Карина Дёмина - Владетель Ниффльхейма
Белая орлица рухнула с небес, и когти ее увязли в чешуйчатой шкуре. Неспеша Змей поднялся и рухнул телом о камни. Камни стали пылью. Орлица же, ударившись оземь, превратилась в человека.
— Привет, — сказал Алекс и руку подал. — А я боялся, что не найду тебя здесь.
Юлька встала. Она глядела не на Алекса — на змея — и лицо ее кривилось. Тогда Алекс понял, что Юльки уже нет, а существо, стоящее перед ним, просто на нее похоже.
У существа рыжие волосы и желтые птичьи глаза. Его руки и шея покрыты перьями, а пальцы — чешуей. Вместо ногтей у него когти, длинные, острые. И существо ударяет ими по Алексовой руке.
— Прочь! — клёкочет валькирия. — Прочь!
И Змей отступает. Он умудряется развернуться на одной точке.
— Стой! — Алекс бежит к воротам, запирает их, но бесполезно — над головой возникает живая арка змеиного тела. — Стой! Ты куда?
— Я обещал моему брату, что приду за ним. Он заслужил отдых.
— А я? Мне что делать?
— Ты знаешь.
Змей исчез в щели между корнями, которая выглядела слишком узкой для него. И Алекс, упав на четвереньки, заглядывал в дыру, кричал, пока не охрип. И лишь тогда поднялся, чтобы нос к носу столкнуться с валькирией.
— Сгинь, — сказал он. — Нет. Стой. Отпусти ее, пожалуйста.
— Зачем?
— Отпусти.
Валькирия закусила губу.
— Я лучше.
— Нет!
— Я сильная. Я не боюсь. Я лучше.
— Нет! — он шагнул к ней, и крылатая не отшатнулась, не ударила. — Ты не лучше. Это ее тело и ее жизнь. А тебя нет. Давно уже нет. Ты только думаешь, что живешь, а на самом деле…
Она мертва, как и все, кто встречался на пути. Мир мертвых полон мертвецов. И выходит, что сам Алекс тоже… наверное, да, но уже не страшно.
И черепа скалятся, кивают, подтверждая догадку.
— Отпусти, — попросил он, убирая руку с кабаньим клыком за спину.
Это правильно. Мертвому — умереть. Тогда живое выживет.
— Пожалуйста…
— Нет, — валькирия улыбнулась.
— Ну тогда хотя бы…
Здесь нельзя лгать. И кровь бессильна. Но если верить в чудо, то все получится.
— …обними меня.
И она шагнула навстречу, расправляя крылья, готовясь впиться когтями в грудь, вырвать душу. И Алекс слышал ее желание также явственно, как треск корней мертвого дерева и мысли в пустых черепах.
Он позволил коснуться себя, и лишь затем ударил, вгоняя кабаний клык меж ключиц. Брызнула кровь. На руки. На одежду, и без того измаранную.
— Бель…вёрк, — сказала валькирия, сжимая когти на сердце.
Она тащила душу, выдирая из тела. Тяжело хлопнули крылья, и острое перо рассекло щеки и руки, но Алекс лишь сильнее навалился на осколок клыка.
— Бельвёрк! — валькирия рванулась в небо и выдрала-таки серый клубок. Она взлетела, крыльями сбивая ветви, кости, орошая корни красным дождем. И потеряв серый шар, скатившийся в змеиную нору, сама же рухнула. Ее Алекс поймал и даже сумел удержаться на ногах. Положив к корням, он глядел, как тает птичья желтизна в глазах, а черты лица смягчаются, возвращая ту, прежнюю Юльку. Падали перья мертвыми листьями. Исчезали когти.
А сердце все работало и работало, удерживая на краю. Когда же Юлька открыла глаза, Алекс заплакал. Он больше не стыдился слез, как не боялся показаться смешным.
— Ты… ты вернешься домой… уже скоро… скоро совсем.
Он зажал дыру ладонью, но кровь продолжала течь. Она выходила толчками и ударяла в руку, как будто отталкивая ее.
— Вернешься, и все будет хорошо. Ты забудешь… ты все забудешь.
Его тоже. Не сразу, но когда-нибудь потом. И наверное, это правильно, но все равно горько.
— Ты будешь жить. Все будут жить. Мертвое умрет. Одно умрет, другое родится. Понимаешь? Это ведь просто! Убить мертвое. Оживить живое.
— Ты плачешь? — ее удивление не задевает.
Ее пальцы касаются щеки и подбирают слезы.
— Ты уже… холодный.
Это потому что душу украли. Но холод не мешает. Так даже лучше: скоро все заледенеет и боль, рождающая слезы уйдет.
— Скажи правду, — Юлька щурится, как будто больше не видит его. — Варг… ты должен… ты обещал.
— Какую правду?
Алекс ловит ее пальцы губами. Пальцы в крови и кровь эта сладка.
— Что я для тебя?
Крови много. А он голоден. Он никогда прежде не был настолько голоден. Еще немного и от голода Алекс лишиться разума. Теперь, пожалуй, он способен понять милосердие Варга.
Но Варга нет. А кровь рядом. И кто запретит ему сделать глоток. Всего-навсего крошечный глоток?
И он наклоняется низко, прижимаясь лбом к ее лбу, обнимая лицо ладонями, трогая губами губы.
— Правду? Ты для меня — все. Ты мое небо. И мое солнце. Воздух, которым дышу. Я не хочу дышать без тебя. Я не справлюсь один. Ты… ты помни обо мне, хорошо? Сколько сможешь. Я буду слышать. Наверное. Я думаю, что буду, хотя не знаю как оно… ты еще скажи отцу, что я… я знаю про него. И он правильно все сделал. Но это не важно. Просто помни обо мне, пожалуйста…
Она ушла очень тихо, как раньше, словно, опасаясь перебивать его. Алекс же говорил и говорил, голосом заполняя тишину. И только когда кровь, засыхая, сцепила пальцы, он замолчал.
Поднявшись, Алекс обошел дерево, меж корней которого проклюнулись зеленые побеги. Они стремительно росли, обвивая ствол, норовя забраться выше и выше.
Мьёлльнир лежал там, где Алекс его выронил. И это было несправедливо по отношению к молоту.
В руках Юльки-Свавы он смотрелся лучше.
Алекс принес бы им цветов, если бы в Асгарде росли цветы. И он вернулся во двор, собрал букет из ржавых клинков, который возложил к ногам.
В змеином лазе клокотал родник. Вода его была холодна и горька, но Алекс пил, заполняя ей каверну выдранной души. Стащив рубашку, он намочил ткань и вытер лицо, шею, плечи.
Алексу не приходилось лазить по деревьям, но он не сомневался — справится. И мертвый ясень любезно подставил ветвь.
Все просто: есть плюс, есть минус.
Два полюса, как в физике. А между ними — ток течет. И если даже ток — не совсем ток, но если минус есть, то плюс обязан появиться.
И Алекс, стиснув зубы, карабкался выше и выше. У самой вершины его ждала петля из седых волос. Алекс возложил ее на шею и шагнул с ветки за миг до того, как копье побега пробило грудь.
Древо мира смешало кровь с собственным соком и подарило роднику, знакомя Асгард с новым богом.
Души у него не было. Но богам не нужна душа.
Сердце Александра Семеновича Баринова остановилось в ноль часов тринадцать минут. Реанимационные мероприятия не принесли результата. Вершинин лично зафиксировал факт смерти, второй за эту ночь.
