Линн Рэйда - Истинное имя
Старший мастер тоже выглядел невыспавшимся, и его худое, землистого цвета лицо казалось мальчику еще более недовольным, чем обычно.
"Интересно, Маркий сможет в сесть в седло, когда настанет время возвращаться в город?" — думал Рикс. Вопрос Вардоса показался ему сущей ерундой. Крикс искренне не понимал, ради чего наставник тратит время на такие мелочи.
— Да, мастер, — отозвался он довольно безразлично.
— Прекрасно, — отрывисто сказал наставник. По его лицу было заметно, что он не находит в этом ничего прекрасного. — Вы знаете, что это за приветствие?
— Нет. Я как раз хотел спросить у Арклесса, но не успел, — честно ответил Крикс.
Сидящий сбоку мастер Дейрек попытался скрыть смешок за приступом кашля, но поспешно опустил глаза под уничижительными взглядами Хлорда и Вардоса, явно осуждавшими такую неуместную веселость. Крикс удивленно посмотрел на мастера, не понимая, что его так рассмешило.
— Лэр, а вы что скажете?… — резко спросил Вардос.
— Так встречают Императора, — тихо ответил Юлиан. — Когда он въезжает в город… или в крепость, например.
— Совершенно верно, — прошипел Наставник. — Мне приятно видеть, что не все ученики первого года обучения так же невыносимо бестолковы, как ваш друг. Все верно, Лэр, в Легелионе так приветствуют вернувшегося из отъезда Императора. Тогда, может быть, вы объясните нам, причем тут вы трое? И в особенности Рикс?… Что-то мне подсказывает, что все эти бурные восторги… — мастер выразительно поморщился — относились главным образом к нему. Не так ли?
Юлиан помялся, но ответил:
— Это из-за его имени, Наставник. Крикса в шутку называют… ну… "дан-Энриксом".
Вардос откинулся в кресле и обменялся с Хлордом выразительными взглядами. Лица обоих мастеров казались сумрачными от взаимной неприязни. Но на лице Вардоса, помимо ярости, было написано и что-то вроде злорадного удовлетворения. Казалось, если бы не присутствие в комнате первогодков, он бы не сдержался и спросил — "Ну что, допрыгались?". Но выяснять отношения с другим наставником в присутствии учеников не стал бы ни один из менторов Лакона, так что Вардос снова обернулся к Лэру с Риксом.
— Кто это придумал?
"Говорил же я Димару, что от его дурацкой шутки будут одни неприятности! — подумал Крикс, стараясь, чтобы эти размышления никак не отразились на его лице. — Интересно, как он посмеется, если Нетопырь дознается, кто это начал…"
— Вы с Лэром что, оглохли?… Кто придумал называть тебя "дан-Энриксом"? — резко спросил наставник, в запале обращаясь к младшему ученику на "ты".
— Я не знаю, мастер. Это как-то само собой вышло… Я хочу сказать, так шутят с того дня, когда я поступил в Лакон.
Хлорд тяжело вздохнул и опустил глаза.
— И ты, конечно, сделал все, чтобы положить этому конец? — насмешливо спросил Мастер-со-шрамом, сверля Крикса взглядом.
Впервые за весь разговор "дан-Энрикс" испытал смущение. Если бы Вардос злился, или придирался к нему, как обычно, ему было бы гораздо проще чувствовать себя правым. А теперь…
— Н-нет, вряд ли.
— Разумеется, ты ничего для этого не сделал, Рикс, — произнес наставник Вардос веско, будто заколачивая гвозди. — Хотя ты должен был знать, что эти шутки незаконны и опасны. Но я замечаю, что ты вообще делаешь все, чтобы привлечь внимание к своей персоне. Драка с Льюбертом Дарнторном. Опоздания к отбою. Потом — эта бешеная лошадь. Я уже не говорю о том, что вы устроили на празднике, чтобы лишний раз произвести на старших впечатление. Ритуал вступления в галат не может служить поводом для глупых шуток, Рикс.
— Мы не шутили, — процедил "дан-Энрикс".
— Помолчите!
Хлорд перевел взгляд со своего ученика на Вардоса. Потом обратно.
— Извините, Вардос, я не понимаю, — сухо сказал он. — О чем вы говорите? Какой еще ритуал?..
— Вот, — осклабился старший наставник. — Ваш мастер, Рикс, не поспевает уследить за вашими очередными подвигами. Слишком уж вы торопитесь их совершать. Я думаю, все дело в том, что у вас слишком много свободного времени… которое вы тратите на то, чтобы придумать, как бы еще отличиться перед вашими сторонниками и снискать себе известность среди остальных учеников. С сегодняшего дня и до возвращения в Адель вы с Лэром поступаете в распоряжение главного конюшего, мэтра Берке. Вы будете помогать ему в свободное от тренировок время. Я предупрежу, чтобы вам не старались дать самую легкую и чистую работу. Вы ее не заслужили, Рикс.
Крикс подумал, что, если он сейчас скажет все, что думает о Вардосе, то тот оставит его разгребать навоз до конца жизни. И, хотя он был ужасно зол, при этой мысли мальчик не сумел сдержать улыбки.
* * *
Когда лаконцы возвратились из Эрхейма, в Адели лежал снег. Зима здесь была более суровой, чем в глубине материка, из-за штормов и резких северных ветров, летевших с моря. Тем не менее, в портах царило то же оживление, что и в теплые месяцы. Семнадцать Гаваней продолжали принимать и снаряжать в дорогу корабли, среди которых были как торговые, так и военные. Не говоря уже о кораблях контрабандистов и пиратов, выгружающих свою добычу в Алой Гавани и раз за разом умудряющихся просочиться, как вода, через кордон береговой охраны.
Наступившая зима несла с собой немало нового. Лаконцы обнаружили, что требования Наставников, и раньше не казавшиеся им слишком простыми, стали еще жестче. Те, чьи навыки письма и чтения оставляли желать лучшего, теперь все свое время просиживали в скриптории и с тоской смотрели в парк, где остальные младшие ученики устраивали снежные баталии или катались по обледеневшим парапетам лестницы. Иногда игра в снежки захватывала сразу несколько отрядов, и тогда лаконский парк бывал похож на поле боя, а ученики расходились по башням торжествующие, вымокшие до последней нитки и пытающиеся согреть дыханием негнущиеся от мороза пальцы.
Но "дан-Энриксу" зима принесла нечто большее, чем все эти игры или радость от того, что мэтр Хайнрик неизменно бывал им доволен.
После возвращения в Лакон он начал свою службу лорду Аденору. Это означало массу мелких поручений, о которых никогда нельзя было сказать — были ли это в самом деле важные дела, от исполнения которых что-нибудь зависело, или обыкновенная проверка, способ испытать таланты нового вассала. Побывать в порту и доложить, сколько кораблей и с каким грузом прибыло в определенный час, из какого места и с какой командой они прибыли, о чем разговаривали капитаны, сколько времени занял положенный осмотр трюмов писарем и стражниками порта. Проследить, кто входил в дом Финн-Флана или Дарнторна, долго ли пробыл тот или иной гость и куда направился после этого. Все эти задания требовали только наблюдательности и хорошей памяти, зато как первое, так и второе должно было быть отточенным до совершенства. В те дни, когда лорд Аденор не давал ему никаких заданий, он мог попросить у своего вассала доложить о том, что происходило в Академии. О чем беседовали мастера за трапезой? Был ли Ратенн чем-нибудь озабочен или недоволен? Хорошо, а сколько коек занято в лаконском лазарете? Кто из старших заступил в дозор после отбоя? Прислали ли мэтру Саккронису новые свитки из Книгохранилища? Кому он поручил копирование этих книг?… Крикс прекрасно понимал, что все эти детали совершенно безразличны лорду Аденору, и в своей дотошности он преследует совсем другую цель — заставить своего вассала постоянно быть настороже и обращать внимание на то, чего не замечают остальные. Незаметно узнавать ответы на любой интересующий его вопрос. В попытках ничего не упустить Крикс иногда чувствовал такое напряжение, что его начинало почти физически мутить от этого, и он задавался вопросом, стоило ли вообще мешаться в эти непонятные дела?.. Зато теперь он понимал, почему Арклесс поражал его своей осведомленностью. Если смотреть внимательно и хорошо запоминать все то, что видишь, люди будут думать, что ты знаешь все, хотя на самом деле ты узнал не больше, чем мог разузнать любой из них. Были задания и более рискованные, вызывавшие у Крикса ощущение, что он играет в странную, захватывающе-веселую игру. После тушения огней пробраться в скрипторий, передвинуть стол наставника к окну — как можно тише, чтобы шум из пустой комнаты не привлек внимание дозорных — и незамеченным вернуться в свою спальню. Наведаться ночью к старшим и намазать лица спящих смесью сливочного масла с сажей. Когда Рикс тихонько мазал нос и подбородок Синто Миэльвитта жирной черной массой, сердце колотилось в ребра так, как будто собиралось выскочить наружу. Нетрудно было догадаться, как поступят старшие, если кто-то из них проснется и увидит его в своей комнате. Наутро Синто и его друзья рычали, что убьют того, кто это сделал. Крикс делал вид, что его это совершенно не касается — а про себя торжествовал. К несчастью, это был единственный способ, которым он мог отплатить рыжему Миэльвитту за все зуботычины и обидные слова, на которые тот никогда не скупился для него и Юлиана Лэра. О том, чтобы открыто выступить против Миэльвитта, бывшего на пять лет старше, и, должно быть, в десять раз сильнее, не могло идти и речи. Но лорд Аденор не указал, с кем именно Крикс должен провернуть указанную шутку, и он решил совместить приятное с полезным.
