Кэтрин Куртц - Камбер-еретик
Тавис, дрожа, выбрался из своего укрытия и направился к Порталу. Он и так слишком здесь задержался. Пора было выбираться, пока кто-нибудь не заметил его.
Он на всякий случай выглянул за дверь и едва не столкнулся с Джебедией. Меч старого вояки был обнажен, на лице застыла гримаса ужаса, он схватил Тависа за руку и встряхнул, как щенка.
— Черт возьми, что ты здесь делаешь? Немедленно ступай к Джавану!
— Я уже иду, — кое-как пробормотал Тавис. — Я… я только хотел рассказать Джавану, что случилось. И вам, вам мог потребоваться Целитель!
— У нас есть Райс! — отрезал Джебедия. — Не мешкай. Если тебя схватят, Джавану ты больше не послужишь!
— Но сейчас Райс не может исцелять! — чуть не плача выкрикнул Тавис. — И я виноват в этом!
— Если Джаван останется один, ты будешь виноват и в этом. Уходи сейчас же, иначе я так ударю тебя, что ты лишишься сознания, и унесу тебя!
Услышав о такой возможности, Тавис больше не сопротивлялся. Торопливо кивнув и испуганно оглядываясь на дверь, он ступил на квадрат Портала, Джебедия оставил Целителя и отвернулся к двери, его внимание снова приковывал храм, там всадники и пехотинцы уже хватали священнослужителей. Некоторые сдавались добровольно, среди них оказались и самые нерешительные епископы — Турлог, Джавет и Уллием, остальные продолжали сопротивляться.
В полуоткрытую дверь из-за спины Джебедии можно было увидеть немногое. Тавис вытянул шею. Джорем наносил удары направо и налево тяжелым крестом, а новый архиепископ ткнул своим посохом в морду лошади, которая с испугу вздыбилась, поскользнулась и упала, сбросив своего седока.
Тут же появился другой всадник, наехал прямо на Райса и толкнул его своим боевым конем. Скользя в кровавой луже, Целитель не удержался на ногах, оступился и упал навзничь, ударившись о мраморный выступ алтаря.
Тавис вскрикнул и хотел броситься в собор, но побелевший Джебедия поднял свое оружие с намерением пустить его в дело, если Тавис моментально не исчезнет. Всхлипнув, крепко обхватив себя руками и закрыв глаза, королевский Целитель через силу послал себя в безопасный Портал в апартаментах епископа.
А в соборе, у самого входа в ризницу, Камбер увидел падение Райса и услышал тупой звук удара. Орудуя своим посохом, как алебардой, он атаковал кавалериста, сбившего Райса, и опустился рядом с телом, которое оберегал Джорем. К ним сквозь беспорядочные стычки прорывался Джебедия, Джорем рубился архиепископским посохом, а Камбер силился отогнать жуть, которую испытывал с момента падения Райса. Он нежно тронул рукой лоб Целителя, отбросив посох, снял белую ризу, шитую золотом, завернул в нее Целителя и поднял на руках. На обратном пути Камбера и его ношу с двух сторон защищали Джорем и сумрачный Джебедия.
В ризнице скрывалось около полудюжины священников и диаконов, хотя каждый понимал, что рано или поздно солдаты доберутся и сюда. Святые отцы расступились, как пучина вод, не решаясь подать помощь или о чем-то спросить. Камбер нетвердо шагнул на квадрат Портала.
— Все уходите! — удалось произнести ему, сгибаясь под тяжестью своей ноши.
Когда в комнате никого не осталось, он опустил Райса на пол у своих ног, прижимая к себе его бессильно виснущее тело в складках архиепископской ризы, и мысленно перенесся в Дхассу.
В маленькой боковой часовне в Дхассе к нему потянулись руки, желая принять его ношу, но Камбер только покачал головой, сделал несколько шагов за выложенные мозаикой границы Портала, опустился на колени перед алтарем и осторожно положил Райса на ковер. Через мгновение Джорем и Джебедия стояли на коленях возле него, Джебедия успел снять свой серый плащ, чтобы подложить его под голову Райса.
— Для этого им даже не потребовалось оружие, — печально прошептал Камбер, сжимая голову Райса руками. — Он упал и ударился головой о ступеньку.
— Он все еще дышит, но совсем слабо, — встрепенулся Джорем, погружая пальцы в рыжие волосы и закрывая глаза. — О, Господи, да у него такая вмятина, что в нее можно положить яйцо!
Не в силах справиться с растущим отчаянием, Камбер ощупал голову там, куда показывал Джорем, и нашел чудовищную вмятину. Кожа не была повреждена, не было и крови, но он чувствовал под кожей изломы раздробленных костей. Признаков жизни не было, в еще недавно блестящем мозгу Камбер увидел безнадежно поврежденные каналы исцеления и способности, подавленные наркотиками. Теперь он знал, чего стоила Райсу встреча с Тависом О'Ниллом, кроме того, что отныне их карты раскрыты. Камбер, как ни пытался, не смог даже подключиться к целительным ресурсам слабеющего мозга. Теперь единственной надеждой Райса был другой Целитель.
— Ниеллан! — закричал он через плечо криком, скорее похожим на рыдание. — У тебя есть поблизости Целитель?
Второй епископ-Дерини опустился на колени рядом с Камбером и покачал головой.
— Я уже справлялся. Мой домашний Целитель на вызове. Я послал за ним, но не знаю, успеет ли он.
Дыхание Райса прерывалось, а пульс слабел, Камбер в отчаянии вошел в его мозг, чтобы уменьшить напряжение в области ранения. Вмятина под его пальцами становилась меньше, но под черепом бурлила жидкость, создавая непереносимое, смертельно опасное давление. Райс дышал все реже.
Джорем наполнял легкие Целителя своим дыханием, когда-то он делал это для Камбера, Джебедия старался поддержать работу сердца.
Несмотря на все старания, Райс умирал, хоть Камбер и не мог в этом себе признаться. Его сознание механически отметило уход отца Ниеллана и спустя некоторое время его возвращение; в полном, кроме митры, епископском облачении преподобный опустился на колени, открыл флакон со священным миром и начал приготовление к совершению последнего обряда. У Камбера не хватило сил участвовать в нем. Он только смотрел и слушал в оцепенении, все еще предпринимая попытки удержать жизнь в том, кто был ему сыном в этом мире.
Пока Ниеллан читал молитву, Камбер взывал к небесам, в который раз кляня судьбу, наделившую кого-то, но не его, или по крайней мере Элистера Келлена, даром исцеления. Это всколыхнуло воспоминания о совсем другой смерти — гибели Элистера — и о его убийце, прекрасной и коварной Эриелле. О том, как она, получив роковой удар теряющего силы Элистера, попыталась избежать смерти, прибегнув к древнейшему заклинанию, о котором кое-кто из Дерини знал понаслышке, но неизменно считал поэтической легендой.
У него проснулась надежда. Он-то знал, почему попытка Эриеллы не удалась, по крайней мере в теории знал. Рискнуть стоило, любой риск был оправдан теперешним состоянием Райса. Если бы удалось ненадолго вернуть хоть проблески сознания, он бы помог ему сделать работу. Заклинание даже не требовало наличия способностей Целителя. Позже он позаботился бы о том, как вывести Целителя из стаза заклинания. Это он тоже знал в теории.
