Ирина Якимова - Carere morte: Лишённые смерти
Вновь короткий кивок, но на этот раз какой-то неуверенный. Девчонка разрыдалась, но смогла заговорить:
— Это я виновата! Софи такая странная возвратилась с Бала… Она всё рвалась куда-то и сбежала утром. Мама нигде не могла её найти! Вечером Софи вернулась… Ещё более странной! Мама говорила с ней, а она только смеялась. А я заметила: Софи смеётся не так и дышит не так! Я сказала это Дану, садовнику. Он сказал, что Софи — вампир! — едва проговаривала она между рыданиями. — Я сказала, может, её можно исцелить? Он сказал: нет, убить! Он позвал и бывших слуг Вако, они тоже говорили: убить! Пока история дома Вако не повторилась…
— Ты не виновата. Виновен тот, кто обратил твою сестру…И те, кто не смогли защитить Софию на Балу Карды.
— Я знаю, кто её обратил, — девчонка подняла залитое слезами, распухшее, неузнаваемое лицо. — Мира Вако! Софи утром много говорила о ней. Это её она уходила искать днём! Софи говорила, её госпожа подарит ей крылья… Но дом Вако был пуст. Она бросила Софи, как кукушка!
— Очень хорошо, Дара, — Гесси поднялся. — Сейчас вы с мамой поедете ко мне.
Дара кивнула. Она глядела на Лиру, но не узнавала охотницу.
— Мира Вако… Бездушная тварь! — процедил охотник, когда страшный дом остался далеко позади. — Да, это, должно быть, была она. Она никогда не утруждала себя заботой о созданиях своей крови. День, когда она попадётся охотникам, будет объявлен праздником.
— А вы знаете историю дома Вако?
— Мира долгое время жила в Карде вместе со смертной сестрой и её сыном. Дом Вако, кстати, напротив того, в котором мы были сейчас. Она убивала по полусотне в год, не меньше, а сестра покрывала её. Да, Дан и его соратники тысячу раз правы: эта история не должна повториться!
Лира вспомнила, что Винсент говорил о своей тётушке, и вздохнула. Пожалуй, трудновато будет убедить его сдаться вампирам!
Длиннейшая в Короне улица Виндекса казалась вовсе бесконечной. Лира отвернулась от окна кареты — как раз вовремя: они приближались к месту, прежде бывшему домом фамилии Диос.
Диосы окончательно покинули Карду в год Девятого Бала вампиров. Несколько лет они оставались единственными охотниками в Карде, но и им пришлось отступить. Потом многие фамилии, служившие Ордену, возвратились в Корону, Диосы же нарекли своим последним домом Дону и никто из них не нарушил данной клятвы. Их дом в Карде — ныне сохранившийся лишь на паре старых картин, сровняли с землёй за полтораста лет до Лиры. Сейчас на его месте был городской сад.
Охотнице не хотелось вспоминать героическое прошлое её рода. Слишком велика была пропасть, между ней и теми, охотниками! Сотворенная за одну только ночь предательства, эта пропасть была бездонной — чёрный тоннель, открывающийся в пустоту…
Всё же, когда экипаж повернул, городской сад на мгновение мелькнул перед глазами Лиры. Она приготовилась к болезненному уколу укора: "Великое место, великие предки… Что же ты, Лира?" Но тонкие, густо посаженные деревья, сплетшиеся голыми кронами, не вызвали в ней никакого отклика. Она осталась равнодушной.
"Интересно, потом, когда Владыка подарит ей бессмертие, она сможет столь же равнодушно пройти мимо Академии?"
У ворот дома Селесты стоял экипаж. Охотница задрожала, увидев его: ей показалось, что это карета Дэви. Но из-за него вышел знакомый охотник. Он приветственно поклонился.
— Лира Диос… По Карде прошёл слух, что вы способны провести исцеление новообращённого за считанные минуты. Он верен?
— Вполне.
— Помогите нам, — он распахнул перед ней дверцу экипажа. — Вы не слишком устали?
Лира думала, её повезут сейчас, точно врача к больному, но новообращённый — вампир, ещё не попробовавший человеческой крови, был здесь, в карете. Это был молодой человек с тонкими неправильными чертами лица, — девушка вспомнила, что видела его на злосчастном Балу Карды. Охотница обратила внимание на неестественную бледность его кожи и тронула пульс на шее. От прикосновения он открыл глаза, и Лира прошептала:
— Не бойтесь. Я пришла вам помочь.
Обернувшись, она негромко спросила охотника:
— Здесь не слишком открыто?
— Селеста запрещает заезжать на территорию дома, — пояснил тот. — Это тихая улица, а в неделю нежити и вовсе пустая.
— Пульса почти нет, всего три удара в минуту. Это будущий Высший, исцеление может его убить.
— Пусть… — прошелестел голос обращённого.
Лира достала пузырёк. Удерживая взгляд юного вампира, обмакнула пальцы, провела рукой ему по лицу, шепча молитву. Новообращённый цеплялся за взгляд девушки, как за нить, а к Лире пришла нежданная досадливая мысль: "Что он видит во мне? Снова ложь, ложь, ложь! Если б он знал, что я гостила у Владыки вампиров, если б он слышал, что я недавно пообещала Дэви!
А что, если он почувствует это сейчас? Если я не сумею его исцелить?!"
Она загнала этот страх глубоко. Голос охотницы не сорвался, взгляд не ослабел, сердце исцеляемого оживало и билось всё сильней. Прозрачная вода не изуродовала новообращённого, она впиталась в кожу. Молодой человек слабо вздохнул и затих. На мгновение испугавшись, Лира осторожно прикоснулась к рельефно проступавшей на шее вене.
"Скоро эта картина станет тебе слаще горячего, вкусного обеда на тарелке! Не так ли, carere morte?"
Сердце билось, юноша был жив. Ритуал удался, и Лира почувствовала улыбку на лице. Какое давно забытое, приятное чувство!
Она смутилась, точно выдала какую-то тайну, согнала улыбку с лица и поторопилась покинуть карету. Охотник принялся восхищаться её талантом, но Лира грустно поглядела на него и подумала снова: "Что они все видят во мне?!"
Она побрела по тропинке к дому, заметила, что из окна гостиной за ней наблюдают две детские мордашки и тотчас же опустила голову. Почему-то Лира побаивалась детей.
"Уж они-то наверняка разглядели во мне", — охотница не закончила фразу, и этот куцый обрубок присоединился к хаосу в её голове, потерялся в нём, забылся. Девушка безучастно подумала: "Этот новообращённый был готов умереть, но не становиться carere morte. А ведь он также как я узнал смерть близко, когда во время обращения потерял чуть ли не всю свою кровь. Что же ты, Лира? Всё ещё мечтаешь о бессмертии? Даже теперь, когда увидела Карду и её неделю нежити?"
"Ты получишь бессмертное тело, но погубишь бессмертную душу", — вспомнила она, и почувствовала слёзы на щеках. Но что же делать, что делать, если чувствуешь, что твоя душа, всё хорошее, что есть в тебе — мертво?
Глава 33 Жертвоприношение
"Проклятие carere morte — не часть Дара. Нужно помнить это: проклятие, пришедшее с Алитером, — не часть Дара! Оно чуждо Дару, оно неотступно сопровождает его, но не как необходимая деталь механизма, а подобно паразиту. После пары бессонных суток оно становится огромным. Слабость, усталость Избранного располагают к его росту. Тогда его почти можно увидеть: это как тень перед глазами. Оно проникает и в мысли. Оно является в мгновения дрёмы, между образов сновидений…"
