Кэтрин Куртц - Наследие Дерини
Отрицать что-либо было бесполезно. Черновик и впрямь был написан его рукой, равно как и все существующие копии, — и они вскоре обнаружат это, когда приедут келдорцы и привезут кодицилл с собой. Он не мог и не желал скрывать истину о своем участии в этом деле, но если он не поостережется и вызовет у сановников слишком сильный гнев, то они тут же прикончат его.
— Приложение к завещанию существует, — произнес он негромко. — Оно было заверено в замке Лохаллин перед достойными доверия свидетелями. Король, по причине раненой руки, не мог написать его сам, и поэтому продиктовал мне текст документа, и я, как велел мне долг по отношению к своему господину, сделал несколько копий с этого кодицилла.
— А как насчет твоего долга, перед этим советом? — резко бросил Хьюберт. — Насколько я припоминаю условия твоего назначения на королевскую службу, мы говорили о том, что в первую очередь ты должен быть предан именно нам. Ты принес клятву на священных реликвиях.
— Но другую клятву, и куда более искреннюю, я принес своему королю, — отважно возразил Катан. — Я произнес эти слова в тот миг, когда он сжимал мои руки в своих освященных ладонях, как миропомазанный владыка Гвиннеда. Именно тогда я поклялся служить ему верой и правдой, перед Богом и людьми. Повинуясь его приказам, я исполнил свой обет, и не жалею об этом.
— Ну, в этом у нас давно уже нет сомнений, — произнес Манфред. — Сколько было сделано экземпляров этого документа?
— Достаточно, — осмелился сдерзить Катан.
— Не смей играть со мной в игры, — воскликнул Манфред. — Сколько?
— По одной копии для всех, кто назван в этом приложении, один экземпляр для леди Стэйси, один — для священника, который засвидетельствовал документ, и еще один — для короля, — ровным голосом ответил Катан, сознавая, что не имеет никакого значения, узнают они об этом, или нет… А желаемые сведения они все равно вырвали бы у него под пыткой.
Лиор откашлялся.
— Ваша милость, среди вещей короля мы ничего не нашли, кроме этого наброска.
— Куда делся документ, принадлежащий королю, а, Катан? — спросил его Таммарон.
Катан уставился ему прямо в глаза. Таммарон был самым приличным человеком из всех, кто сидел за этим столом, и все же он был одним из них.
— Король отослал эту бумагу в Ремут. Я не знаю, ни с кем, ни кому.
Первое утверждение было правдой, остальное явной ложью, но достаточно правдоподобным, чтобы они не вздумали прибегнуть к пыткам, дабы добиться прямого ответа.
— Невозможно, — пробормотал Ран. — Ты наверняка бы узнал, и мы должны были узнать. Не так много людей могли свободно ходить по замку.
— Со всем уважением к вам, милорд, но это был не ваш замок, — негромко произнес Катан с невозмутимым выражением лица, стараясь не выдать своих чувств. — Поскольку король только что назначил регентами своего юного сына герцога Клейборнского и графа Марлийского, неужто вы думаете, они не помогли бы ему подыскать гонца, который взял бы на себя доставку этого документа?
Ран с Манфредом уставились на него, точно громом пораженные. Хьюберт хмыкнул и оттолкнул черновик от себя подальше, а затем окинул собравшихся жестким взглядом своих водянисто-голубых глаз. Все они в ответ выжидающе воззрились на него, явно дозволяя именно архиепископу принять на себя всю ответственность.
— Катан, у меня нет времени играть с тобой в игры, — заявил Хьюберт, раздраженным тоном родителя, который не в силах больше терпеть капризы ребенка. — Твоя сестра носит во чреве своем будущего наследника. Понятно, что я не могу убить тебя сейчас, пока она благополучно не разрешится от бремени, однако обещаю, что эти последние месяцы жизни не доставят тебе удовольствия.
Катан сидел, не поднимая глаз, стиснув руки на коленях.
— Полагаю, тебе известно, каким образом мы обошлись с покойным королем вскоре после смерти короля Джавана, — невозмутимо продолжил Хьюберт. — Так вот, на твою свободу будут наложены еще большие ограничения, и ты можешь не сомневаться ни на единое мгновение, что, без всякой надежды на отмену приговора, в тот же день, когда королева разрешится от бремени, ты умрешь… Легкой и быстрой смертью, если ребенок выживет. Но если она потеряет ребенка… ты даже не можешь вообразить себе, какую боль способно вытерпеть человеческое тело, прежде чем наконец обрести освобождение в смерти. Возможно, конечно… Хотя, нет, ты ведь не был свидетелем той участи, что постигла некоего Деклана Кармоди, который много лет назад предал наше доверие. Ты был тогда слишком юн. Это случилось в тот же день, когда отец Ричарда избавил нас от прежнего владыки Келдора — отца нынешнего герцога Клейборнского, если я не ошибаюсь. Мердок рассказывал тебе об этом, Ричард?
Райсем обо всем рассказывал Катану, и, судя по всему, Мердок тоже не скрыл от своего сына подробностей того дня, ибо Ричард без единого слова кивнул архиепископу и побледнел, как полотно.
— Я так и думал, — с ледяной улыбкой проронил Хьюберт. Затем глубоко вздохнул и продолжил: — Но довольно переливать из пустого в порожнее. Что касается твоего ближайшего будущего, мой дорогой Катан, то твое покорное присутствие потребуется через два дня на похоронах короля. Кроме того, ты еще один раз покажешься на людях через несколько месяцев, во время коронации нового правителя. Отец Лиор, если я препоручу его бережной заботе Custodes, могу ли я быть уверен в том, что вы приведете его к послушанию?
Лиор кивнул.
— Клянусь в этом, ваша милость, тем обетом покорности, что я принес вам лично.
— Тогда уведите его прочь, — ледяным тоном приказал Хьюберт. — Не желаю больше смотреть на него.
Лиор крикнул стражей, Катана связали и вытолкали из зала совета. Возблагодарив Господа за эту недолгую отсрочку приговора, он постарался смириться с судьбой… хотя в глубине души и позволил себе надеяться, что келдорцы могут успеть вовремя, дабы спасти его от той участи, которую уготовил ему Хьюберт. Несколько дней он еще сможет потерпеть, сколь бы неприятны они ни были.
А после… После, если келдорцы потерпят поражение, уже ничто больше не будет иметь значения.
* * *Когда настало время ужина, а Катан так и не появился, и ни о чем не сообщил, Микаэла начала тревожиться всерьез. Она то и дело выходила в коридор, расспросить стражников, и наконец их капитан сочувственно сообщил королеве, что сэр Катан почувствовал себя дурно и потому не сможет присоединиться к ней нынче вечером. Она со слезами на глазах продолжала настаивать, но добилась лишь того объяснения, что брат королевы слишком устал с дороги и ближайшую пару дней намерен отсыпаться.
