой баркас. Он сделал над собой усилие, чтобы успокоиться: надо же, из-за паники он не видел своей цели, этого будоражащего его воображение золотого баркаса. Он и человека-то убил, чтобы иметь возможность преследовать золотой баркас, и теперь нельзя дать ему ускользнуть. Надо подольше продержаться за ним, потом догнать и высадиться на борт баркаса, и он знал, что сделает это. Его лодка стремительно разрезала воды реки, входя в поворот, как вдруг вздрогнула и, накренившись, застыла. Тэллоу понял, что налетел на одну из многочисленных песчаных отмелей, которые так затрудняют плавание по этой реке.
