Лоис Буджолд - Паладин душ
Сордсо подъехал к ней и оглядел с головы до ног. То, что он увидел, заставило его мрачно ухмыльнуться. Или, скорее, то, что он не увидел. В любом случае, теперь он не боялся повернуться к ней спиной, потому что он жестом приказал ей следовать за его конём. Иллвин попытался предложить ей руку, но офицер с бронзовой кожей вытащил меч и сделал ему знак клинком идти позади неё. Сордсо взмахнул, и процессия тронулась в путь по выжженной, испещрённой трещинами земле.
Иста едва обращала внимание на медный жаркий полдень, через который шагала. Она судорожно продумывала сложившуюся ситуацию, мысли проносились вихрем — но всё было тщетно. Молча осыпала Бастарда проклятиями. Потом тихими молитвами. Ничего не происходило.
Как джоконские маги делают это? Отрицая бога в мире материи? Конечно, эти противники не могут подавить этого бога?…
Это не провал Бога, это её провал; врата её души почему-то снова захлопнулись, сломались, покосились под натиском камней страха, злости или унижения, перекрыв путь…
Она совершила ошибку, какую-то ужасную ошибку, в течение этих последних убежавших в никуда минут. Может быть, ей следовало всё же передать задание, передать бога ди Кэйбону. Может быть, то, что она оставила всё себе, было ужасной самонадеянностью, фатальной самонадеянностью. Какая наглость считать, что такое задание доверено ей. Кто достаточно глуп, чтобы доверить такое задание ей?
Боги. Дважды. Загадка, как столь безграничные существа могут так безгранично ошибаться? Знала, что им нельзя доверять. И вот я здесь… снова.
Острые камешки резали ступни. Процессия свернула в сторону рощи и двинулась по низине, заполненной грязью, которая поглощала стук копыт и воняла прелой водой и лошадиной мочой. Они преодолели небольшой подъём. Иста слышала чавканье жижи под ногами Иллвина, его частое и неровное дыхание, которое выдавало, как бы он ни пытался это скрыть, его истощение. Роща нависала над ними, её тень на фоне немилосердно жарящего солнца была настоящим благословением.
Ох. Вовсе не благословением. Они шли по дороге мёртвых. С левой стороны, словно свидетели процессии, специально были разложены трупы солдат Порифорса, которые погибли прошлой ночью во время вылазки Эриса. На них не было одежды, вокруг выставленных на всеобщее обозрение ран жужжали радужные зелёные мухи.
Она посмотрела на ряд бледных тел и сосчитала. Восемь. Восемь из четырнадцати, которые выехали против полуторатысячной армии. Значит, остальные шестеро ещё живы и находятся в плену в джоконском лагере, возможно раненные. Среди неподвижных силуэтов не было мускулистого тела Фойкса. Но зато был Пежар.
Иста взглянула ещё раз и пересчитала: пятеро ещё живы.
Здесь же был и девятый, но трупом это было назвать сложно. Скорее… куча. Рядом с ней в землю было воткнуто копьё, на которое была насажена обезображенная голова Эриса, смотрящая невидящим взглядом на джоконский лагерь. Когда-то потрясающие глаза были вырезаны обезумевшим от страха солдатом, который пытался отомстить павшему врагу.
Слишком поздно. Он ушёл раньше, чем ты добрался до него, джоконец. Её босая нога наткнулась на какой-то сук, и Иста зашипела от боли.
Иллвин шагнул вперёд и подхватил её под локоть, прежде чем она успела споткнуться и упасть.
— Они издеваются над нами. Смотри в сторону, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. — Не упади в обморок. Постарайся, чтобы тебя не стошнило.
С ним самим вот-вот случится и то и другое, — подумала она. Лицо его было серее, чем у любого из трупов, однако глаза горели ярче, чем у любого из виденных Истой мужчин.
— Не в этом дело, — прошептала она в ответ, — я потеряла бога.
Его брови дрогнули от ужаса и смятения. Бронзовокожий офицер с мечом наголо жестом скомандовал им двигаться туда, где заканчивалась роща, но не стал заставлять Иллвина отойти от Исты. Должно быть, внешне она тоже была на грани обморока.
Она решила, что замечание Иллвина насчёт издевательства верно. Если бы они оба скрывали в себе какие-то ещё нерастраченные возможности, или хотя бы силы, то это зрелище окончательно лишило бы их и этого, — этакая яростная пощёчина самодовольным врагам. Если бы она была колдуньей или хотя бы имела при себе меч, то Сордсо жизнью поплатился бы за ту ухмылку, которую он позволил себе, когда Иста споткнулась у останков Эриса. Но, судя по всему, неудавшаяся святая для джоконцев особой опасности не представляла.
— Они хотели, чтобы Катти прошла мимо этого, — едва дыша прошептал Иллвин. — Прибавьте и это к их счёту, и я, клянусь богами, приду забрать его…
Он переводил взгляд от палатки к палатке, прикидывая путь ночного нападения, подмечая состояние людей и лошадей. Тоненькие серебристые полоски скользили по его щекам, но он не считал ниже своего достоинства вытирать их на глазах у толпы подшучивающих рокнарцев, собравшихся посмотреть на их своеобразный парад. Иста недостаточно хорошо знала солдатский рокнари, чтобы перевести оскорбления, однако Иллвин, сомневаться не приходилось, понимал всё отлично. Он продолжал настойчиво шептать:
— Они не собираются сворачивать лагерь. Они готовят нападение. Мы удивлены? Ха. Но сразу видно: они не знают, насколько мы на самом деле слабы. Иначе готовились бы к прогулке…
Он пытается отвлечься от надругательства над телом брата? Иста молила, чтобы эта уловка помогла. Она изо всех сил пыталась расширить собственные ослеплённые чувства, пыталась найти бога хоть где-нибудь. Ничего. Джоэн и Сордсо поместили голову Эриса на её пути, чтобы ознаменовать её провал, это удар по её отчаянию. Ди Льютес чувствовал себя таким же опустошённым, когда его волосы коснулись воды во второй раз?
И всё же символ, выставленный врагами, одновременно напоминал о триумфе. Присутствие в отсутствии. Странно.
Бог может отсутствовать, но я всё ещё здесь. Быть может, это задание предназначено для материи, а что материя делает лучше всего: продолжает существовать. Итак. Она глубоко вздохнула и продолжила идти.
Они подошли к самой большой из зелёных палаток. Одна её сторона была закатана наверх, открывая помещение, оказавшееся переносным тронным залом. На земле были расстелены толстые ковры. В дальней части располагался помост, на котором стояли два резных кресла, украшенных золотыми листьями, вокруг были разбросаны подушки. Благочестивый тёмно-зелёный цвет, выражавший степенное вдовство и материнство, был повсюду, он даже перебивал цвет зелёной морской воды, характерный для джоконского вооружения, и никогда этот цвет не казался Исте столь отвратительным.
