Элизабет Кернер - Эхо драконьих крыл
Сказав это, я развернулась и пошла прочь, как можно дальше, на противоположный конец поляны, и там заткнула пальцами уши, напоминая самой себе малое дитя.
Акхор
Шикрар, к моей радости, тоже медленно удалился.
— Что ж, Идеррикантеррисай, — произнес я как можно мягче, — ты открыла мне свое истинное имя на восходе луны в ночь Зимнего солнцестояния, в год, когда я вступил в расцвет сил, увидев два с половиной столетия. — И я не мог изгнать из голоса былую свою суровость, когда добавил: — Ты сказала, что ждала, пока я достигну совершеннолетия, что страстно желала быть со мной, а теперь наконец можешь сказать это без осуждения. Когда я возразил, что знаю тебя недостаточно хорошо, что я все еще молод и даже не думал о том, чтобы найти себе избранницу, ты открыла мне свое имя. Не знаю, зачем ты это сделала, хотя я гадал над этим довольно часто. Возможно, тебе хотелось, чтобы мне сделалось стыдно и взамен я открыл бы тебе свое имя, — я приклонил голову, невпопад подумав, что это движение не имеет сейчас такой силы, как при прежнем моем теле. — С тех пор за твою преданную дружбу я не раз готов был открыть тебе свое имя, — продолжал я с горестью, — но не сделал этого, чтобы не подавать тебе ложной надежды, в то время как таковой и быть не могло.
Она выражала своим видом Стыд и Горесть, и передо мной с необыкновенной ясностью встали все годы, что мы провели в искреннем расположении друг к другу.
— Сейчас я могу открыть его тебе, если хочешь, — произнес я и медленно протянул руку, чтобы дотронуться до нее. — Или это лишь усугубит твою обиду?
Она не отвечала. Я понизил голос.
— Идеррикантеррисай, мое имя… мое былое имя — Кхордэшкистриакхор. Я не знаю, каким еще способом выразить тебе признание за многовековую дружбу.
— Кхордэшкистриакхор, это честь для меня, — ответила она наконец и с легким шипением добавила: — Правда, немного поздновато на мой взгляд. И все же я не могу отрицать. Ты действительно Акхор.
Однако истина состояла в том, что я им уже не был. Когда кто-то произносит твое истинное имя, особенно если он раньше никогда этого не делал, у тебя это должно вызвать определенные чувства. Я же ничего не чувствовал.
— Ланен! — позвал я. Она быстро подошла к нам. — Назови меня по имени.
Она выглядела удивленной.
— Не бойся, — сказал я. — И Шикрару, и Идай оно теперь известно. Мне нужно, чтобы ты его произнесла.
— Хорошо, Кордешкистриакор, — сказала она и, недолго думая, добавила на истинной речи: «Дорогой мой».
Я так и подскочил.
— Я слышал тебя! — я резко повернулся к Шикрару, едва не упав. Похоже, Ланен уже начала привыкать к тому, что меня все время приходится ловить. — Шикрар, обратись ко мне мысленно, прошу тебя!
«Акхоришаан, в чем дело? Слышишь меня?»
— Да! — воскликнул я и впервые в жизни почувствовал слезы радости; до этого я не раз видел, как Ланен проливает их. — Ах, Шикрар, унеси Ветры мою душу! Я слышу тебя! А я боялся, что навсегда лишился этого!
Внутренний голос Шикрара был полон тихого восторга.
«Я тоже, старый мой друг. Быть может, со временем ты вновь обретешь способность общаться. В конце концов, Акхоришаан, ты пока что еще не прочувствовал, каково это — быть человеком».
Я снова рассмеялся.
Но зачем тебе было нужно, чтобы Ланен произнесла твое имя? — продолжал он уже вслух. — Конечно, мы все его знаем, но для тебя это наверняка опасно, когда…
Нет, друг мой, — ответил я многозначительно. — Именно поэтому я и попросил ее проделать это для пробы. Я должен обрести ныне другое имя.
Последовала пауза, после чего Шикрар сказал, должно быть, первое, что пришло ему на ум:
— Может быть, Дэйшкантриакхор?
Я уставился на него. С миг я соображал, потом меня разобрал смех. Он тоже громко зашипел в ответ, а Идай, что стояла позади него и, по-видимому, расценивала наше поведение как не очень-то почтительное, в конце концов не удержалась и тоже разразилась смехом, окутав поляну облаком пара. Ланей повернулась ко мне.
— Что все это значит?
— Прости меня, дорогая, но похоже, мой старый друг Шикрар наконец-то оправился, и шутки у него, как всегда, совершенно невыносимые. Он сказал, что мне следует взять имя Дэйшкантриакхор — Странный царь кантри.
Она посмотрела на Идай и Шикрара, которые уже совладали со своим смехом.
— Очень мило, — сказала она сухо. — Только я бы такого имени не посоветовала.
— Должно быть, ты права, — ответил я. — По крайней мере, нас это весьма позабавило.
Я давно перебирал в голове слова Древнего Наречия, и когда мы рассмеялись, я уже понял, каким должно быть мое новое имя.
— Имя мое выбрано, Хадрэйшикрар, Идеррисай и Ланен, Маранова дочерь, и я прошу вашего внимания.
В последовавшей утренней тишине я встал перед теми, кого любил больше всего на свете, и произнес слова Поименования.
— Я открываю вам свое имя, дорогая моя возлюбленная и старые мои друзья, дабы вы одни ведали обо мне истину и могли бы с моего согласия называть меня по имени, дружески общаясь с моей душой. Мое общеупотребительное имя будет Вариен, Изменившийся, — так меня будут называть все. Но истинное мое имя — Вариен Канртиакор раш-Гедри Кадрешина Ланен — «Тот, кто превратился из царя Кантри в человека, возлюбленного Ланен». Это имя правдиво отражает, кем я стал. Если оно кажется вам слишком длинным, я все же прошу вашего снисхождения, ибо сердце мне подсказывает, что сохранность этого имени мне еще потребуется. Поручаю вам, друзья мои, хранить и оберегать его, не открывая более никому.
Все втроем повторили мое новое имя вслух. Я сделал славный выбор, ибо слова имени звенели у меня в сердце истиной и отныне были неразделимы с моей душой. Спустя годы, когда случалось кому-нибудь спрашивать у меня мое имя, мне слышался смех драконов.
Ланен
Пока мы молчали после Поименования, которое не слишком отличалось от подобного обряда, принятого у людей, я, к стыду своему, обратила внимание на такую мелочь, как погода. Впрочем, долго пренебрегать этим вряд ли было возможно.
До сих пор нам везло. Зима на время отступила, оставляя нам чистое, безоблачное утро; однако воздух был все таким же холодным, и я заметила, что Акор начал покрываться гусиной кожей — там, где тело его не было прикрыто моим плащом.
Вариен. Изменившийся.
— Мы должны зайти внутрь или отыскать другое место, где было бы тепло, — сказала я Шикрару и Идай. — Думаю, нам следует вернуться к той пещере Акора, что находится возле чертога Совета. Там мы смогли бы себе хоть чем-то помочь: я бы сама сходила на корабль и разыскала для него одежду, — говоря это, я вдруг подумала: «А что, если корабль уже ушел?» Внезапно это обрело для меня важное значение. — И еще мы оба нуждаемся в пище, — добавила я, ибо вновь чувствовала голод. — Не окажете ли вы вдвоем нам честь и не отнесете ли нас туда?
