Фиона Макинтош - Мост душ
Уил смотрел на свои новые большие руки. Узнав о своей участи, он много раз думал о сценарии, которым сейчас так был увлечен Аремис. Но все попытки убедить себя, что этот ужасный эпизод его жизни может иметь счастливый конец, упирались в стену. И имя этой стены было Селимус.
— Аремис, — тихо сказал он в тишину весенней ночи, — я не хочу им быть.
Аремис не счел это серьезным доводом.
— Судя по всему, у тебя нет выбора.
— Я не буду жить в образе Селимуса, — медленно и отчетливо сказал Уил. — Лучше умереть.
— Но у тебя будет все…
Уил резко прервал его:
— У меня не будет ничего, кроме ненависти и отчаяния. Ты не понимаешь, когда я становлюсь кем-то другим, во мне остается очень многое от этого человека. Его память, мечты, манеры. И его плохие стороны, Аремис. Я не смогу жить в образе человека, которого ненавижу больше всех на свете и который ненавидит Тирсков около двух десятков лет.
— Что же тогда ты собираешься делать? Снова умирать? — съязвил Аремис, стараясь вывести друга из угнетенного состояния. Уил молчал, все так же глядя на руки Кайлеха.
Гренадинец покачал головой.
— Скажи, что не собираешься умереть, став им, Уил? — потребовал Аремис, почувствовав новую волну страха. Ведь как только Уил станет Селимусом, он лишится защиты Миррен. Окажется таким же смертным, как и все остальные люди.
Когда Уил заговорил, голос его звучал предельно серьезно:
— Как только произойдет мое превращение, а так оно и будет, поскольку стать королем Моргравии моя судьба, ты покончишь со мной раз и навсегда.
Аремиса возмутили слова Уила.
— Я этого никогда не сделаю, — закричал он.
— Сделаешь! Потому что я тебе прикажу. Не забывай, я буду королем Моргравии и смогу потребовать этого от тебя.
— Или что? Ты убьешь меня? — с вызовом спросил Аремис. Уил, не обращая на него внимания, продолжал говорить:
— Мы это выдадим за несчастный случай. Если ты так уж возражаешь, можно все сделать чужими руками, но тебе придется помочь мне умереть. Быстрая стрела в сердце, и все. Я предпочитаю, чтобы это был ты, Аремис. Лучшего стрелка мне не найти. Сделай это ради нашей дружбы.
— Нет, Уил. А как же Валентина?
— Я не могу думать о том, что произойдет после моей смерти. Но Валентина будет освобождена от своего обещания выйти замуж за Селимуса, и сможет вернуться в Бриавель, чтобы начать новую жизнь.
— Но умрет не он, а ты.
— Валентина этого не узнает. Она будет смотреть на меня с отвращением, ненавидеть мои прикосновения и с презрением произносить мое имя. Нет, Аремис, я этого не хочу, — печально сказал Уил. — Мне лучше умереть. Элизиус предупреждал, что я не могу разрабатывать планы своего убийства другими, но я рассчитываю на то, что, как только стану Селимусом, дар Миррен, если верить Элизиусу, прекратит свое действие и не сможет больше навредить ни мне, ни тем, кого я люблю.
Аремис покачал головой — думать об этом было слишком больно. Они столько вместе преодолели, и для чего? Чтобы Уил умер?
— Не принимай пока окончательного решения, — попросил он. — Финч говорил о случайностях, давай подождем и посмотрим, как все повернется.
Уил вспомнил Финча и его просьбу все объяснить Валентине. Мальчик никогда раньше не давал ему плохих советов и всегда оказывался прав. Когда он встретится с Валентиной, тогда и решит, рассказывать правду или нет. Точно он знал только то, что никогда не сможет жить в теле Селимуса. Даже если у Валентины его вид не будет вызывать отвращения — а он обязательно ей будет противен, — каково будет ему самому жить в образе того, кто виновен в смерти дорогих ему людей?
— Ладно, хватит, — сказал он. — Больше мы не будем это обсуждать, пока я не стану Селимусом. Потом у тебя будет одна ночь, которую я проведу с Валентиной, считай это отсрочкой, а на следующий день ты должен будешь исполнить мою просьбу. Согласен?
Аремис оказался в тупике. Похоже, выхода не было.
— Согласен, — пробормотал он, чувствуя себя глубоко несчастным.
— Вот и хорошо, — сказал Уил. У него поднялось настроение — решение, так долго не дававшее ему покоя, было наконец принято. Теперь пришло время просить помощи у Чащи.
— Давай попробуем отсюда, — сказал Уил, указывая на небольшую ровную площадку среди скал.
— Ты хотя бы знаешь, что делаешь? — спросил Аремис, направляя лошадь к скалам.
— Не особенно. Но путешествие займет слишком много времени, если мы будем пользоваться обычными средствами передвижения. Я должен попытаться.
Аремис громко вздохнул.
— Что делать дальше? Спешиться или остаться на лошадях?
Кайлех пожал широкими плечами.
— Я даже ничего для нее не взял, — сказал он. Было видно, что его мысли витают где-то далеко.
Аремис поднял глаза к небу и попросил Шарра им помочь.
— Давай же, Уил. Что нужно делать?
Уил собрался с мыслями.
— Нейв, — окликнул он собаку, — пожалуйста, свяжись с Чащей. Мне нужно, чтобы она отправил нас во дворец Веррила, как уже делала это раньше.
Нейв не мог объяснить своему другу, что лишен теперь прежнего контакта с Чащей.
Но ничего не поделаешь, решил пес, придется попробовать связаться с Финчем… если тот еще жив. Нейв залаял на короля, зная, что Уил все поймет.
Пес позволил своим мыслям перетечь по каналу, связывающему его с Финчем, молясь, чтобы тот оказался жив и ответил ему… не потому, что ему нужна была его помощь, а потому, что Нейву очень хотелось опять услышать звонкий голос мальчика.
Нейв, — это было больше похоже на стон.
Я всегда рядом, — ответил Нейв, стараясь говорить ровно, хотя его испугала боль, прозвучавшая в этом единственном слове.
С Уилом все в порядке?
Да. — Нейв знал, что нельзя терять время на пустые разговоры, потому что Финч в ту минуту борется за свою жизнь. — Нам нужно воспользоваться помощью Чащи, чтобы быстро переправиться в Бриавель.
Подожди. — Какое-то время было тихо, но потом раздался голос, наполненный еще большей болью, чем секундами ранее. — Я установил мост. Воспользуйтесь им, но поторапливайтесь — я не смогу его долго удерживать.
Финч, что случилось?
Поспеши, Нейв. Пожалуйста.
Нейв от отчаяния закрыл глаза. Мальчик вот-вот умрет, подумал он. Пес связался с Чащей, чувствуя себя виноватым за то, что расходует последние силы Финча. Нейв не мог понять, что случилось. Мальчик обладал мощными способностями. Наверняка ему ничего не стоило победить Рашлина.
На его немой вопрос ответил Расмус.
