Инна Сударева - Судья Королевского дома
Тот закраснелся, нахлобучил обратно шапку и отпустил повод, сказав:
— Ну всего хорошего, госпожа. И если понадобится что-нибудь серьезнее вашего ножика, заходите в лавку Робина. Я для вас дамский стилет сделаю. Тонкий, легкий и красивый.
— Спасибо, — кивнула Орни.
— Право, нам пора, — вклинился между ними Линар. — Барон, Элиас, все ждут.
— Что ж, едем. — Теперь она кивнула доктору, подобрав поводья.
Пока двигались, Линар хмуро посматривал на девушку. Та пару раз ответила абсолютно ясным и невинным взором, потом не выдержала и спросила резко в лоб, остановив коня:
— Ну что? Ты чем-то недоволен?
— Ты его поцеловала...
— И что? Тебя я тоже целовала. Забыл?
— Я думал, твои поцелуи лишь для меня.
— И почему ты так решил? Предложения-то ты мне еще не делал, так что...
— Вот и сделаю! — вспыхнул Линар. — Выходи за меня замуж!
Орни сперва изумленно округлила глаза, а потом засмеялась, и доктор надулся еще больше. Девушка тем временем оглянулась назад, чтоб найти все стоявшего на площади среди людей Тальберта. А он махнул Орни рукой, увидав, что она обернулась.
— Не обидишься, если я скажу, что подумаю, — лукаво прижмурилась девушка. — И еще, обещай не ревновать ко всем и каждому.
— Ладно, — не совсем уверенно ответил Линар. — Только учти: оружейник не слишком подходящая пара для знахарки.
Орни опять засмеялась, а доктор уже предпочел молчать до самых ворот королевского дворца, к которому они подъехали вместе с бароном Криспином, Элиасом, Роксаной и сопровождавшими их рыцарями.
Надо ли говорить, какую бурную встречу устроили стоявшие на часах у дворцовых ворот гвардейцы Элиасу и его спутникам. Все так переполошились, будто Короля встречали. Половина дворцового населения, включая и знать, и прислугу, высыпала к воротам. Их открытием торжественно командовал привратник Джероним, ростом, полнотой и важностью напоминавший Элиасу Манфа, королевского камердинера.
Среди встречавших первым был капитан Барт. Он горячо обнимал сына, хлопал его по широкой спине.
А узнав, что красавица рядом с ним — жена Элиаса, старик просто расцвел и с готовностью обнял и ее, и Криспина, и даже с рыцарями барона полез обниматься.
— Столько радости после всех печалей, — сказал бравый капитан, утерев набежавшую слезу. — Ну, поспешим ко мне. Отдохнете с дороги, подкрепитесь. Да расскажете мне, что и как. А во дворец уж завтра. Завтра и Король прибывает...
— Это хорошо, — заметил барон Криспин. — У меня к сэру... гм... к государю Фредерику особое дело.
— Все, ребятки, — кивнул капитан гвардейцам. — Сегодня вы уж без меня.
— Понимаем, — закивали те в ответ.
А те придворные красотки, что выбежали встречать Элиаса, стояли теперь чуть поодаль, сбившись в кружок, и оценивали выбор близкого друга Короля. Роксана, чувствуя на себе эти придирчивые взгляды, лишь сделала прямей спину. Она была уверена — не найти им в ней изъянов...
26
Трубачи громко возвестила Белому Городу о том, что Король вступил в столицу.
Было раннее утро, а город уже давно не спал. Не спал он и ночью — готовился, наряжал себя. Мелись улицы, натягивались разноцветные гирлянды из цветов и флажков и прочее-прочее-прочее. А уж сколько народу высыпало на улицы — наверное, сразу все жители...
Фредерик постарался не быть хмурым, когда его Мышка ступил могучими копытами на столичную брусчатку, выбив из нее искры. Хотя настроение у Короля было не на уровне. Всю ночь он не спал: сидел в палатке у плетеной колыбели сладко посапывающего сына и думал обо всем понемногу...
С Гаретом Фредерик почти не расставался, даже в седло брал, словно спешил наверстать то время, что упустил. И все чаще вспоминались слова Ванды, что с малышом что-нибудь может случиться. «Он мал и хрупок, а в мире и сильному-то не так просто выжить, — думалось молодому человеку. — Если его не станет?.. Нет-нет, это невозможно... Но если... Нет!.. Но вдруг? Что тогда? Что?» Он мотал головой, прогоняя эти мысли...
Первыми, кто встретил Фредерика и следовавшие за ним повозки и эскорт, были несколько юных девушек в белоснежных нарядных платьях с венками из ярких цветов в руках. Они весело пропели приветствие, смеясь и танцуя вокруг мышастого скакуна, по очереди нацепили на коня и седло Короля свои венки, потянули Фредерика за руки, заставив наклониться, и одарили его поцелуями. Настроение молодого человека приподнялось.
Следующим был лорд Гитбор в окружении статных гвардейцев, что блистали кольчугами и шлемами.
— Рад! Рад видеть вас, государь! — Старик, располневший за последний год еще больше, не сдерживал слез и со своего рыжего великана-коня потянулся к Фредерику обниматься.
Тот не противился, даже чмокнуть себя в ухо по-отечески позволил.
Он ответил Гитбору, что также рад его видеть.
— И славный Белый Город я рад видеть во всем его блеске и великолепии! — уже громко провозгласил Король, и встречавшие ответили ему громкими восторженными криками.
Фредерик вежливо поклонился народу, и это стало причиной еще более громких воплей: «Слава! Слава Королю!» «Люди любят, когда им выказывают уважение», — вспомнил молодой государь строки из записей отца. Эти записи он часто перечитывал...
— Во дворец, сэр Гитбор, — тихо сказал Фредерик Южному Судье. — Со мной мой сын, он мал для такого путешествия. Ему нужен отдых. И не только ему...
По улицам они ехали, осыпаемые белыми и розовыми цветами из окон и балконов домов. Отовсюду неслись веселые звуки флейт и барабанов. Люди плясали прямо на улицах, одновременно приветствуя Короля. А он ослепительно улыбался и благосклонно кивал.
— Вас любят больше моего, — покряхтывал рядом Гитбор. — Конечно, я за год им надоел. В столице жизнь должна кипеть, а со мной она затянулась паутиной... И как вы могли, юноша, скинуть на меня все эти королевские заботы? От купцов да дипломатов всяких спасу нет. Полгода назад прибыли купцы с востока — разрешения испрашивали торговать в восточном округе всякими сластями да шелками. А месяц назад приезжал один посол из... дай бог памяти... из княжества Эрин... вроде так... Привозил портрет тамошней княжны. Девица как раз на выданье — шестнадцать лет, темноволоса, кареглаза, румяна, как яблочко, стройна, как рябинка. — Южный Судья даже чуть губами причмокнул. — Посмотрите потом портрет-то...
Фредерик лишь бровь приподнял — вот и весь интерес. Гитбор, заметив такую реакцию, решил переменить тему:
— Ну где бывали, государь? Что видали?
