Диана Удовиченко - Враг империи
Случилось то, что должно было. И Лилла была к этому готова. Вот только она рассчитывала, что к тому времени, как сельчане догадаются о причине постигшего их мора, мужчин в Большой Перчинке не останется. Но любовь сделала Сайлу прозорливой, и сейчас она вытянула руку в указующем жесте, обличая некромантку:
– Это ты их убила! Сглазила или отравила! Ведьма! Я не позволю тебе подойти к моему мужу! Пошла вон!
Лилла быстро обдумывала свои дальнейшие действия. Можно, конечно, сжечь все село. Но тогда сгорит ценный материал. Слишком много еще осталось людей, из которых выйдут отличные заготовки. Она насытится энергией смерти, но не выполнит миссию. И Кастон… мальчишка силен, будет обидно его потерять. Вступить в бой сразу со всеми сельчанами, убить их с помощью магии, превращая в носферату? Слишком опасно. Мужчин еще довольно много. У нее может не хватить сил. Для поглощения нужно некоторое время, она не справится. Оставался единственный выход. Лилла успокаивающе заговорила:
– Сайла, не сердись. Я понимаю, ты несчастна, сейчас твоими устами говорит горе. Я не стану трогать твоего мужа. Хотя могла бы попытаться ему помочь…
– Ой, помоги, помоги, деточка! – заголосила обезумевшая от горя мать.
Некромантка подошла к ней, обняла и прошептала на ухо:
– Пусть успокоится. Я приду позже…
Поманив Кастона за собой, она распахнула дверь.
– Смотри, Сайла, я ухожу. Не волнуйся и не плачь.
Пусть девчонка останется с умирающим. Пока можно будет заняться Кастоном. А через пару часиков, когда Петти уговорит ее снова позвать целительницу, Лилла вернется. Глубокой ночью никто не помешает ей расправиться со всей семьей. Потом она пройдется по всем домам села, убивая спящих, превращая их в носферату. Времени нет, тянуть больше нельзя. Лишь бы сейчас Сайла не подняла шум.
Маг, потрясенный словами несчастной женщины, двинулся было следом за Лиллой, но Сайла воскликнула:
– Останьтесь с нами, мастер Кастон! Мне будет не так страшно!
Парень замешкался, внутренне разрываясь между жалостью к рыдающей жене Лауса и желанием остаться вдвоем с возлюбленной. Недаром он слыл в университете самым бесшабашным и одновременно самым добрым студентом. Чувство долга победило, и он, бросив Лилле извиняющийся взгляд, ответил:
– Да—да, конечно. Не плачьте, милая. Я останусь и помогу, чем смогу. Хотя лучше бы это сделала наша целительница.
– Нет! – Сайла была непреклонна.
Некромантка, с трудом сохраняя на лице маску сочувствия, вышла из дома. Ничего. Нужно немного подождать. Кто бы мог подумать, что неладное заподозрит именно эта серая мышь? Она никогда не казалась умной и догадливой. Лилла вернулась в свой дом, присела за стол и вдруг ощутила, как зеркальце на груди начинает нагреваться. Она торопливо выдернула из—за пазухи медальон, который уже начинал покрываться белыми, похожими на изморозь разводами. В предвкушении краткого мига счастья от лицезрения Солнцеподобного некромантка даже прикусила в нетерпении губы. Вот он, султан ее сердца! Прекрасное лицо спокойно, черные глаза смотрят внимательно и властно.
– Много ли удалось сделать, Лилла?
– Тридцать заготовок, Солнцеподобный.
– Неплохо. Но могло бы быть лучше. Жители еще ничего не заподозрили? Соблюдай осторожность, имперские маги не должны напасть на твой след. Помни, после этого села будет другое.
Некромантка, искушенная в интриге и прекрасно умеющая лгать, так и не научилась скрывать от Ирияса свои мысли и опасения. Ей не хотелось тревожить султана, но и лукавить она не смела. Черный бархат глаз завораживал:
– Расскажи мне все, Лилла.
И она рассказала. Не скрывая и не преуменьшая, понимая, что всевидящий повелитель заметит любую тень неискренности. Высокий лоб Солнцеподобного прорезала тонкая морщинка.
– Я недоволен, Лилла. Ты проявила неосмотрительность. Твоя тактика изначально была ошибочной. Я вправе был ждать от своей лучшей ученицы большего усердия и отдачи.
Упрек Ирияса больно ударил по сердцу.
– Простите меня, Солнцеподобный. Но в чем же я ошиблась?
– Ты должна была понимать, что работать в империи сложнее, чем в джунглях Южного континента. Здесь люди не столь доверчивы и примитивны, как дикари. А маги Галатона хоть и не очень сильны, но в отличие от шаманов обладают поисковыми методиками и артефактами. Что ты собираешься делать после того, как выполнишь миссию в этом селе? Ведь странный мор привлечет внимание властей. Они станут искать тебя, Лилла. И не успокоятся, пока не найдут. Вспомни, чему я учил тебя. Хитрость и умение притворяться.
– Я не понимаю, Солнцеподобный…
– Ты должна подсунуть имперским магам ложный след. Сделать виновным в смертях сельчан другого человека.
– Кастона?
– Да. Поэтому не вздумай расправляться с ним.
– Но ведь скоро и он начнет меня подозревать!
От пронизывающего взгляда сладко закружилась голова. На губах Ирияса зазмеилась тонкая улыбка.
– Язык тела может быть убедительней, чем любые речи. Стань его любовницей.
Некромантка непроизвольно дернулась, словно от пощечины. В школе шеймидов им внушали, что настоящий воин Андастана должен идти на все ради блага страны. И девушка была готова к любым испытаниям. Она сумела бы расстаться с невинностью и утешала бы себя тем, что это необходимо для выполнения миссии. Но услышать такой приказ из уст того, кого Лилла любила больше жизни, было выше ее сил. Несмотря ни на что, она втайне надеялась, что ее девственность станет подарком султану. И вот теперь его слова прозвучали как приговор ее чувству. А ее любимый палач между тем продолжал:
– Сделай так, чтобы он доверял тебе, и убей перед самым уходом из села. В последнюю очередь. Телом мага придется пожертвовать – не нужно использовать его для заготовки. Потом поработай над его жилищем, пусть выглядит как лаборатория алхимика. Тогда сразу будет понятно: маг ставил опыты на сельчанах. Сейчас, когда в Галатоне началось преследование адептов мрака, в это охотно поверят. А из—за разгорающихся в столице народных волнений никто не станет проводить тщательное расследование. Совету сейчас не до того. Ты поняла меня?
– Да, Солнцеподобный, – побледневшими губами прошептала Лилла.
– Ты должна была додуматься до этого сама. Я недоволен тобой, Лилла. Постарайся исправить свои ошибки.
Не подарив ей на прощанье ни улыбки, ни взгляда, султан прервал связь. Девушка осталась наедине с мыслями о том ужасе, который ей предстоял. Кастон не вызывал в ней никаких чувств, кроме раздражения, а теперь нужно было отдаться ему и еще сделать так, чтобы он поверил в ее любовь. В дверь постучали.
