Линн Рэйда - Истинное имя
Старшие зашевелились на скамьях. Большинство учеников Ратенна слышали о том, что энгильд Вардоса устроил Пастуху торжественную встречу, вызвавшую резкое неудовольствие Совета мастеров. Многие были искренне возмущены этой историей, так что слова Дарнторна попали точно в цель.
Сидевший рядом с Дарнторном Синто Миэльвит насупил блеклые рыжие брови.
— Ты прав, Льюс; этот навозник окончательно зазнался. Кем он себя возомнил, фэйры его дери?..
— Да и болваны из Аркмора тоже хороши! Готовы пресмыкаться перед нищим выродком…
— Еще немного, и они решат его короновать, — ехидно вставил кто-то.
— Очень возможно, Крейс, — сейчас же подхватил Дарнторн. — Только скажите: мы что, так и будем молча все это терпеть?..
— Не будем! — вскинулся еще один из старших. — Только скажи — мы с побратимами проучим этого крысеныша.
— Ага, и вас за это исключат, как Дайка с Лессом.
— Не исключат. Мешок на голову — и все дела…
Рыжий Миэльвитт презрительно наморщил нос, покрытый бледными веснушками.
— Ну, пусть не исключат… но все-таки — бить первогодка? Оплеух ему навешать я и сам могу, подумаешь, но чтобы вчетвером на одного, да еще голову в мешок… Тьфу. Неохота руки пачкать.
Распаленный противник уже собирался что-то возразить, но тут, к общему удивлению, Синтара поддержал Дарнторн.
— Миэльвитт прав, не надо его бить. Что это даст, в конце концов?… Ну, полежит недельку в лазарете, а потом вернется, и все пойдет по-старому. Да еще остальные будут на него смотреть как на героя или мученика, — рассудительно заметил Льюберт.
Старшие смотрели на Дарнторна с уважением. Чуть ли не самый младший, а соображает лучше всех, и не дает себе увлечься первой же удачной мыслью.
Где им было знать, что Льюс давно уже обдумал и отбросил все те способы возмездия, которые сейчас поочередно приходили в головы его товарищам.
— Я скажу вам, что я думаю. Дело не в том, чтобы как-нибудь наказать этого выскочку за его наглость. Мы должны устроить так, чтобы он вообще ушел из Академии. Где ему и всем ему подобным просто-напросто не место, — веско сказал Льюберт.
— И как ты предлагаешь это сделать? — удивился Синто.
— Очень просто. За что могут исключить из Академии?
— Н-ну… за воровство… за поножовщину, за посещения Алой гавани…
— За баб, — хохотнул кто-то из выпускников.
— Ну вот, допустим, воровство, — остановил перечисление Дарнторн. — Нужно сделать так, чтобы у Пастуха нашли чужую вещь. А лучше сразу несколько. Чего уж проще?
— Хм… да… — с заминкой согласился Миэльвитт. Но должной уверенности в тоне старшего не было. Дарнторн почувствовал, что его предложение оставило у Синто слишком неприятное впечатление, поэтому быстро поправился:
— Про воровство я для примера. Можно взять любое правило, за нарушение которого Пастуха сразу должны будут отсюда выгнать. И тогда мы от него избавимся.
Фессельд, Декарр и Тинт помалкивали. Они одобряли все, что предлагал их предводитель, но сейчас решение зависело от старших. Льюберта здесь слушали, но остальные первогодки знали, что присутствуют здесь только как товарищи Дарнторна. И без права голоса.
— Отличная идея, — согласился Крейс.
Несколько выпускников явно считали всю эту шумиху вокруг Рикса несколько преувеличенной, однако все они, пожав плечами, выразили полное согласие принять участие в готовящейся авантюре.
— Ну… не могу сказать, что мне все это очень нравится… — хмуро сказал рыжий Миэльвитт. — Но в целом Льюберт прав. Нет человека — нет проблемы. И потом… нечего всяким там простолюдинам делать в Академии. Пусть подыщет себе более подходящее занятие. А в знать ему лезть незачем. У каждого свой путь.
Решение о том, чтобы помочь "дан-Энриксу" определиться с выбором пути, было принято старшими единогласно. В то же время было решено не торопить события и дождаться подходящего момента, чтобы неприятности, свалившиеся на Пастуха, выглядели вполне естественно. Льюберт даже настоял, чтобы ученики из Свейсборга прекратили за спиной Наставников толкать 'дан-Энрикса' на галереях и на тренировочных площадках Академии, обливать его водой из окон или изводить каким-то иным способом. По меркам Лакона этим шуткам было далеко до настоящей травли, но никто не должен был считать, что в Академии у Пастуха имеются влиятельные недоброжелатели.
Самым правильным поступком было бы, конечно, помириться с Риксом — то есть сделать вид, что он готов с ним помириться. Притвориться, что он изменил свое мнение о южанине и о его друзьях и выкинул из головы историю их первой ссоры… С Пастуха бы сталось заглотить подобную приманку. Иногда Дарнторн подозревал, что идиот-'дан-Энрикс' даже ждет чего-то в этом роде. Но, сколько бы Льюберт не думал о том, что нужно усыпить бдительность своего противника, не проявляя к нему обычной враждебности, последовать этому мудрому решению он так и не сумел. Стоило ему увидеть Крикса или оказаться с ним на тренировочной площадке, как жгучее, неуправляемое раздражение сейчас же рушило все его планы. Все, что было связано с 'дан-Энриксом', теперь буквально выводило его из себя. Манера говорить, походка, взгляд, привычка низко наклоняться над пергаментом во время письменных занятий… даже смех. Даже плавные и вместе с тем размашистые жесты.
Льюберт немало позлорадствовал над Пастухом, узнав, что его с Юлианом Лэром отослали в крепость раньше остальных. Конечно, деревенский увалень, только недавно научившийся сидеть в седле, не мог доехать до Эрхейма вместе с остальными. По дороге к Перевалу Льюберт развлекал своих друзей, изображая, как Пастух, искособочившись и выпучив глаза, трясется на спине у лошади. Заканчивалась эта пантомима тем, что Льюберт, уже почти соскользнувший под копыта своего коня, ловко восстанавливал равновесие и присоединялся к хохоту Декарра и Фессельда. Разговаривать на марше запрещалось, но это не помешало Ларсу, Фаверу и Грейду во всех подробностях обсудить с Дарнторном, какой конь достался Риксу и что ждет южанина на тренировках в крепости. Льюберт уже и забыл, когда еще у него было такое прекрасное настроение, как в это пасмурное утро.
И вот, когда лаконцы во главе с наставником выехали на опушку леса и увидели невдалеке донжон Эрхейма, Льюберт неожиданно заметил всадника, летевшего по полю им наперерез. Казалось, что и конь, и его всадник просто со страшной скоростью несутся над землей, не задевая пожухшей травы. А через несколько секунд Дарнторн узнал 'дан-Энрикса' — то ли по развевающимся темным волосам и смуглому лицу, то ли по резкому ликующему крику, которым тот еще сильнее подгонял коня. Рот у Льюберта помимо воли приоткрылся, брови поползли на лоб.
