Дэн Черненко - Проклятие Низвергнутого бога
Алса поднялась на борт галеры со вздохом облегчения.
– Как чудесно, наконец, вернуться домой, правда?
– Чудесно, – поддакнул ей Грас и подумал: «Какой же я лжец».
Никто не требовал, чтобы Ланиус пришел на пристань встретить вернувшегося с юга Граса. Может быть, Грас не считал, что одержал заслуживающую празднования победу. Может быть, он просто забыл послать кого-нибудь вперед с надлежащим поручением. В любом случае это мало волновало Ланиуса. У него были дети, а еще – архивы и котозьяны. Теперь у него появились и обезьяны со смешными усами.
Он как раз занимался ими, когда вошел Грас. Для обезьян потребовалась отдельная комната, не только потому, что их следовало содержать в тепле. Более крупные и злые котозьяны немедленно сожрали бы их, если бы животные жили вместе.
Когда дверь открылась, Ланиус раздраженно обернулся. Слуги отлично знали, что его нельзя беспокоить, когда он занимается животными. На старшего короля, конечно, это правило не распространялось, он поступал так, как хотел. Грас с некоторым любопытством стал рассматривать обезьян. Они уставились на него круглыми черными глазами с не меньшим любопытством. Одна из обезьян покручивала усы, совсем как человек.
– Неплохой устроил зверинец, – заметил Грас. – Кажется, обезьян мне доводилось видеть.
– Мне тоже. Их привезли черногорцы, – ответил Ланиус и добавил, чуть медленнее, чем следовало: – С возвращением домой.
– Спасибо, ваше величество, – сухо поблагодарил Грас и снова посмотрел на обезьян. – Эти черногорцы – такие ловкачи. Можешь говорить что угодно, но их не проведешь. Каким-то образом они догадались, что тебя интересуют диковинные животные.
– Да... я полагаю.
Ланиусу не хотелось признаваться в том, что он несколько раз намекал аворнийским купцам, что именно его интересует, в надежде, что те сообщат своим черногорским друзьям. Если бы он сказал об этом Грасу, Сосия, несомненно, узнала бы тоже. Впрочем, она должна была узнать, рано или поздно, из-за того, что сказал Ляшко в тронном зале. Если тебя интересуют странные твари, могу показать тех, что привез с юга, – сказал Грас.
– Правда? Что это за твари?
Он знал, что на юге обитают животные и птицы, которые никогда не появляются в столице. Знал также, каких из них он увидел бы с особым удовольствием. Неужели Грас, наконец, понял, что путь к его признательности лежит через любопытство? Возможно, так оно и есть.
Но услышав, что он привез рабов, Ланиус едва не упал.
– А это не опасно?
– Возможно. Однако мы решили, что опаснее будет не привозить их сюда.
Грас не выглядел слишком уверенным в принятом решении.
Ланиус же, в свою очередь, подумал, что не имеет права спорить, не узнав больше.
– Да, мне хотелось бы взглянуть на них.
– Отлично! Тебе следует знать, с каким врагом приходится сражаться Аворнису, – задумчиво произнес Грас.
– О! – От последней фразы у Ланиуса почти пропало желание поближе познакомиться с рабами. – Кстати, тебе тоже, ваше величество.
У Граса глаза полезли на лоб от удивления. Ланиус редко использовал его титул. И тут одна обезьяна дернула другую за хвост. Жертва завизжала и полезла вверх по специальной решетке из палок и досок. Завизжав на другой ноте, обидчица бросилась в погоню. Прямо над головой Граса одна из обезьян – Ланиус не видел, какая именно, – сделала то, что иногда делают обезьяны, и не только они. Людям тоже свойственно подобное, но, достигнув возраста двух лет, они с большим вниманием относятся к тому, где именно это происходит.
Грас разразился ужасной руганью, а потом, к удивлению Ланиуса, расхохотался.
– Я думаю, ты их этому научил! – воскликнул он, грозя зятю пальцем.
– Нет, – попытался оправдаться Ланиус. – Мне тоже достается. Они не похожи на котозьянов, гадят там, где захотят. Дать тебе полотенце?
– Конечно, – ответил тесть. – Не помешало бы принять ванну. Кстати, если не удастся вычистить мантию, портные скажут пару нелестных фраз обо мне и о твоих драгоценных питомцах.
– Мне очень жаль.
– Мне тоже. – Грас энергично вытирал волосы. – Ну почему я не надел корону? – Он покачал головой. – Нет, тогда вся эта гадость стекла бы мне на лицо. – Он бросил полотенце на пол. – Покорнейше тебя благодарю, ваше величество. Это помогло... немного. А сейчас, если позволишь, я пойду помоюсь. – Он аккуратно закрыл за собой дверь.
Итак, у Ланиуса не было времени рассказать свои новости. На самом деле он просто забыл о них, впервые за последние недели.
– Как нехорошо с вашей стороны, – сказал он, грозя пальцем. – Просто омерзительно.
А потом молодой человек расхохотался, как Грас, но совсем по другой причине. Вот если бы он был маленьким, совсем маленьким, тогда ничто не помешало бы ему подняться по решетке, расположиться над головой короля и поступить так же, как маленькая усатая обезьянка.
Король Грас шагал по коридорам дворца со странной смесью удовольствия и дурного предчувствия в голове. Он и мечтать не мог, впервые много лет назад поднявшись на палубу галеры, что окажется в середине своей жизни на троне и сумеет крепко удержать его. Ни Ланиус, ни тем более дворяне не пытались отобрать корону после того, что случилось с несчастным Пандионом. Понимая это, любой человек испытывал бы удовольствие.
Что касалось дурного предчувствия... Подобно большинству мужей, Грас боялся, что жена узнает о его измене. Подобно многим из таких мужей, он боялся, что жена узнает о еще одной измене. Разве можно было убедительно отрицать первую измену, если ее доказательство – человек, ставший архипастырем Аворниса? Но разница между «однажды» и «дважды» была больше, чем между «никогда» и «однажды». Однажды могло быть, почти могло быть случайностью, помрачением ума. Дважды – нет, никогда.
Возможно, лишь немногие люди знали, о чем думала Алса. Не исключено, что те, которые знали, будут молчать. В конце концов, он – король Аворниса. Если он узнает, кто распространяет о нем сплетни, то может сделать такого человека несчастным до конца его дней.
Однако у сплетен имелось одно мерзкое свойство – с точки зрения того, о ком они распространяются: разносились они очень быстро и очень просто. Один передал другому, этот – третьему, тот – следующему... Кто сможет определить, с кого началась цепочка?
Иногда ему казалось, что он с радостью услышал бы весть о вторжении фервингов. Это позволило бы забыть о собственных заботах и заняться судьбой королевства. Но Ланиус знал, о чем говорил. Короля Берто в отличие от Дагиперта больше интересовали молитвы, а не войны. Олор, Квила и другие боги были очень довольны. Раньше Грас тоже был бы доволен. Сейчас? Это зависело от того, насколько его беспокоили собственные беды.
