Вера Камша - Зимний излом. Том 1. Из глубин
– Ты представляешь, какой визг поднимет Вернер? – сморщился фок Шнееталь. – Ты упустил победу, бежал с поля боя, в то время как он...
– О да, – хохотнул адмирал, – Фридрих дорого бы дал за то, чтоб я красиво сложил свою непородистую голову, но я не доставлю ему такой радости, слишком много за мной чужих голов. А вот с тех, кто клялся всеми святыми, что Альмейда на юге, шкуру содрать и впрямь стоит.
– Господин адмирал, прошу разрешения говорить, – старший палубный офицер Гюнтер Кляйнпауль блеснул мундирными пуговицами. – Линия выровнена. Отец Александер просит разрешения подняться на ют.
– Передайте мою благодарность команде и соседям и скажите отцу Александеру, что я его жду. А вы наденьте плащ и не снимайте, пока не станет жарко. Победа стоит жизни и здоровья, парадный устав – нет.
Кляйнпауль, стуча сапогами, сбежал вниз, справа по борту море прочертила пенная полоса, помчалась в сторону крепости. Это и есть кэцхен?
– Ты только посмотри на их интервалы, – вернулся к прерванному разговору адмирал. – Я бы так не рискнул.
– Да, идут тесно, – пожал плечами фок Шнееталь. – Толку-то при встречных курсах.
– И все же, Адольф, я хотел бы понять, что задумал этот южанин?
– Ты же решил, что он гонит нас от Хексберг. Для фрошеров война сейчас излишняя роскошь.
– Для нас тоже. Что ж, будем надеяться, они позволят нам обменяться поклонами и разойтись...
– Господин адмирал, – отец Александер сменил парадное облачение на простую сутану, алый лев тревожно мерцал на сером сукне. – Сын мой, Создатель в великой справедливости своей посылает нам достойный бой. Нет славы тем, кто вчетвером нападет на одного. Нас меньше, но корабли наши крепки, а сердца еще крепче. Будь же благословен во имя Создавшего все сущее! Живи и действуй к вящей славе Его. Орстон!
– Мэратон! – склонил голову адмирал. – Прошу вас пройти по всему кораблю. На пушечных палубах вы нужней, чем здесь.
– Конечно, – священник казался удивленным, – место мое с теми, кто служит Создателю и Дриксен.
– Это не фрошеры! – завопил впередсмотрящий, разом позабыв об уставе и субординации. – Не фрошеры!
– Что? – подался вперед адмирал, выхватывая трубу.
– Неопознанные флаги, – надрывался наблюдатель, – они несут два гюйса, синий с черным и алый, цельный[60]...
Под цельными флагами ходят лишь мориски и корабли Его Святейшества, но шады не держат корабельного флота, а у Его Святейшества серые штандарты и всего шестнадцать вымпелов...
Адмирал опустил трубу:
– Если я что-то понимаю, синий – это штандарт Кэналлоа, он же штандарт Алвы, хотя меня сейчас больше занимают алые флаги.
Алва?! Зепп едва не выкрикнул это имя вслух. Как это понимать?! О том, что проклятый Ворон наконец попал в клетку, говорилось в зачитанном перед отплытием Высочайшем Приказе.
Неужели Его Величество лгал? Нет, кесаря обманули, чтобы вынудить вступить в войну. Пленение Ворона – такая же ложь, как и ушедший на Марикьяру флот.
Адмирал протянул Шнееталю трубу:
– Взгляните, капитан, это весьма поучительное зрелище. Хотел бы я знать, кто платил лазутчикам, видевшим Альмейду на юге.
– Им платил Дивин, – буркнул капитан. – Ничего не понимаю! Что это за тряпки?
– Вряд ли в Устричном море их видели, – рука адмирала погладила искалеченную щеку. – Это марикьярские флаги, кажется, они означают кровную месть.
– Олаф, – пробормотал Шнееталь, – я ничего не понимаю. Разве у нас с ними есть какие-то личные счеты?
– Не знаю, Адольф, – Ледяной Олаф устало потер висок. – У меня вроде бы нет, но не стоит забивать себе голову гаданием. Просто примем к сведению, что в плен они нас брать не будут. Ничего не поделаешь!
Адмирал неторопливо повернулся спиной к вражескому флоту.
– Отец Александер, идите к людям. Сейчас ваши молитвы нужны, как никогда. Господин Кляйнпауль, доведите до сведения эскадры, что штандарт Алвы – это еще не сам Алва. К тому же на корабле он не более чем пассажир, а на землю мы вряд ли сойдем. Наше дело в море, и на море нам есть что сказать. Поднять сигналы: «К бою иметь полную готовность. С помощью Создателя мужественно исполним свой долг».
– Господин адмирал, – Кляйнпауль нерешительно глянул на адмирала, – может быть, собрать господ офицеров?
– Все уже сказано, – отрезал Ледяной Олаф. – Мы присягали не щадя жизни служить Создателю и кесарю и спасать прежде себя тех, кто нам доверился. Угрозы марикьяре ничего не меняют.
Медленно-медленно Гюнтер Кляйнпауль отдал честь, повернулся, достиг трапа, исчез, за ним, так же медленно и текуче, спустился священник, плеснуло серое одеяние, на мачту, плавно колыхаясь, словно волосы в воде, поднялись сигнальные флаги. Где-то далеко низко и протяжно завыла труба, ей ответила другая, заглушенная тяжелым, прерывистым рокотом.
– Боевая тревога!
Тягучие раскаты сжались в барабанную дробь и короткие трели горнов. Все было на самом деле: равнодушное море, приближающийся враг, суетящиеся на мачтах и палубах люди и лейтенант Канмахер, замерший на юте «Ноордкроне» в шаге от своего адмирала.
– Спокойно, Йозев, – внезапно прикрикнул адмирал, – спокойно!
– Я... я не боюсь, – может, выкрикнул, а может, прошептал Зепп, – с нами Создатель и... вы!
Глава 7
Хексбергский залив
399 года К.С. 15-й день Осенних Молний
– Капитан Джильди, – негромко окликнул Альмейда, – приготовьтесь. Мне нужно, чтоб приказ дошел в точности, а полагаться на флаги в дыму не приходится... Да и «гусям» раньше времени нечего знать, что их ждет. Филипп, пусть Берлинга сдаст вправо еще на один румб!
– Понял, – крикнул откуда-то Аларкон. Капитан линеала перед боем обходит корабль от нижних палуб до носовых орудий, а потом не покидает шканцев до конца сражения. На галерах все проще и быстрей, а тут, пока начнется, поседеешь.
Первой подправила курс «Зимняя молния», подавая пример другим. Серебряные паруса развернулись к ветру, кровавым росчерком полоснул кормовой флаг, и тотчас начала разворачиваться «Алвасете». Корабли авангарда один за другим ловили пенную струну. «Ноймар», «Память Каделы», «Манлий», «Святая Октавия», «Агмарен», «Верный друг», «Рамиро»... Теперь дело за кордебаталией.
Резко и чисто забил колокол, шван подхватывал звон, нес к авангарду и дальше, туда, где плясали на волнах дриксенские паруса.
Поворачиваются реи, недовольно скрипят мачты. «Франциск», на ходу сбрасывая ставшие лишними паруса, встал в кильватер идущего впереди «Рамиро», боцманские дудки смолкают – готово! Оседлав гематитовые волны, флагман движется навстречу врагу, он готов к бою, но пушки молчат: стрелять пока не в кого.
