Рэй Брэдбери - Темный карнавал
– Вот будет здорово, если и дальше так пойдёт: силосные ямы полны, а мы сами умыты.
– Не беспокойся. Президент посылает на север своего представителя, убедиться, что разногласия там будут продолжаться ещё долго.
– Продлилась бы эта война ещё лет пятьдесят!
Они смеялись и распевали песни.
А ночью лежали довольные и прислушивались к тёплому журчанию в Акведуке, он был наполнен до краёв и походил на реку, текущую по их землям навстречу утренней заре.
ПРИЗРАКИ
The Ghosts, 1950-1952 год
Переводчик: Ольга Акимова
По ночам призраки проплывали, словно стайки млечных стеблей, над седыми лугами. Вдали можно было разглядеть их красные, как фонари, сверкающие глаза и неровные огненные вспышки, когда они сталкивались друг с другом, будто кто-то вытряхнул угли из жаровни и пылающие головешки рассыпались в разные стороны ярким дождем. Они приходили под наши окна – я это хорошо запомнила – каждую ночь в течение трех недель в середине лета, из года в год. И каждый год папа наглухо закрывал выходящие на юг окна и сгонял нас, детей, как маленьких щенков, в другую, северную комнату, где мы проводили ночи в надежде, что призраки сменят маршрут и развлекут нас, появившись на склоне с нашей новой стороны. Но нет. Их склон был южный.
– Должно быть, они из Мабсбери, – сказал отец, и его голос пронесся вверх по лестнице, туда, где мы трое лежали в своих постелях. – Но стоит мне выбежать с ружьем, черт побери, их и след простыл!
Мы услышали голос мамы, который ответил:
– Ладно, оставь в покое свое ружье. Все равно ты не сможешь их застрелить.
Отец сам рассказал нам, девчонкам, что это были именно призраки. Он сурово покачал головой и посмотрел нам в глаза. «Призраки – существа непристойные», – сказал он. Потому что они смеялись и оставляли отпечатки своих тел на траве. Можно было заметить место, где они лежали прошлой ночью: один мужчина и одна женщина. И всегда тихонько смеялись. А мы, детишки, не спали и высовывались из окон, подставляя ветру наши легкие, как пух, волоски, и прислушивались.
Каждый год мы пытались скрыть от отца с матерью возвращение призраков. Иногда нам удавалось скрывать это целую неделю. Однако где-то восьмого июля отец начинал нервничать. Он испытующе глядел на нас, следил за нами, подглядывал через занавески и все спрашивал:
– Лаура, Энн, Генриетта… вы… то есть ночью… за последнюю неделю… вы ничего такого не замечали?
– Какого такого, папа?
– Я имею в виду призраков.
– Призраков, папа?
– Ну, вы знаете, как прошлым и позапрошлым летом?
– Я ничего не видела, а ты, Генриетта?
– Я тоже, а ты, Энн?
– Нет, а ты, Лаура?
– Перестаньте, перестаньте! – громко кричал отец. – Ответьте мне на простой вопрос. Вы что-нибудь слышали?
– Я слышала, как кролик шуршал.
– Я видела собаку.
– Кошка пробегала…
– Так, вы должны сказать мне, если призраки вернутся, – настоятельно твердил он и, покраснев, неловко ретировался.
– Почему он не хочет, чтобы мы видели призраков? – прошептала Генриетта. – В конце концов, папа сам нам сказал, что они призраки.
– А мне нравятся призраки, – заявила Энн. – Они другие, не такие, как все.
И это было правдой. Для трех маленьких девочек призраки были необыкновенными и удивительными. Каждый день к нам на дом приезжали учителя и держали нас в крепкой узде. Иногда случались дни рождения, но в основном наша жизнь была пресной, как тюремный сухарь. Нам так хотелось приключений. Призраки спасали нас от скуки: мурашек по телу хватало до конца лета и даже до следующего года.
– Интересно, что привлекает сюда этих призраков? – спросила Генриетта.
Мы не знали.
А отец, похоже, знал. Однажды ночью мы снова услышали его голос, доносившийся снизу.
– Мягкий мох, – говорил он маме.
– Ты придаешь этому слишком большое значение, – сказала она.
– Я думаю, они уже вернулись.
– Девочки не говорили.
– Девочки немного лукавят. Думаю, нам лучше перевести их сегодня в другую комнату.
– Дорогой, – вздохнула мама, – давай подождем, пока не убедимся. Ты же знаешь, что бывает с девочками, когда им приходится менять комнату. Они неделю не могут спать нормально и весь день в плохом настроении. Подумай обо мне, Эдвард.
– Ладно, – сказал отец, но по голосу чувствовалось, что он что-то задумал.
На следующее утро мы, трое девчонок, играя в пятнашки, галопом спустились к завтраку.
– Ты водишь! – крикнули мы, остановились и в изумлении посмотрели на папу.
– Папа, что с тобой?
Потому что руки у папы были распухшими, все в желтых мазях и белых бинтах. Шея и лицо покраснели и воспалились.
– Ничего, – ответил он, уставившись в тарелку с кашей и угрюмо ее помешивая.
– Но что произошло? – обступили мы его.
– Отойдите, дети, – сказала мать, пытаясь сдержать улыбку. – Папа отравился ядовитым плющом.
– Ядовитым плющом?
– Как это случилось, папа?
– Сядьте, дети, – предостерегающе сказала мама, ибо отец уже потихоньку скрипел зубами.
– Как он умудрился отравиться? – спросила я.
Топнув ногой, папа вылетел из комнаты. Больше мы не сказали ни слова.
На следующую ночь призраки исчезли.
– О черт, – произнесла Энн.
Мы лежали в кроватях тихо, как мышки, в ожидании полуночи.
– Ты что-нибудь слышишь? – прошептала я.
Я видела у окна кукольные глаза Генриетты, выглядывавшей наружу.
– Нет, – сказала она.
– Который час? – шепнула я, немного подождав.
– Два часа.
– Кажется, они не придут, – печально сказала я.
– Нам тоже так кажется, – отозвались сестры.
Мы слушали свое тихое дыхание, наполнявшее комнату. Вся ночь до рассвета была безмолвна.
«Чай вдвоем…» – напевал отец, наливая себе утренний напиток. Он посмеивался и похлопывал себя по спине.
– Ха-ха-ха, – произнес он.
– Папа счастлив, – сказала Энн матери.
– Да, дорогая.
– Даже несмотря на ядовитый плющ.
– Вопреки ему, – вставил папа, смеясь. – Я волшебник. Я экзорцист!
– Кто?
– Э-к-з-о-р-ц-и-с-т, – по буквам произнес он. – Тебе чаю, мама?
Мы с Генриеттой помчались в нашу библиотеку, в то время как Энн играла во дворе.
– Эк-зор-цист, – прочла я. – Вот, нашла! – И подчеркнула слово. – «Тот, кто истребляет духов».
– Истрепляет их по ниточкам? – удивленно переспросила Генриетта.
– Да нет же, глупенькая, истреблять. То есть «прогонять, избавляться от них».
– Убивать? – жалобно спросила Генриетта.
Пораженные догадкой, мы обе уставились в книгу.
– Значит, папа убил наших призраков? – спросила Генриетта, и глаза ее наполнились слезами.
![Рэй Брэдбери - Тёмный карнавал [переиздание]](/uploads/posts/books/121260/121260.jpg)
