Вероника Иванова - Право быть
— Ты будешь заниматься моим подарком.
— Подар...
— Хотя больше чем уверен, что это окажется тот ещё подарочек!
Драгоценная, надеюсь, ты не спишь?
«Заснёшь тут с вами», — добродушно проворчала Мантия.
Готовься, скоро твой выход.
«Куда?»
На свет божий. И в свет драконий.
«О чём ты говоришь?»
Тебе я тоже хочу сделать подарок. Или наконец-то оплатить собственные долги перед тобой? Неважно. Но теперь, зная, куда ведёт дорога, я уже не могу остановиться.
«Ты...».
Я ведь могу зачать ребёнка с Шеррит? Даже в человеческом облике?
«Разумеется. Нужно будет принять некоторые меры, но... Ничего невозможного не вижу».
И это будет дракон, драгоценная?
«А кем он ещё может стать? Конечно, дракон».
И ему не повредит то, что он начнёт свой путь с другой ступеньки?
«Потребуется время и силы, но и то, и другое легко найти».
А чья душа вселится в зарождающуюся плоть?
«Чья окажется ближе, это всегда дело случая».
Но не сейчас. Я должен действовать наверняка, потому что другого шанса может не выпасть.
«Совсем запутал бедную старушку...».
Ты говорила, что можешь полностью собраться в самой малой части моей плоти, верно?
«Да, нужно лишь несколько минут и заданное место».
Так начинай поскорее!
«Но...» — начала Мантия и вдруг осеклась, как будто у неё перехватило дыхание.
Не медли, драгоценная!
«Ты... ты хорошо подумал?»
Лучше, чем умею. А может, и вовсе не думал, но мне почему-то кажется, что я прав. Впервые в жизни прав до последней точки.
«Ты понимаешь, что случится потом?»
Я останусь без твоей помощи и защиты. Расскажи об этом Тилирит, пока есть время, ты же успеешь?
«Успею».
Она придумает, что делать дальше. На крайний случай всегда есть «алмазная роса».
«Тебе придётся начинать всё сначала...».
Можно сказать, я это делаю, раз всё же остался в живых. Конечно, хотелось начинать с чистого листа, но можно продолжить и уже начатую книгу. Мне важно знать лишь одно: ты справишься?
«Спрашиваешь! Это легче, чем... чем... чем...»
Не отвлекайся! У тебя слишком много дел и очень мало времени. Лучше попрощаемся!
«До встречи, драгоценный».
Голос Мантии затих, но перед этим словно прошёл по моему телу, с головы до ног. Его лёгкое прикосновение оказалось похожим на поцелуй, с которым мать отправляет маленького сына в постель, желая крепких и красочных снов, но поцелуй, который вернул меня в реальность, был во много раз приятнее.
Взгляд Шеррит, теперь уже не рассеянный, а требовательный, лучился нетерпеливой радостью.
— Это правда?
— Чистейшая.
— Ты хочешь... прямо сейчас? Здесь?
— Нужно ли искать другое место? Ты сама сказала, что тут мирно. Конечно, если тебе не по душе тишина и покой...
Она не позволила закончить фразу, снова накрывая мои губы поцелуем, но я, собрав остатки твёрдости, вырвался из желанного плена:
— Прости, что всё будет именно так.
— Так, как не будет ни у кого другого! — поправили меня.
— У меня есть к тебе просьба.
— Всего одна? — удивилась Шеррит.
— Она немного странная, но... Мне очень важно, чтобы ты её исполнила.
Тонкие брови выжидательно приподнялись.
— В тот миг, когда... Когда всё начнётся, ты должна замедлить время или вовсе остановить. Ты ведь можешь?
— Я и сама подумывала о чём-то подобном... — лукаво изогнулись губы.
— Потом ты узнаешь, зачем всё это было нужно, обещаю. А теперь... У тебя есть иглы?
Шеррит вздрогнула, услышав мой вопрос, но утвердительно кивнула.
— Нам придётся воспользоваться ими. Хотя бы в этот раз. Так надо.
— Как пожелаешь.
Я повернулся спиной и стащил рубашку, но даже не почувствовал сырости воздуха библиотеки, потому что мою кожу тут же накрыло волной горячего дыхания.
Сейчас мы ненадолго расстанемся, мой приручённый зверь. Я скоро вернусь, но пока меня нет, постарайся не шалить сверх меры. И обещай, что искорка, которая вот-вот вспыхнет, не заблудится в твоих просторах. Обещаешь? Приду — проверю, не сомневайся!
Пустота мигнула, послушно прикрывая пасти.
Укол. Игла проходит сквозь плоть так легко, будто я плавлюсь, словно в горне, но прикосновение губ к месту прокола кажется жарче огня.
Укол. Поцелуй.
Укол...
Поцелуй...
Она не торопится, но не потому, что желает сделать мне больно, нет. Шеррит путешествует по моей спине, правда, не так, как требуют правила, не снизу, а сверху, от основания черепа, спускаясь постепенно, медленно и необъяснимо торжественно. Последняя игла занимает предначертанное место, но губы касаются моей кожи как будто в первый раз, и от этого прикосновения жар прорывается через последние укрепления, захлёстывая меня с головой...
Мы уже смотрим друг другу в глаза, зная, что осталось ждать совсем недолго, но страстно желая продлить даже ожидание, такое болезненное и такое сладкое...
Прохлада волос, струящихся по раскалённой плоти, она невыразимо приятна, но сейчас даже чёрные косы кажутся неуместными, мешающими, отвлекающими от чего-то невероятно важного и значимого, и я помогаю им убраться подальше, за спину. Кажется, они повисают в воздухе, так и не коснувшись бёдер Шеррит, потому что их место пока занято моими ладонями, сейчас не способными терпеть соперничество.
Голова то ли пуста, то ли вот-вот разорвётся от мыслей и чувств, и я прошу Шеррит только об одном, прошу всем телом, в такт и невпопад...
Её пальцы впиваются в мои плечи, чуть ли не пронзая насквозь, шея выгибается дугой, радужной, а может, это у меня в глазах пляшут разноцветные зайчики витража, жар, наполняющий нас, становится невыносимым, сливаясь воедино, и вдруг всё замирает.
Но прежде чем время останавливает свой бег, с губ моей супруги срывается крик. Так воины могли бы приветствовать победу после изнурительной и едва не ставшей бесконечной войны, но и сотням, и тысячам глоток никогда не удалось бы исторгнуть столько радости. Безумной, торжествующей, яростной...
И все долгие минуты, отделяющие меня от забвения, я слышу этот крик. Звучащий на одной ноте, но кажущийся прекраснее любой песни подлунного мира. Крик, который однажды будет повторён младенцем, открывающим глаза в первый раз.
Свобода?
Свобода!
По-настоящему она родилась только в темноте сомкнувшихся век, когда Мантия вырвалась из клетки, в которую была заточена собственной волей.
Я не добивался этого нарочно. Я не ставил перед собой такой цели. И уж точно, в те мгновения, когда решение принималось и исполнялось, мои мысли были заняты совсем другими вещами... Или не заняты. Но подсознательно я всё же стремился обрести не клочок, не половину и даже не три четверти свободы, а всю. Целиком. И преуспел в своих стараниях.
