Иллюзия преданности (СИ) - Близнина Екатерина
— Пока вы внутри, у вас может возникнуть такая иллюзия, — тонко улыбнулся Риттау, — что Академия — это ось мироздания.
— А вот это разве не относится к вашим собственным интересам, сотник? — с этими словами Риамен достал из кармана и выложил на белую скатерть одну за другой три отшлифованных красных линзы размером с крупную монету в десять риен. Светлая хлопковая ткань подчеркивала мягкое внутреннее сияние камней. При малейшей смене угла зрения, легчайшем повороте головы внутри вспыхивали крошечные искорки — все говорило, что камни на столе высочайшего качества. Риттау взял один и удивился тому, насколько он теплый и тяжелый: как свежее куриное яйцо, только почти плоское.
— Это наши общие интересы, — мягко улыбнулся гвардеец. — Академия поставила во дворец партию некачественных легких и мутных линз, которые слишком быстро вышли из строя.
Он бережно, по одной, собрал линзы и опустил в карман с такой осторожностью, будто те могли взорваться от случайного сотрясения или удара.
— Я надеялся, Риамен, что постепенно мы с вами заменим все негодные линзы на энергоемкие. Начало положено. Королю будет очень приятно узнать, насколько вы полезны.
Эти слова оказали на бакалавра противоположное воздействие, совершенно не такое, какое рассчитывал произвести сотник. Терри Риамен метнул на него пронзительный взгляд исподлобья. Настолько острый, что гвардеец приготовился к дерзостям и запальчивым обещаниям. И не получив, ни того, ни другого, даже слегка растерялся.
— Рад служить, — сказал Риамен и улыбнулся. Риттау подумал, что впервые видит сына Лассель улыбающимся. Странное дело: пока мальчишка ходил всем недовольный и насупленный, как сыч, сотнику все время хотелось его растормошить, заставить радоваться, что хотя бы жив, сыт и одет. Его, Риттау, между прочим стараниями. Он ведь собственную карьеру поставил ради того, чтобы сохранить ему жизнь и обеспечить безопасность. А теперь Риамен улыбнулся и стал слишком сильно походить на его величество в молодости. Зрелище оказалось до того неприятным, что вызывало оторопь.
— Что и следовало доказать, — усмехнулся Тармо Перту. — Вы собираетесь добиться повышения при помощи контрабанды из Академии, сотник?
Антеро Риттау задумчиво посмотрел на магистра.
— Мне казалось, что вас привели, чтобы я мог задавать вам вопросы, а не наоборот.
— Это ваша печаль, что и почему вам показалось. Я здесь только потому, что этот молодой человек пообещал мне пирог, — с этими словами Тармо Перту поднял руку, подзывая подавальщика. Тот заметил, что его зовут и мигом материализовался рядом.
— Что вам угодно, господа? — спросил он, склонившись в дежурном полупоклоне.
— Еще две порции пирога и бутылку ледяного вина, — распорядился магистр и, переглянувшись с бакалавром, тут же поправился. — Две бутылки.
— Ледяное вино у нас будет стоить около полусотни риен за бутылку. Это тоже записать на счет господина гвардейца, как и пирог? — неуверенно глядя на сотника, уточнил работник равинтолы.
— Разумеется, — ответил магистр как будто это действительно само собой разумелось. Антеро Риттау удивленно поднял брови и, не спеша отвечать, полез в карман за бумажником. Пересчитал синие банковские билеты.
— Либо вино, либо пирог, — Риттау достал всю имеющуюся наличность и положил на стол между собой и магистром. — Здесь ровно сотня. По тридцать за одну линзу и десять сверху. Больше я дать не могу.
Он развернул бумажник и показал всем, что он пустой. Подавальщик впился жадным взглядом в прикрепленный к внутренней стороне бумажника черно-золотой эмалированный значок с эмблемой королевской гвардии.
— Да вы проверьте, может, в отделении для монет что-то осталось? — сочувственно глядя на сотника, предложил Тармо Перту. — Пирог не может больше двадцатки стоить. А я от своей цены ни на шаг не отступлю. Тем более, что пирог заслужил не только я, но и мой подопечный.
Риттау демонстративно вытряс на стол еще пять риен мелочью.
— Нет, ну как это называется? — возмутился Тармо Перту. — Вы рассчитывается купить себе повышение за сто пять риен, сотник? Он пытается надуть нас, Риамен, — предупредил он, обернувшись к бакалавру, который в это время молча пил из чашки подогретый чай.
Риамен спокойно кивнул. Сотник нахмурился. Он чувствовал, что эти двое насмехаются над ним и пытался просчитать, где находится их точка опоры. С чего они чувствуют себя хозяевами ситуации? Причем, ладно бы Риамен — король дал ему слишком много полномочий и свободы. Но Тармо Перту, заурядный каэр из династии потомственных каэров, — с чего вдруг он думает, что ему позволено смеяться над сотником из древнего дома Риттау?
— Мне повышение не нужно, я и без того достаточно высоко, — отрезал гвардеец. — Я всего лишь выполняю поручение его величества и вовсе не обязан платить за то, что принадлежит нашему королю по праву. Впрочем, если вас можно купить за пирог и бутылку, я рад вам их предложить.
— Две бутылки, ваша светлость, — педантично уточнил Тармо Перту. — Если у нас нет при себе нужной суммы, распорядитесь отправить посыльного в родовое поместье. Может, у дворецкого найдется лишняя двадцатка.
«Вот хитрый пройдоха!» — невольно восхитился Риттау тем, как умело магистр вытянул из него относительно немалую сумму. Сотник сделал глубокий вдох, напоминая себе, что с магистрами никогда не бывает просто, и дружелюбно кивнул подавальщику, соглашаясь с прозвучавшим предложением. Пусть так, лишь бы отослать поскорее ненужного свидетеля.
Магистр все равно отработает все, до риена. Уж Риттау об этом позаботится.
— Его величество знает вас, Тармо Перту, и хочет предложить работать на него, — сотник выдержал паузу, наблюдая за реакцией магистра. Он не выглядел удивленным. Риттау не любил получать скучающий взгляд в ответ на подобное предложение.
— Мне уже предлагали.
— Вот как? Не знал. И что же вы ответили?
Тармо поднял глаза к безоблачному небу.
— Тогда я согласился, потому что предложение поступило через друга. Я не мог ему отказать.
— Почему же потом передумали? — в этот раз Риттау по-настоящему изумился. Король редко просил дважды. Почти никогда. Исключения лишь подчеркивали правило — и да, практически все повторные предложения и долгая, кропотливая работа касались сферы магического применения, потому что все сложные люди работали именно в ней.
— Потому что моего старого друга больше нет в живых! — отрезал Тармо Перту. — А вы мне не друг, сотник. Предлагайте, воля ваша, а моя воля отказаться. И не пытайтесь вызнать мои слабости. У меня их нет.
В это время принесли заказанный пирог и вино. Тармо выглядел очень довольным собой, когда придвинул одну тарелку ближе к себе, а другую подтолкнул молчаливому бакалавру. Даже тогда Риамен не вынул руку из кармана. Риттау стало интересно, что он там прячет.
Сотник склонил голову к плечу, вспоминая, что ему удалось узнать о Тармо Перту из третьих рук. Кем мог быть упомянутый друг он сообразил довольно быстро, но было в той ситуации что-то еще, что-то интересное… Ухватив ускользающую мысль за хвост, Риттау развернул ее и с удовольствием потер руки.
— Сын вашего покойного друга сейчас в Академии, верно?
Тармо Перту в ответ на это и бровью не повел, но зато внезапно вскинулся Риамен. Он вскочил со стула, как ужаленный, уронив чашку. Темная лужа потекла по столу.
— Вы и пальцем его не тронете, Риттау, вы слыш-шите? — яростно прошипел Риамен.
Антеро Риттау тонко улыбнулся. Он не рассчитывал, что на заброшенную наживку клюнет Риамен, но в целом его устраивал и такой расклад. Лишь бы они перестали переглядываться и обмениваться понимающими ухмылками. Это раздражало сотника. Кто посмеивается над законом, пусть готовится к тому, что закон ответит по всей строгости.
— Вы не дотянетесь через барьер, сотник, обожжетесь, — с фальшивым участием предостерег Тармо Перту.
— Правда? Посмотрите, Риамен, кажется, лучше вашего осведомлен о наших возможностях.
Терри Риамен быстро спохватился и взял себя в руки. Он встал прямо, расправив плечи и по уставу задрав подбородок. Светлые глаза метали молнии, но все же он неплохо научился владеть собой. Даже в неформальном белом плаще держался как подобает выпускнику Королевской военной школы. Антеро Риттау одобрительно кивнул. Ему всегда нравилась его выправка и готовность незамедлительно отвечать на любой удар. Из него в самом деле мог бы выйти отличный гвардеец, Риттау с удовольствием взял бы его в свой корпус, если бы мог. Даже жаль, что король был против.
