Евгений Эс - Седой
— Прошу, умник. Удовлетвори мое любопытство.
Виктор не был уверен, что сейчас сможет воспроизвести решение, которое он знал три года назад, но решительно подошел к доске и протер ее губкой. Отступать было некуда.
— Фух, — выдохнул он как перед броском в ледяную воду и поднес мелок к доске, — Итак, пусть дано некоторое множество функций…
Черная доска медленно, но верно покрывалась белыми закорючками формул. Подробные объяснения Сомова иногда прерывались восклицаниями магистра «О-о!» или даже «Ах вот как!» и не встречали возражений. Когда же Виктор благополучно закончил изложение тринадцатой проблемы Гильберта, а свободного места на доске почти не осталось, и он взялся за тряпку чтобы стереть написанное и приступить к самому страшному — решению самой проблемы, которое он помнил очень смутно, магистр вдруг замахал руками:
— Постой, постой! Не стирай! Достаточно, — экс герцог, сидевший до этого с внимательным наклоном вперед, теперь откинулся на спинку кресла и с восторгом произнес: — Замечательно! У тебя необыкновенный талант, э-э…
— Виктор, — подсказал ему имя Гросс.
— Да. Виктор. Присаживайся, — предложил магистр, указывая на свободное кресло за столом.
Сомов вопросительно глянул на герцога, но тот, довольно улыбаясь, лишь согласно моргнул глазами и Виктор с удовольствием расслабился в мягком удобном кресле. Кажется, первый экзамен он сдал на пять с плюсом.
— Чем ты занимаешься, Виктор? — заинтересованно спросил Сиан.
— Я музыкант.
Магистр изумленно вскинул брови.
— Музыкант?! Как же так? — он недоуменно оглянулся на Гросса и с разочарованием повторил: — Музыкант…
— Вам не нравится музыка, господин магистр? — обескураживающе спросил Сомов.
— Конечно, мне нравится музыка, — ответил Сиан с некоторым раздражением, — но если Авр одарил тебя способностью к математике, то жизнь следует посвятить науке, а не песнопениям в балагане. Как ты смотришь на то чтобы заняться созданием магических амулетов в моей лаборатории? — задавая этот вопрос, магистр покосился одним глазом на герцога, — Умение вести расчеты на том уровне, который ты сейчас продемонстрировал, мне очень бы пригодилось.
— Увы, господин магистр, но в магии я не разбираюсь и поэтому вряд ли смогу вам помочь. Я о ней совершенно ничего не знаю и даже не понимаю, что это такое.
— Как такое возможно — ничего не знать о магии? — поразился этому факту Тессар, — Неужели совсем ничего не знаешь?
— Ну, разве что это, — Виктор небрежно щелкнул пальцами, вызвав на пару секунд маленький огонек.
Герцоги ошеломленно уставились на дрожащее пламя между пальцев Сомова, а затем многозначительно переглянулись друг с другом.
— Черт возьми, ты это видел, Крон? — спросил пораженный магистр.
— Да, Тесс.
— Значит и мне не показалось. И что это такое было, Виктор?
— Огонь, — неуверенно ответил Сомов, — Магическая буква «азъ».
— Нет, молодой человек, это не буква «азъ». Покажи-ка еще раз, как ты это делаешь.
— Не могу. У меня не осталось энергии.
— Она и не нужна. Просто покажи сам пасс. Медленно.
Сомов медленно повторил, не понимая, что он делает не так с точки зрения мага.
— Да. Движения немного другие, не говоря уже о том, что проделано все это вообще левой рукой. Однозначно зрячий! — убежденно произнес магистр и чрезвычайно довольный повернулся к начальнику тайной стражи, — Так ты из-за этого приехал ко мне, почтенный Крон? Хотел сделать подарок старому другу в виде ученика, которого слышит темный мир?
— Не совсем так, уважаемый Тессар, — замялся герцог и, обращаясь к Сомову приказал: — Оставь нас, Виктор. Нам нужно поговорить с господином магистром наедине.
— Можешь пройти в малый зал, — волне доброжелательно предложил Сиан и указал Сомову рукой на одну из дверей.
Слуги в этот раз где-то бездельничали, и Виктору пришлось открывать дверь самому. Малый зал оказался очень большим и полутемным. Сомов прошелся по мягким коврам, с любопытством озираясь по сторонам. Все стены были облицованы красными деревянными панелями. Вдоль стен на трехметровой высоте висели подсвеченные картины. Это были однотипные и скучные портреты с изображенными на них выше пояса мужчинами и женщинами в роскошных одеждах с кукольными неулыбчивыми лицами. Виктор пересек зал и остановился у камина, украшенного каменной резьбой и с чугунной решеткой в виде переплетающихся листьев вокруг топливника. В полку камина была вмонтирована панель управления с большими медными кнопками и выдавленными на них пояснительными надписями. Не слишком ли много кнопок для такого простого устройства, слегка удивился Виктор. Камин был холодный, но в помещении было тепло. Без труда нашелся источник энергии — теплый воздух поступал из фигурных решеток, расположенных у самого низа стен. Сквозь щели удалось рассмотреть и две трубы, протянутые за решетками. Неужели паровое отопление? Однако! Свет в зал поступал из узких окон, составленных из прозрачного стекла, в верхней части переходящего в витраж. Перед окнами сиял полировкой черный семиногий клавесин с золотой отделкой и картинами из местных мифов на крышке и стенках духового ящика. Виктор присел на банкетку и любовно погладил клавиши музыкального инструмента. Сейчас его мало волновало, о чем там шепчутся герцоги. Свою роль он сыграл перед ними блестяще, как и задумывал — произвести максимальное впечатление и заинтересовать своими возможностями. Похоже, что это у него получилось даже лучше, чем он рассчитывал. Во-первых, и к счастью дело не дошло до изложения решения тринадцатой проблемы Гильберта Колмогоровым и Арнольдом. Во-вторых, Виктор неожиданно оказался каким-то зрячим, что, похоже, явилось еще одним козырем в его руках. В-третьих, у него оставался припрятанным туз в рукаве в виде предложения, от которого герцог вряд ли сможет отказаться. Не зря же узник целый месяц в тюрьме обдумывал давнюю идею, которая родилась у него в голове еще при разговоре о магии с лекарем Авиком Лакисом. Однако выкладывать все карты, Виктор не торопился, игра еще только-только начиналась. Убивать его не собираются, что уже хорошо. А там со временем глядишь, и за свободу поборемся. Пусть враги пока шепчутся.
Сомов так истосковался по музыке, что, не утерпел и слегка прошелся по клавишам из слоновой кости. Естественно, что инструмент был настроен не в той тональности. Ну и бог с ним. Под своды малого зала полились фальшивые звуки Шутки Баха. Он так увлекся, что не заметил, как за его спиной открылась дверь.
— Ты кто? — раздался у него над ухом требовательный и в то же время тонкий девичий голос.
