Татьяна Русуберг - Глаза ворона
Слепой не проронил ни звука, пока костоправ зашивал и перевязывал его рану. Он молчал, когда решетка снова захлопнулась за его спиной, и он оказался в окружении друзей, которых только свежая повязка удерживала от того, чтобы броситься ему на шею. Их радостные голоса доносились до Кая издалека, будто из другого мира, к которому они в действительности принадлежали. При виде его каменного лица и отсутствующего взгляда эти голоса постепенно утихли и улыбки выцвели. Слепой протолкался мимо удивленно переглядывающейся «семерки» и уселся в углу, скрестив ноги. На Токе, обжившего противоположный угол, он даже не взглянул.
ГЛАВА 13
Жизнь за жизнь
Горец, не стесняясь, в упор разглядывал Кая. Ночные глаза загадочного существа, сидящего напротив на голом полу, казалось, смотрели прямо на Токе. Но он знал: для новоявленного Аджакти он так же прозрачен, как воздух. Ветераны говорили, что такое иногда бывает с новичками, пережившими свой первый бой в Минере. Что Слепому просто нужно время, чтобы прийти в себя. Не оставалось ничего иного, как поверить в это. И надеяться, что быстро истекающего времени до «мясорубки» будет Каю достаточно. Токе даже не пытался понять, что происходит у товарища на душе: после их сегодняшнего разговора он осознал бесполезность подобных попыток. Он знал только, что, где бы парень сейчас ни был, это место находилось так же далеко от набитой новобранцами каморки под трибунами, как белые вершины Вахтенных Гор.
Неимоверное облегчение, охватившее Токе с известием о победе Слепого, растворилось теперь в беспокойстве, растущем с каждой минутой. И не только переживание за жизнь товарища заставляло его до мяса грызть ногти. У его беспокойства была иная, эгоистическая причина. С момента их первой встречи в пустыне Токе смотрел на Кая как на старшего: более сильного, опытного и умелого. Несомненно, Слепой являлся лидером «семерки» — с самого начала. Да что там! Горец не сомневался: никакой «семерки» без него вообще бы не было. Каким-то образом Кай сумел сплотить столь разных людей, даже будучи запертым в карцере.
Когда он вернулся с арены, живой и почти невредимый, Токе, сам того не сознавая, ожидал, что победитель поведет их за собой. И не придется больше ему, Токе, следить за тем, чтобы Элиас не учинил над собой что-нибудь страшное и постыдное, или стараться привести «его мрачность» в более или менее боеспособное расположение духа. Не придется ломать голову над тем, как на пальцах растолковать Вишне план их выживания в «мясорубке». Не придется краснеть и бледнеть перед Лилией, которая все его слова воспринимала с ехидной улыбкой, не обещающей ничего, кроме очередной колкости и насмешки…
Парень до сих пор не понимал, как вышло, что он, самый младший в их группе, в отсутствие Кая вдруг стал тем, кто принимает решения. Родные и церруканские боги свидетели: он не стремился к этой роли и сейчас с радостью передал бы бремя ответственности тому, кто все это начал. И вот его более сильный, опытный и умелый товарищ сидит перед ним, как деревянный болванчик, с таким же пустым и отсутствующим взглядом, какой Токе не раз видел у Тача. Даже глаза его, похоже, не мигали.
Церруканец Бастард, некоторое время бесцельно слонявшийся по тесному помещению, вдруг присел на корточки перед Каем. Помахав рукой перед каменным лицом, не выразившим и тени реакции, Бастард громогласно заявил:
— Гляньте-ка, братва! Наш новоявленный герой впал в ступор! Кажется, слава ударила ему в голову. — Церруканец расхохотался собственной шутке и замахнулся, дабы продемонстрировать окружающим, как это произошло. Токе перехватил его кулак в миллиметре от Каева носа.
— Поосторожней, братишка! Как бы ты не ушибся.
Бастард нахмурился, вырывая руку:
— Что-то я не понял: ты только что чуть глотку этому уроду не порвал, а теперь его защищаешь?!
— Слепой… То есть Аджакти не нуждается в защите. Я о тебе, дурне, забочусь! Это не ступор вовсе, а особая техника… э-э… расслабления, — отчаянно соврал Токе.
— Ме-ди-та-ция, — авторитетно выговорил незнакомое слово Вишня, хлопнув Бастарда по плечу.
— Последняя фишка в Феерианде, слыхал? — пояснил возникший рядом с Вишней Аркон. — Поверь, нет лучше способа восстановить силы после тяжелого боя. Кстати: Аджакти все видит. И запоминает. Так что мой тебе совет…
— Катись-ка ты колбаской… — нехорошо прищурилась на Бастарда присоединившаяся к ним Лилия.
Массированная контратака произвела впечатление на церруканца: не говоря ни слова, он поспешил затеряться за спинами глазевших на них новобранцев.
— Особая техника расслабления, а? — понизил голос Аркон, изучая лицо Токе.
— Это с таким же успехом может быть правдой, — пожал тот плечами.
— Другими словами, ты понятия не имеешь, что происходит с Ка… с Аджакти? — обвиняюще подытожила Лилия.
— Ни малейшего, — вздохнул Токе. — Боюсь, нам не стоит рассчитывать на его меч в «мясорубке».
Вишня выпучил глаза и красноречиво стукнул себя ребром ладони по горлу, кивнув на Кая, по-прежнему изображавшего морскую фигуру.
— Его убьют на месте, если он откажется драться, — перевел с языка знаков Бекмес.
«Семерка» переглянулась.
— Значит, придется нам заставить его! — решительно заявила Лилия. — Надо разбудить Аджакти!
— И как ты собираешься это сделать? — ехидно вопросил Бекмес.
— Я?! — приподняла девушка рыжую бровь. — Нет, это вот его забота! — Палец Лилии уперся в грудь Горца, едва не подпрыгнувшего от неожиданности.
— Кай будет драться, — Токе сам почувствовал, как неубедительно звучат его слова. — Вы же слышали, ему просто нужно время…
— Только что объявили Джамшина и Браво, — кивнул за решетку Бекмес. — Наш бой — следующий.
— Не знаю, обратил ли ты внимание, Горец, — в голосе Аркона сквозило едва сдерживаемое напряжение, — но, кажется, у Слепого образовалась привычка валять дурака каждый раз после задушевного разговора с тобой.
Токе хотел бы сказать, что в этот раз он ни при чем, что Кай просто свихнулся и бредит воронами и черными магами, но сомнение, окрашенное чувством вины, закрыло ему рот. Он глубоко вздохнул:
— Хорошо, я попробую. Не думаю, что Аджакти будет меня слушать, но… Я сделаю все, что смогу.
И Горец уселся на пол напротив товарища, копируя его позу.
Токе был прав: Кай видел и слышал все происходящее вокруг. Но, как и в тот раз, когда ворон впервые вошел в него, будто прозрачная стена отделила его от мира. Все, на что падал взгляд, казалось плоским и несущественным перед лицом одной большой правды: «Как я мог забыть?! Как я посмел мечтать о том, что может быть иначе?! Монстр! Чудовище! И что того хуже — монстр, каждым движением которого управляет невидимый кукловод!
