Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — властелин трех замков
Я кивнул на колдуна, а сам двинулся к Ревелю, явно нуждавшемуся в моей помощи.
— Альдер, сними кольца, если хочешь. По-моему, дорогие вещи, и… надо уходить.
Толстые стены медленно бледнели, стали полупрозрачными, их покачивало порывами воздуха. Колдун умер, и все им созданное умирает вместе с ним. Все-таки путь науки перспективнее, все созданное ею остается. Альдер коснулся стены, пальцы прошли в камень, как в белесый туман.
Испугавшись, он отдернул руку, а голос брата Кадфаэля возрос, налился силой, мощью. Стены растворялись, таяли, уже хорошо видны сквозь них просторы зеленой долины, синее небо. Через пару минут наших лиц коснулся ветерок, а ноги вместо надежных каменных плит ощутили мелкую сорную траву. С надсадным ревом пронесся перегруженный жук, по земле шныряют паучки и муравьи. Вдали такие же зеленые холмы, пологие, небо синее, в зените кружит, расправив крылья, не то очень крупный орел, не то недомерок-дракон. Между холмами виднеются аккуратные домики, стадо на лугу, пастух на коне.
Я свистнул дважды, на серо-зеленом пространстве показались две темные точки. В нашу сторону протянулась стремительно приближающаяся ниточка вздымающейся пыли. Через минуту перед нами разом затормозили, упершись всеми восемью, Зайчик и Бобик. Зайчик ткнулся мне мягкими губами в шею, аристократ, джентльмен, а простонародный пес не скрывал чувств и ухитрился моментально облизать мне лицо, как я ни отбивался, хвостом же так восторженно лупил по ногам, что от него попятились с болезненными гримасами.
Альдер кашлянул, спросил нерешительно:
— Думаю, сможем купить трех коней, а также мула для брата Кадфаэля…
— Сможем, — ответил я резко, — но не станем.
Альдер спросил встревожено:
— Что-то еще?
— Кони нужны только нам, — отрезал я. — Эта женщина такая же добыча, как и все, что здесь осталось.
Женевьева лишь опустила голову, Альдер посмотрел укоризненно, но я нахмурился, изображая приступ необузданного феодальего гнева, брат Кадфаэль спросил кротко:
— А как с нею, сэр Ричард?
Женевьева и Альдер смотрели с ожиданием. Я нахмурился, сказал нетерпеливо:
— Что, непонятно?.. Вы, леди Женевьева, настолько осточертели мне за это время, что я вас продам в том селе, красивые рабыни всем нужны. Уж они-то вас обломают, научат покорности!..
Она вскрикнула, прижала руки к груди. В прекрасных глазах заблестели слезы. Альдер переступал с ноги на ногу, хмурился, брат Кадфаэль переспросил с печалью в голосе:
— В рабыни?
— Это еще милосердно, — отрезал я. — Ей по фигу, что Альдер отдал всю кровь, чтобы ее освободить! Уже сам смертельно раненный, исколотый, изрубленный, он, дурак, все дрался у того колеса! Не думаю, что она стоит его мизинца. Скажу честно, я меньше всего думал о ней, когда громил это чертово гнездо. И если бы не Альдер, скажите честно, брат Кадфаэль, разве не стоило бы просто сровнять это место с землей, не заботясь, что эта красивая змея еще там?
Она смотрела на меня с ужасом, все больше придвигалась к Альдеру, наконец очутилась за его спиной.
— Да, — согласился брат Кадфаэль, он взглянул на меня как-то странно, — работорговцы ее быстро обломают. Наверное, продадут в солдатские казармы для потехи…
Альдер прочистил горло.
— Сэр Ричард… вы чересчур строги к леди…
— Строг? — воскликнул я. — Да она тебя чуть не погубила. Да и нас заодно.
Он сказал все так же упрямо:
— Она красивая, сэр Ричард. Красивым прощается многое. И вообще…
— Что?
— С красивой… нельзя быть правым всегда.
Я пожал плечами.
— Раз ты постоянно защищаешь, то оставайся защитником и дальше. Что, струсил?
Он смотрел на меня с недоумением. Женевьева что-то пискнула за его спиной. Я спросил свирепо:
— Ты готова выйти замуж за Альдера?
Альдер отшатнулся, брат Кадфаэль понимающе молчит, а я сказал злорадно:
— Ага, сам убоялся такую змею взять в жены? То-то!.. Брат Кадфаэль, садись на Зайчика, ты слабее всех.
Женевьева вышла из-за спины Альдера и взяла его под руку. На лице страх, но сказала почти не дрожащим голосом:
— Я готова выйти замуж за Альдера.
Я уже взялся за луку седла Зайчика, обернулся. Стоят рядом, на лице Альдера смущение, хотя усы уже приподнимают острые кончики, Женевьева смотрит прямо.
— Альдер, — спросил я неверяще, — ты что, рухнулся? В самом деле готов взять в жены… это?
Он буркнул с неловкостью:
— Если леди Женевьева меня удостоит…
Я повернулся к Женевьеве.
— Что-то вам везет… слишком!
Она ответила быстро:
— Я… я обещаю быть послушной женой Альдеру. Верной и послушной.
— Честно?
Она глянула мне в лицо глазами повзрослевшей женщины.
— Я… многое поняла за эти дни.
Я некоторое время смотрел на них тяжелым взглядом, давая прочувствовать, что еще не решил, спустить ли дело вот так на тормозах, позволить ли своенравной красавице отделаться слишком уж легко.
— Тогда так… на колени, Альдер!.. Властью сюзерена Амальфи, Амило и Вердена посвящаю тебя в рыцари. За проявленную отвагу, мужество и поистине рыцарскую доблесть, которую выказывает далеко не всякий золотопогонник и даже золотошпорник!.. В твое владение передается замок Плессе со всеми прилегающими землями, с принадлежащими ему городами, копями, рудниками и лесами. Я остаюсь твоим сюзереном. Новый управляющий замком и прочим хозяйством у тебя уже есть, вон лыбится. И если кто посмеет оспаривать твое владение замком, ты вправе призвать меня, и я тут же явлюсь на защиту своего вассала!..
Ревель смотрел блестящими глазами, как его друг и соратник смиренно принял удар меча по плечу. Альдер поднялся с сияющим лицом. В глазах недоверие, перемешанное со счастьем. Женевьева прижалась, инстинктивно ища защиты, а его широкая ладонь обхватила ее узкие плечи властным жестом собственника.
— Брат Кадфаэль, — спросил я, — можешь обвенчать их по-быстрому? Так это, нерушимо, чтоб эту капризулю приковать к Альдеру навеки? Отцеремонь побыстрее, а то вдруг турнир начнут без нас? А к герцогу Альдер ее сам отвезет.
