И.о. поместного чародея. Книга 2 (СИ) - Заболотская Мария
– Искен Висснок! – тон его был донельзя зловещим, и несмотря на то, что Каспар был точно так же обездвижен, как и Артиморус, по лицу Искена пробежала заметная дрожь. – Проклятый щенок! Ты допустил, чтобы эта девчонка подобралась к Аршамбо? Все это время она пряталась под его крылом, а ты молчал? Оооо… Отчего я не свернул тебе шею при первой же возможности?! Мессир Артиморус, когда я говорил, что этого вздорного юнца нельзя подпускать к серьезным делам, то имел в виду лишь то, что он тщеславен, порывист и вспыльчив сообразно своему возрасту. Если бы я тогда знал, что он позволит Каррен Брогардиус узнать хотя бы сотую долю истории с короной, то я бы сказал иначе: этого идиота следовало придушить еще в колыбели матери, но раз он все еще жив, то нужно выслать его из княжества немедленно – к троллям, к гоблинам, к бесам на Пустоши!..
– Я полагал, магистр Каспар, что она шпионит для вас, – Искен все еще пребывал во власти потрясения и не обратил ровным счетом никакого внимания на прозвучавшие оскорбления, что было для него весьма нехарактерно.
– Шпионит для меня? – переспросил Каспар, приподняв брови, а затем, окончательно отбросив традиционный для чародеев бесстрастный облик, прорычал:
– Да я бы предпочел низвергнуть руины храма в преисподнюю, чем допустить туда Каррен! Она открыла тот портал, с которым все это время возился Аршамбо, не так ли? Он сам отправил ее туда? О, боги, неужто он вконец рехнулся?! Только истинному безумцу могло прийти на ум связаться с этим ходячим бедствием, с этим воплощением катастрофы… К дьяволу герцогиню Арборе – у нас на носу проблемы стократ серьезнее!
Артиморус Авильский, все еще пытавшийся сопротивляться древней магии, яростно впивался ногтями в подлокотники своего кресла, свирепо вращал глазами, а его борода искрилась, точно иней на ярком солнце – но даже сил старого опытного мага было недостаточно для того, чтобы побороть мой приказ. Магистр Каспар, завидев это, лишь вздохнул и с немалым раздражением произнес:
– А я ведь говорил, что нужно немедленно остановить Аршамбо, уничтожить все свидетельства очевидцев и запретить даже самым сумасшедшим магам упоминать о проклятой короне! До последнего я надеялся, что все это лишь бредни безумца. Даже при нынешнем состоянии дел обращаться к старой магии не стоило, а уж приносить в наш мир артефакт такой силы – и подавно. Каррен, дитя мое, – обратился он ко мне с бесконечно печальным вздохом, – что ты собираешься делать с этой короной? Ты понимаешь, насколько она опасна? Увенчать голову ею – проклятие, а не награда. Ты не из тех людей, что будут пользоваться ее силой без оглядки, а подобные артефакты не прощают такого небрежения. Она убьет тебя и перейдет в другие руки, это заложено в самой ее природе. Магический предмет такого рода сложно предать забвению – он будет появляться снова и снова, сменяя хозяев одного за другим.
– Знаю, – ответила я так же грустно. – Но я была вынуждена поступить так, и в том большая часть вашей вины.
– Я сожалел об этом. А теперь – сожалею стократно, – мне показалось, что теперь Каспар говорит искренне. – Ты не справишься с этой бедой. Короне следовало оставаться в гробнице, твоя голова не вынесет ее тяжести…
– Клянусь, мессир Каспар, что воспользовалась ее силой в первый и последний раз, – я была серьезна, как никогда. – Я знаю, что не гожусь в наследницы Горбатого Короля. Но иначе вы бы не отпустили меня.
– Госпожа Брогардиус, – вмешался в наш разговор Артиморус, который, возможно, впервые за долгие десятилетия вспомнил о том, что такое просьбы. – Вы совершили чудовищную ошибку! Подумайте о том, что за беду вы накликали, пусть даже вам кажется, что вы всего лишь защищались! Не сомневаюсь, что вы способны на благородные порывы и воображаете, что благодаря вашей жертве артефакт не перейдет в руки алчных и жестоких чародеев, но магистр Каспар абсолютно прав – корона вскоре уничтожит вас, и найдет другого хозяина. Кто знает – что это будет за человек? Быть может, он утопит в крови все королевства – и это, между прочим, будет на вашей совести. Остановитесь! Позвольте кому-то более опытному помочь вам. В бездумном использовании силы этого артефакта сокрыто огромное зло, но если подойти к нему с умом… Корона может спасти Лигу, бескровно остановив вражду между герцогиней Арборе и чародеями. Вам противна магия в нынешнем ее виде – но разве могут произойти изменения к лучшему в преддверии войны?
– Простите, мессир Артиморус, но я уже сказала, что мне нет более дела до вашей усобицы с герцогиней, – твердо сказала я.
– И что же? – в бешенстве вскричал старый маг, выведенный из себя моим упрямством. – Ты думаешь, что скроешься от нас? Что в жизни твоей будет хоть одно надежное укрытие, хоть одна спокойная минута? Тебя прикончит если не старая магия, которую ты вытащила на свет божий, так те, кто будет за ней охотиться! Тебе некуда податься, негде спрятаться, и дни твои сочтены!
– Возможно и так, – легко согласилась я. – Поэтому мне следует поторапливаться, я и так отняла у вас слишком много времени. Но в этом имелась и польза – все, кто присутствовал при этом разговоре, знают правду и теперь могут осознанно решить, как им поступать далее. Я уезжаю из Изгарда. Кто отправится со мной?
Констан, к которому я повернулась, растерянно охнул, и, запинаясь, произнес извиняющимся тоном:
– Но госпожа Каррен… я же чародей теперь, при мессире Каспаре… Два экзамена осталось, чтоб бакалавром называться, а там рукой подать до аспирантуры…
– Так я и думала, Констан, – я хмыкнула. – Что ж, позволь дать тебе совет – следи в оба за тем, чтобы твой научный руководитель не свихнулся, это имеет чертовски неприятные последствия. Ну а вы, господин Мелихаро и мессир Леопольд? Последуете за мной?
– Можно подумать, у нас есть выбор, – пробурчал Леопольд. – Люди, узнавшие так много за один вечер, обычно долго не живут. Нас непременно прикончат, я вижу это по бороде господина Артиморуса – она очень уж нехорошо сыплет искрами последние несколько минут.
– А я с вами все равно связан нерушимой клятвой, – почти весело отозвался Мелихаро, который, подозреваю, из всего услышанного принял во внимание только то, что я отныне разрываю всяческие отношения с Каспаром, и этого ему хватило для того, чтобы смотреть в будущее с надеждой.
– Искен? – после незначительной паузы спросила я, пристально глядя на молодого чародея, выглядевшего сейчас донельзя потерянно.
– Рено… – произнес он в отчаянии. – Но почему… почему ты не хочешь остаться? Ты ведь и впрямь можешь стать моей женой – и я говорю это вовсе не потому, что меня кто-то обязал, – тут он с ненавистью посмотрел на Каспара. – Клянусь честью своего рода, что решил жениться на тебе еще тогда, когда понял, что ты – единственный человек, с кем я мог бы связать себя обрядом на крови. И меня не остановил бы даже гнев моего клана, я бы защищал тебя до последнего и не позволил бы никому косо взглянуть в твою сторону. Но теперь… ты могла бы спасти Лигу, занять высокое положение, быть со мною рядом. Неужели ты настолько презираешь мня до сих пор, что не допускаешь даже мысли о нашем общем будущем? Я обещаю тебе, что никогда не предам твоего доверия!
Я горько рассмеялась:
– Неужели ты не видишь Искен, что из себя представляет наше общее будущее? Этот господин, – я кивнула в сторону Каспара, слушавшего речь Искена с величайшим вниманием, – решил, что может отдать меня. Потом он решит, что может забрать. Или передарить кому-то другому…
Тут Искен процедил сквозь зубы: «Пусть только попробует!», а Каспар, соответственно, заметил: «Сейчас я склонен взять назад свои слова, черта с два, дружок, ты ее получишь», но я оставила без ответа эти замечания и повторила свой вопрос:
– Ты поедешь со мной, Искен?
Я видела, что в душе молодого мага происходит неистовая борьба – ему и впрямь не хотелось меня терять, а ненависть и ревность к Каспару делала эту утрату почти нестерпимой, но отказаться от своего положения, от своей семьи, от Лиги – было для него страшнее шага в пропасть. И он отчаянно пытался найти хоть что-то, что могло бы подтолкнуть его.
