Александр Беловец - Ловушка для богов. Книга 1. Источник (СИ)
Лишь оказавшись за пределами порта, Колин почувствовал, как с него спало напряжение, словно клещами сжимавшее на протяжении всего разговора. Хотя он и старался шутить и выглядеть расслабленным, но только теперь понял, что это был самообман. Вернувшись обратно к Скахету, нервно прохаживающемуся взад и вперёд на том же месте, где он его оставил, сержант тяжело повалился на землю. И лежал так, пялясь в темнеющее небо, пока его не заслонил силуэт воина.
— Ну? — Скахет многозначительно скрестил руки на груди.
— Ну и дружки у тебя, — протянул Колин. — Я чуть было не обделался при виде того бугая.
— Да, Хударгард он такой, — улыбнулся черноволосый воин. — Многие впадали в ступор от одного его вида. Так что он сказал?
— Сказал, что лимит исчерпан, — пожал плечами сержант.
— Проклятье!.. В отличие от своего старшего брата, этот внебрачный сын морской гаруды никогда меня не любил… Но он поможет?
— Полночь. Бухта Зордео. На оклик ответить «н'котар», — повторил Колин слова корчмаря. — А что это означает?
— Не бери в голову, — отмахнулся Скахет, — что-то на языке Змеиных островов. Давай-ка лучше поднимайся.
— Дай отдышаться. Я, можно сказать, в той забегаловке чуть дух не испустил, а ты опять меня куда-то гонишь.
— Ну как знаешь. Только если хочешь плыть со мной — догоняй, — не говоря больше ни слова, воин бесцеремонно выдернул мешок из-под сержанта и, развернувшись, бодро зашагал по тропинке бегущей параллельно порту. Колину ничего не осталось, как чертыхнувшись поспешить за спутником. Поравнявшись с ним, сержант спросил:
— Дружище, к чему такая спешка?
— Дружище?! — Скахет встал как вкопанный и повернулся к Колину. На его лице сержант прочёл неподдельное удивление. — Знаешь, а ведь ты первый кто так меня назвал. В Храме дружбы нет из-за жестокой конкуренции, да и смертельные поединки не оставляют места привязанности. А до Храма, друзей у меня и подавно не было — одни лишь враги… Дружище… — повторил он, словно пробуя слово на вкус. — А что, мне, пожалуй, нравится, — Скахет скинул мешок с плеча и, широко улыбнувшись, протянул Колину руку. — Почту за честь быть твоим другом, Колин Мак-Стайн.
Колин удивился поведению спутника и хотел, было перевести всё в шутку, но увидев, что тот серьёзен, молча протянул руку навстречу и их ладони сомкнулись в крепком рукопожатии. И в этот самый момент сержант почувствовал, как с плеч, словно камень свалился, который давил со дня появления в этом мире.
— Ну, не будем медлить, — воин вернул мешок на плечо и продолжил путь. — До бухты Зордео ещё идти и идти, а полночь уже близко…
С гребня особо высокой волны «Скорлупка» резко ухнула вниз, и Колин едва не полетел за борт, успев в последний момент ухватиться за какой-то канат. Встав на ноги, он только сейчас почувствовал, что промок до нитки.
«Пора на боковую» — решил про себя сержант и направился в свою каюту.
* * *Нефлис — главный портовый город Заозерья встретил друзей ярким полднем и оглушительным шумом разношёрстной толпы. Прибывший на старенькой шлюпке лоцман, больше похожий на беглого каторжника, чем на моряка, после короткого разговора с капитаном пришвартовал «Скорлупку» к одному из дальних причалов. Это, в общем-то, не казалось странным — местные таможенники хорошо знали Тхоола и способ, которым тот зарабатывал себе на хлеб. А потому для его корабля неизменно отводили причал подальше от портовой конторы и портового начальства. К слову сказать, соседи Тхоола по причалу тоже не относились к законопослушным гражданам, и груз в их трюмах также далеко не полностью соответствовал тому, что был перечислен в свитках, скреплённых печатью Аскельского Купеческого Союза.
Но люди, у которых есть деньги, всегда смогут договориться с теми, у кого их нет, а таможенники относились именно к этой, второй категории. Дежурства у дальних причалов давно уже превратились из тяжёлой обязанности в приятное право, которое старшие распределяли среди наиболее отличившихся солдат. Иногда на это право даже тянули жребий, а потом тот, кто победил, мог положить свою счастливую спичку на кон во время игры в кратт[12].
Не дожидаясь, пока бригада досмотра поднимется на борт «Скорлупки», наши друзья поспешили проститься с унылой каютой, служившей им убежищем во время путешествия. На палубе находился сам Тхоол и уже знакомый лоцман, они о чём-то тихо говорили, то и дело поглядывая в сторону суетившихся матросов. Скахет махнул судовладельцу и быстрым шагом направился к сходням. Колин с мешком за плечами поспешил за ним.
Оказавшись на пристани, путники моментально смешались с толпой. Лишь благодаря высокому росту и крепким локтям воина им удавалось проталкиваться вперёд, сквозь бесчисленное скопление торговцев, купцов, солдат и просто нищих бродяг, что вечно шатаются в любом порту в надежде на лёгкую добычу. Шум стоял такой, что Колин даже не слышал собственного голоса, а от витавшего в воздухе запаха солёной рыбы его почти сразу начало мутить. Очень скоро он совершенно отчаялся что-нибудь понять, увидеть или услышать, и волей-неволей ему пришлось положиться на своего спутника. Справедливо рассудив, что Скахет знает куда идти, Колин старался от него не отставать.
Прошло довольно много времени — так, во всяком случае, показалось сержанту — прежде чем друзьям удалось выбраться из толчеи, миновать ворота, отделяющие бедную портовую часть города от более богатой и, наконец, перевести дух. От ворот расходились в стороны сразу несколько улиц. Самая широкая и прямая вела, наверное, в центр города и Колин подумал было, что по ней-то они и пойдут, но Скахет рассудил иначе. Он быстро свернул влево и зашагал по узкому коридору, образованному меж тесно стоящими домами, и опрометчиво названному улицей. Они молча прошли не больше пятисот шагов и вдруг очутились на крошечной площади прямо перед ярко освещённой гостиницей.
Гостиница называлась «Счастливый странник» — так, по словам Скахета, гласила табличка над входом. Название показалось Колину удачным. Любой странник, которому удалось добраться сюда живым и невредимым, должен был, по его мнению, чувствовать себя невероятно счастливым. Тем более что и сама гостиница выглядела солидной и респектабельной, и при первом же взгляде говорила усталому путнику о хорошей еде, покое и безопасности.
Это был довольно большой трёхэтажный дом, сложенный из ровных серых камней, с большими окнами и крытый ярко-красной черепицей, что придавало ему вид приветливый и гостеприимный. На первом этаже, как и положено, разместился трактир, откуда сейчас долетали оживлённые голоса, звон стаканов и ни с чем не сравнимый запах жареного мяса. На втором и третьем, по видимому, находились гостевые комнаты. Неподалеку от входа, украшенного линялой вывеской с изображением булки и странничьего посоха, хозяева устроили коновязь для лошадей.
