Мария Филиппова - Гшер. Части неделимого
Пламя радостно взревело над ладонями, разгоняя темень, и бодро потекло по влажной земле светящимися змеями. Жалобно застонала кикимора опаленным комом сваливаясь обратно в болото, мерзко запах и заметался вспыхнувший жморг и только падальщик отпрыгнул за круг света не получив серьезных повреждений. Огненная Гидра, предназначавшаяся ему, вздыбилась голубыми искрами и истаяла, впитавшись в землю. Видимо сразу три таких сильных заклинания для меня было слишком, но раз уж двое конкурентов удачливой нечисти больше не отвлекают, можно и сосредоточиться. Тем более, что голодная тварь, не получившая достойного ответа, возвращалась. Ей на встречу поползло еще одно заклинание, напитанное силой и лишенное ошибок плетения. Оставалось только посмотреть на… на то, как плод трудов моих взорвется фейерверком и подпалит мою и без того пострадавшую куртку.
Пока я спешно стягивала пылающую одежку, падальщик оказался совсем близко и только получив по оскаленной морде ногой, откатился на пару метров прочь. Пущенная ему вослед ледяная стрела рассыпалась острой крошкой оцарапав мне лицо и всколыхнув сомнения относительно моей компетентности как стихийника. Настырная тварь на обдумывание времени не дала и, если бы не Когти, оборвавшие её голодное существование, могла окончательно испортить мне день. Глядя на конвульсивно дергающееся тело, я думала: куда же меня занесло и в какую сторону идти? Существ, способных указать дорогу к относительно мирному человечеству не наблюдалось, даже нечисть испуганно поблескивала глазами не решаясь выползти на тракт.
С болота подул ветер, подгоняя к моему носу непередаваемое амбре из ароматов застоявшейся воды, разлагающейся органики, природных газов и чего-то еще до тошноты приторно-сладкого. Этот самый незнакомый запах плотным комком встал в носоглотке, обручем сжал грудную клетку и заставил сердце слегка сбиться с такта. Из глаз потекли слезы и совсем не к месту вспомнились порождения. В один миг Ирольталь вкупе с Магистром Вирланом стали вполне приятной и желанной компанией. Движение удушающей волны остановилось также внезапно как и началось, оставив после себя лишь размытые очертания окружающей действительности. Утерев выступившие на глазах слезы, я решительно шмыгнула носом и бодрым шагом, в перспективе переходящим на бег, дунула в противоположную источнику запаха сторону.
Бег по пересеченной местности то еще удовольствие, а уж когда ноги разъезжаются на глинистой почве, то и вовсе можно голову сломить. Мне повезло, я не свернул шею, не вывихнула ногу и даже не растянула её. Я просто, следуя повороту дороги, свернула за скалу, поскользнулась, и рухнул вниз, на немалой скорости пересчитав пятой точкой выступающие корни деревьев, близко познакомившись с местной фауной и приземлившись в неглубокое такое озерцо, возле которого расположилась банда наемников. Связанные руки-ноги и мешок на голове в качестве дополнения я рассматривала как самую настоящую удачу. Плен это мелочи, право слово. Такие суровые ребята как наемники Коста могли убить, даже не разобравшись, а так меня всего лишь бросили на телегу в компанию к свернутым шатрам, запасным седлам, одеялам, посуде и прочей ерунде. Вполне благополучное завершение дня.
Хорошенько прополоскавшись пока бравые вояки вылавливали сопротивляющуюся меня из водоема, я избавилась почти ото всей грязи, заклинание подсушило одежду, а мешок на голове был достаточно неплотным, чтобы не опасаться удушения. Лежанка получилась тоже ничего, так что я была вполне довольно жизнью, пока глава гильдии наемников не возжелал посмотреть кого же его ребята словили на привале. Я не то чтобы не обрадовалась знакомству, просто выныривать из сна не хотелось. Но пришлось.
Коста стянул мешок и изучающе вперился в мое лицо взглядом. Я ответила тем же, осознала увиденное, икнула и сделала попытку изобразить обморок. Общаться с давним знакомым, которому проиграла кучу денег, не тянуло.
Мы познакомились в Монетном Дворе — закрытом игорном доме Горды, куда меня отправил Ювентаний с поручением к хозяину заведения. Мне было пятнадцать, и я была безумно самоуверенна. Костайту Миэре, чистокровному светлому эльфу в тот день исполнилось сто тридцать шесть и он был безумно, просто в дребезги пьян. Настолько, что готов был сесть за игорный стол с мелкой нахалкой, считавшей себя самой умной. Я мухлевала, он — тем более. Я магией таскала деньги из его кошеля, он — радостно сгребал выигрыш. Я проиграла в пух и прах, он, со свойственной светлым эльфам дотошностью заставил поставить подпись на долговой расписке. Я представилась дочерью хозяина заведения, он умолчал о своем статусе. В результате: одним игорным домом Горды стало меньше, глава гильдии вольных снискал славу неуравновешенного агрессивного идиота, а я получила по шее от Тания за невыполненное задание.
С тех пор мы не встречались, но весь город знал, что Коста поклялся придушить "дочку" владельца Монетного Двора — согласитесь, не самая приятная новость в свете состоявшейся-таки встречи. Это, да и общеизвестный факт об агрессивности эльфов Дня как-то подпортило мне настроение.
— Ну и что это за чучело? — С презрением глядя на мои темные волосы, протянул Костайт. Как и любой чистокровный эльф, он на дух не переносил тех, в ком могла течь хоть капля крови дионов или темных эльфов.
— На себя посмотри, моль бледная. — Обиделась я.
Костайт щелкнул зубами и нехорошо прищурился:
— Хамоватая дрянь попалась. И что ты, мелкая погань, делала на дороге ведущей из Гшера?
Ой, так это меня к Гшеру занесло? Нет, однозначно гиблое место. Как вовремя местная нечисть турнула меня оттуда.
— Гуляла? — Предположила я, радуясь, что отделалась легким испугом от посещения самого неблагополучного места империи.
— Допустим. И с какой целью ты шлялась рядом со стоянкой наемников? Шпионкам Гшера платят так мало, что они зарабатывают на жалкое существование, предлагая себя кому угодно? — Осклабился в противной улыбочке эльф, окидывая меня презрительно-насмешливым взглядом.
Ну о том, что Костайт Миэре обладает мерзейшим характером я знала, но что он еще и такой гнусный хам как-то не думала.
— Пасть прикрой, очаровашка. — Прорычала я. — А то все местные комары уже передохли. На тебя, — продолжала я, — даже распоследняя кикимора не позарится, позорище ушастое. Хам кривоногий, быдло деревенское. — Ну а чтобы Коста совсем проникся моим к нему неуважением, я еще и пнула его ногами в живот. Особого неудобства не доставила, но зато ботинки о его мундир вытерла. Неразумно, конечно, но очень уж мне хотелось на ком-то сорваться.
