Вероника Иванова - Право быть
— Она будет бесславно тобой проиграна.
— Пусть. Но я хотя бы один раз в жизни сделаю то, что нужно мне самому!
Фигура Ксаррона задрожала, поплыла и разлетелась в стороны обрывками теней, тающих, как туман под лучами солнца. А когда последний клочок прозрачной темноты исчез, я спросил о том, что внезапно оказалось самым важным:
— И ты все равно его любишь?
Магрит улыбнулась:
— Конечно.
Я не сомневался в искренности ее ответа и ожидал, что он будет звучать именно так. Но удивлению, как и невольному раздражению, все же требовалось выйти на волю:
— Этого несдержанного, самонадеянного, безответственного юнца?
Сестра одним движением, то ли прыжком, то ли полетом, а может, сочетавшим в себе все возможные варианты, преодолела ступени лестницы и оказалась рядом со мной.
— Именно юнца. Я смотрю на него и вижу себя. Прежнюю. Глупую, беспечную и бесстрашную… — Лазурь глаз мечтательно посветлела. — Мгновения юности стоят любви, как ничто иное.
— Главное, не забывать вовремя возвращаться обратно, — ворчливо заметила кутающаяся в шаль Тилирит, покидая коридорный сумрак.
Она все это время была здесь и слышала гневные речи своего сына? Но почему не остановила, почему не…
— Ему нужно было это. В самом деле, — словно делая неуклюжую попытку оправдаться, заметила тетушка Тилли, прочитав вопрос в моем взгляде.
— Понимаю, — кивнула Магрит.
— Но увы, это не каприз.
Улыбка сестры стала еще шире, приоткрывая памятно увеличивающиеся в особых случаях клыки.
Да, для наивных и нелепых поступков Ксо обладает слишком большим опытом. Но если не каприз, тогда… Он действительно разозлился только потому, что не увидел в моих словах и действиях настоятельно необходимого ему отклика? Похоже. А причины наших совместных ошибок крайне просты: я всю жизнь считал кузена старше и мудрее, а он, в свою очередь, отводил мне роль младшего родственника, нуждающегося в поучениях и присмотре. Если бы я вел себя по-прежнему легкомысленно и беспечно, очертания мира, к которому так привык сын тетушки Тилли, оставались бы незыблемыми, надежно защищающими уютный покой и иллюзию свободы. Так было бы лучше? Несомненно. И мне, в конце концов, что стоило бы раскошелиться на подобный подарок и, сонно добравшись до края жизни, уйти в небытие до следующего пробуждения? Не особенно и дорого. Но трудность в том, что я имею право поступить и ровно наоборот.
Война? Как пожелаешь, братец. А что скажут другие?
— Почему ты позволила ему совершить ошибку?
— Молодой человек… — Тилирит перекинула небрежно заплетенную темно-рыжую косу за спину. — Ксаррон все-таки уже взрослый, хотя всеми возможными способами избегает принятия сей печальной истины. И если бы я его одернула, мой поступок только вернее убедил бы мальчика в мысли о собственной бесконечной юности. Пожалуй, сегодня он впервые попробовал вступить во взрослую игру, и меня, как мать, это радует.
— Даже если игра способна его убить?
Болотно-зеленые глаза засмеялись.
— И кто говорит здесь о смерти? Тот, кто сам еще несколько дней назад нетерпеливо переминался с ноги на ногу у самого Порога?
Уже донесла, драгоценная?
«Поделилась впечатлениями», — хихикнула Мантия.
А я-то, дурень, раньше считал, что тетушка сама все про всех узнает.
«Осведомленность может достигаться разными способами. Дружеская беседа — один из них».
Беседа двух старых сплетниц.
«Как тебе угодно».
— Если он умрет, то неизвестно, когда и где возродится.
Но возражение, казавшееся мне неоспоримым и наиболее серьезным, даже не было принято во внимание.
— В том-то вся и прелесть! — ласково улыбнулась Тилирит. — У него появится следующая возможность…
— Начать сначала?
— Продолжить.
— Что?
— Познание себя, разумеется.
Я непонимающе сдвинул брови, и тетушка, вздохнув с наигранной скукой, поманила меня пальцем к окну.
— Что ты видишь?
— Сад.
— И только?
— Деревья, аллеи, пруды, цветы… Много всего. Перечислить?
— Нет, лучше назвать одним словом, но необходимо выбрать единственно верное. Итак, что ты видишь?
Одним словом? Жучки, паучки, рыбки, песок, земля, камни, листья, шепчущиеся с ветром, облака в пронзительной лазури небес. Все это…
— Мир.
Она удовлетворенно хлопнула в ладоши:
— Умница! А теперь сделай последний шаг, даже полшажочка к истине. Мир — это…?
Лазурь, далекая и близкая. Бесконечно высокая и опасно глубокая, такая непохожая и вечно единая.
— Драконы.
— Верно!
— Насчет самих Нитей я не сомневаюсь, но как быть с тем, что возникает на них?
Тилирит щелкнула меня по носу:
— Подумай немножко и ответь, может ли окунь резвиться в песках пустыни, а соловей петь песню в морских глубинах?
— Конечно, нет. Ни тот, ни другой просто не смогли бы поменяться местами.
— Да. Но почему?
— Потому что…
Я никогда не задумывался над столь напрасными в силу своей странности вопросами, и даже многочасовое размышление вряд ли пролило бы свет на упомянутые тайны бытия, но времени у меня не было, значит, следовало ответить первым пришедшим в голову образом:
— Потому что так заведено.
— Потому что все драконы разные! — поправила меня тетушка, — Из плоти одних рождается земная твердь, из плоти других — небеса, потому и каждая Нить обрастает своим мхом, не похожим на чужой.
— Хочешь сказать, что люди, живущие в одном городе, совсем не такие, как в других?
— А разве нет? И иногда даже в пределах одного дома… — Она прищурилась, как ребенок, подставляющий личико лучам солнца в первый теплый день весны — Да, у них есть общие черты, в конце концов, все они вышли из плоти единокровных родственников, а не чужаков, но различия неминуемы.
— Это я понял. Но почему Ксаррон желает гибели своих… подданных?
— Потому что слишком молод и глуп. Извини, дорогая моя, но это правда.
Магрит спокойно пожала плечами:
— Знаю.
— К тому же он не столько желает, сколько не видит пока иного пути.
— Пути куда?
— Пути к самому себе, разумеется. — Тетушка опустила подбородок в пушистые складки шали. — Нити, составляющие нашу плоть, невидимы нам, и если среди них затесалась одна недостаточно хорошо спряденная и портящая все полотно, найти изъян можно лишь единственным образом. Посмотреть на Гобелен с другой стороны.
— С Изнанки?
— Это можешь сделать ты, но не мы. — Тилирит вздохнула, но без печали. — Однако средство, доступное нам, ничуть не хуже, просто его нужно учиться применять, а уроки, как сам понимаешь, по вкусу не каждому. Конечно, со временем понимаешь их необходимость и несомненную пользу, но в молодые годы кажется, что любую победу можно одержать, если приложить побольше сил.
