Алексей Пехов - Шанс (Сборник)
— А ты можешь помочь мне?
— Могу попытаться.
Он облегченно вздохнул, откинулся на спинку стула и сказал:
— Отлично. Когда начнем?
— Прямо сейчас и начнем. Я обещаю помогать тебе. Ты обещаешь слушаться меня. Больше ничего не нужно.
— Ладно, даже если это всего лишь шутка, я хочу попробовать.
И мы попробовали. Больше Константину не надо было думать о деньгах. За все платил я. Он мог играть для своего удовольствия, встречаться с друзьями, ходить на концерты, ужинать в ресторане… Он постепенно начал понимать, что жить можно легко, приятно, без лишнего напряжения и борьбы с каждым прожитым днем. Неплохо, когда тебя постоянно сопровождает материальная удача.
Его квартира вдруг оказалась завалена коробками, пакетами с одеждой и обувью из дорогих магазинов. Старые джинсы и свитера были свалены в кладовку, и Удача запретила ему надевать их. Константин отказался переезжать (видимо, здесь хранились дорогие его сердцу воспоминания), но согласился поменять мебель, переклеить обои и положить ковровое покрытие на вытертый паркет.
Забавно это, наверное, смотрелось со стороны — бригада рабочих, деловито сдирающих со стен старые обои. Высокая шатенка с блестящими прямыми волосами до плеч и сосредоточенным лицом, надменно указывающая наманикюренным пальцем на обнаруженный в полу дефект. И слегка растерянный, смущенный, аккуратно подстриженный юноша в дорогом костюме.
Эту картину я увидел в большом зеркале, которое проносили мимо меня мастера.
— Константин. — Отражение девицы резко повернулось, мимоходом поправляя золотистый полупрозрачный шарф, закрывающий ее плечи, — Сегодня мы пойдем в клуб. Где, ты говорил, собираются твои приятели?
— В «Гаване», — машинально ответил музыкант, наблюдая, как его удача разглаживает какую-то несуществующую складочку на прямой, узкой юбке. — Но… Ладно, хорошо, пойдем.
К клубу мы подъехали на такси. По-моему плану, приобретать личный автомобиль Константину было еще рановато. Он и так пребывал в состоянии легкого шока от внезапно посыпавшегося благополучия. Пусть привыкнет немного.
«Гавана» не произвела на меня особого впечатления. Не высший уровень. Но и не обычная забегаловка. Естественно, появление облагороженного Константина в обществе шикарной девушки произвело должное впечатление на его друзей.
— Коста, вот это да! У тебя нашлись богатые родственники за границей?
— Нет, его усыновил дядюшка-миллионер.
— Выиграл в казино?
— Ограбил банк!
— Женился на дочке нефтяного магната.
Константин с улыбкой выслушивал глупости, которые болтали его коллеги-музыканты, и я чувствовал исходящую от него волну спокойного удовлетворения. Видимо, давно он был в этой компании бедным мальчиком, которого никто не воспринимает всерьез, и уже устал от роли неудачника.
— Константин, как зовут эту красотку?
— Ее зовут Шанс.
Константин посмотрел на меня, и в его глазах отразилась теплота, почти нежность. Он привык ко мне. Девушка-Удача вписалась в его жизнь, не мешая существованию девчонки с улицы.
Когда спала первая волна удивления, вызванная неожиданным появлением Константина, приятели принялись выяснять, откуда взялся источник неожиданного богатства. Но музыкант только загадочно улыбался и снова заказывал всей компании пива. А его Удача сидела рядом, грызла соленые орешки и смотрела на разгоряченных выпивкой и любопытством людей темным, ничего не выражающим взглядом, который заставлял многих из них опускать глаза.
Я видел их всех. Этот — неплохой музыкант, но никогда не станет лучшим — не хватает таланта, и он сам об этом знает, поэтому спокойно зарабатывает свои двести пятьдесят, играя в соседнем клубе. Вон тот, что уже несколько минут проявляет ко мне повышенный интерес, мечтает о своей рок-группе, но у него нет хороших связей для того, чтобы пробиться к известности. У третьего во взгляде мелькает что-то почти одухотворенное и так же быстро гаснет — внимание его слишком быстро переключается с одного на другое. Четвертый любит себя, свой хорошо поставленный голос, свои достижения в музыке, свою карьеру, и неудачи коллег стимулируют и вдохновляют его, но он не добьется многого.
Очень скоро мне стало скучно, хотя я продолжал смотреть на них, вежливо улыбаясь и делая вид, что верю тем человеческим глупостям, которые они болтают.
— У тебя красивые волосы, — сказал рок-музыкант, придвигаясь ближе. — В них как будто бегают золотые искры. Ты умеешь петь?
— Нет.
— Жаль. Мне нужна певица. Ты бы подошла. Зачем тебе Коста?
— Он талантлив.
— Как и все мы.
— Не все.
— Да, не все. Но он неудачник.
— Я — его удача.
— Да, ты похожа… Давай выпьем! Давай выпьем за удачу.
— Давай.
Мы со стуком сдвинули наши стаканы. Приятно пить за себя самого. Приятно, когда о тебе вспоминают во время дружеского застолья. Это вдохновляет на дальнейшие свершения.
Позже, часа через два, когда мы с Константином ехали домой, он сказал задумчиво:
— Знаешь, я не был в этом клубе уже полгода. Не мог себе позволить. Не хватало денег… Ты не думай, они неплохие ребята.
— Это не твой уровень, Константин. Они неплохие ребята, но они уже остановились. Им не хочется больше никуда двигаться. Их устраивает то, что у них есть.
— Но я тоже…
— Нет, ты не «тоже». Хотя, если будешь продолжать сидеть с ними и вести бессмысленные разговоры о своей судьбе непризнанного гения, так и останешься неудачником.
Он ничего не ответил, но о чем-то задумался и молчал всю оставшуюся дорогу. И лишь когда мы поднялись в квартиру, спросил, не глядя на меня:
— Ты и мою девушку предложишь заменить? Считаешь, она не подходит мне?
— Я ничего не знаю о ней.
Я открыл футляр, достал из него саксофон и посмотрел в зеркало. Там отражалась молодая женщина в вечернем платье с искристыми, мягкими волосами и серебряным музыкальным инструментом в руках. Жаль, что я полностью лишен каких бы то ни было талантов. Богу Шансу это не положено. Поэтому я с уважением отношусь к людям, которые могут изливать душу в музыке или живописи. Есть нечто завораживающее в недоступном мне искусстве управлять окружающим миром с помощью звуков, красок или слов. По-моему, это не меньшее волшебство, чем мои искры.
— Константин, сыграй для меня.
Он подошел, взял инструмент, задумался. Лицо его стадо… пустым, ничего не выражающим, будто все эмоции внезапно ушли в глубину его души, и в глазах отражалась все та же пустота. Потом резким движением поднес саксофон к губам и заиграл…
Я сидел в кресле и слушал. На несколько секунд мне показалось, что это звучит подлинный голос Константина, его настоящие чувства. Грусть, неумение понять, для чего он нужен в этом мире и вообще нужен ли кому-нибудь. И я подумал — что будет, если он станет удачливым, деловым, активным? Не уйдет ли из его музыки глубина, печаль и страстность…
