Джеймс Клеменс - И пала тьма
— Щен поглотил его без остатка. Даже пятнышка крови на полу не осталось.
Все молчали. Тишина вернула Дарт в действительность. Она увидела ужас на лице Палтри, но не нашла в том удовлетворения.
— А Щен? — спросил Геррод.
Дарт покачала головой.
— Как только на нем высохла кровь, он снова стал невидим.
— Мой отец, сир Генри, знал о Щене, — подал голос от двери Яэллин. — В детстве Дарт часто говорила о своем невидимом друге — до того, как остальные поддразниванием и выговорами не заставили ее замолчать. Отец считал, что ее спутник является соединением ее эфриновой и наэфриновой сущностей. Поскольку она рождена целой, они всегда при ней, но не принадлежат этому миру полностью.
Дарт слушала, постигая услышанное и страшась его. Она всегда считала себя со Щеном единым целым, но до сих пор не подозревала, насколько единым. Если люди из Ташижана правы, Щен являлся такой же ее частью, как рука или нога.
Геррод задумчиво кивнул.
— А в ее крови содержится Милость, которая помогает притянуть эти части в наш мир.
— Не только в ее, — возразил Яэллин. Дарт успела рассказать ему о том, как на Щена попала капля крови Чризма, и о кровавых корнях в подземном проходе. — В любой крови, богатой Милостью. Щену недостает лишь топлива, чтобы полностью пересечь границу телесного мира.
— Сколько неведомого доселе я узнал сегодня, — протянул Геррод.
Смотрительница поднялась с койки.
— Но оно не поможет нам завершить дело с Чризмом. Мы не можем прятаться в больничном крыле вечно.
Дарт слушала уже вполуха, как гости заново принялись обсуждать план похода в кастильон. Глаза сами наливались слезами. Дарт уже не понимала, кто она, в конце концов: девочка, богиня или просто какое-то чудовище.
Сквозь слезы она уставилась на свои руки. Даже они, казалось, принадлежат кому-то постороннему.
И тут ее ладони накрыли чьи-то руки. Дарт подняла глаза и обнаружила, что Лаурелла придвинулась ближе и внимательно смотрит ей в лицо.
— Это все неважно, — уверенно сказала подруга. И ее лицо не искажали ужас и отвращение. — Совсем неважно. Я знаю тебя. — Она сжала пальцы Дарт. — И ты уже доказала, какая чистая у тебя душа. А остальное — лишь игра тени и света.
Дарт шмыгнула носом. Она так хотела, чтобы сказанное подругой оказалось правдой.
* * *Катрин покачала головой.
— Это безумие. Надо дождаться подкрепления. Мы не сможем осадить кастильон с такой горсткой людей.
Тилар поднялся. Девушка заметила, как подгибаются его колени.
— А вот Чризм ждать не станет, — возразил он. — Он знает, что его секрет раскрыт. Если он не найдет нас до заката солнца, трудно сказать, что он может предпринять. Он может наслать на город любой кошмар. Или же просто сбежит с остальными заговорщиками, спрячется и унесет меч богов. Тогда найти его будет в тысячу раз сложнее.
— Так ты предлагаешь нам выступить немедленно? И совершенно не зная, что нас ожидает?
— Если бы только найти меч богов…
— Я искал его повсюду, — отозвался от двери Яэллин. — Его нигде…
Далекие крики заставили его замолчать. Все лица повернулись к двери.
Яэллин прильнул к глазку.
— Голоса доносятся снизу. Я проверю.
Он поднял засов, откинул задвижку и исчез.
Из приоткрытой двери четко слышалось, как топают этажом ниже тяжелые сапоги. Без сомнения, это были стражники. Топоту вторили громкие голоса.
— Нас обнаружили, — произнес Тилар.
Катрин потянула из ножен меч. Остальные последовали ее примеру. Они находились на последнем этаже, дальше отступать некуда. Оставалось только с боем пробиваться из школы.
Катрин воззвала к силе плаща, раздувая вокруг себя пелену тьмы. Надо спасти Тилара… и девочку. Нельзя допустить, чтобы ее вернули Чризму. С помощью ее крови Чризму не составит труда оживить меч богов. Такое случиться не должно.
Катрин оглянулась и заметила, что Дарт держит в руке кинжал, а глаза ее пылают решимостью.
Вдруг за спиной девочки зашевелились тени.
* * *Тьма окутала Дарт, а взгляд ее метнулся к залитому солнцем окну. Она оставила его открытым после того, как наблюдала за крушением флиппера. Через подоконник медленно перевалилось обнаженное существо, когти его впивались в камень, а глаза горели Милостью. От тела поднимался дым.
Один из звероподобных.
Он впрыгнул в комнату, к Лаурелле, которая стояла к окну ближе всех, и опрокинул ее. Дарт закричала. За ним появились еще два искореженных кошмара — пара звероподобных.
Дарт бросилась к ближайшему — тому, что схватил Лауреллу. Ее подруга лягалась и кусалась, не менее походя на дикого зверя, чем существо, напавшее на нее. Но один взмах острых когтей разорвал ее робу и прочертил на груди кровавые полосы. Лаурелла закричала.
Дарт взмахнула рукой, в которой так и держала проклятый кинжал, и вонзила его по самую крестовину в спину нападающему. Звероподобный вскинулся, вырвав рукоять из ее руки. Он извивался и скреб когтями, чтобы достать до клинка. Вместо крика изо рта у него вырывалось пламя. Тело его вытянулось и напряглось, превратившись в олицетворяющее муку изваяние.
Лаурелла с кровати ударила его ногой. От удара тело звероподобного рассыпалось пеплом.
Звонкий танец клинков сдерживал атаку прибывающих через открытое окно звероподобных. Смотрительница вихрем исчезала и появлялась из теней, с проворством мастера сея вокруг себя смерть. Вира держала в каждой руке по мечу. Она вертелась и наносила удары во всех направлениях, так что казалось, будто у нее есть глаза даже на затылке. Богоубийца размахивал мечом, помогая себе кинжалом в другой руке. Он стоял спина к спине с Роггером, который орудовал, словно палицей, дверным засовом.
Дарт вслепую зашарила в куче пепла в поисках кинжала. Несмотря на страх, девочка проделывала это с осторожностью: не хватает еще порезаться о черное лезвие.
— Пробирайтесь к двери! — прокричал ей мастер Геррод.
Колени и локти его бронзовых доспехов теперь ощетинились острыми лезвиями. Он оборонял от нашествия угол, где стояли девочки.
Лаурелла схватила подругу за руку и указала под кровать.
Дарт бросила поиски кинжала. Девочки выждали удобного мгновения и на четвереньках метнулись под койку, а затем под следующую. Так они подобрались к двери.
— Давай! — подтолкнула подругу Дарт.
Они выкатились из-под койки, вскочили на ноги и, держась за руки, выскочили за дверь. В коридоре эхом гуляли отзвуки боя, но, к счастью, он оказался пуст. Девочки побежали подальше от больничного крыла, и только у лестницы сообразили, что лязг мечей снова становится громче.
