Галина Гончарова - Сестра (СИ)
— Не бойся, боярыня. Богом клянусь, не со злом я.
И от слов этих, а больше от того, что увидела на дне глаз, вдруг успокоилась боярыня. Кивнула.
— Верю. Чего тебе надобно? Кто ты?
— Я, боярыня, тот, с кем царевич на днях у тебя говорил…
Вот тут Феодосия и вовсе успокоилась. Хоть и не все она знала о царевичевых замыслах, да мельком этого мужчину видала. Ну и…
— Чего ж ты так, в ночи, равно тать какой, — заворчала она.
Мужчина усмехнулся, скользнул в окно, которое для него открыли, глазами сверкнул так, что боярыня вдруг вспомнила, что в рубашке она, да и простоволоса, метнулась платок накинуть.
— А я тать и есть, боярыня. И чтобы меня тут днем видели — то ни к чему. Сможешь ты, боярыня, царевичу вот это колечко предать?
Зеленый малахит тепло светился на ладони. И Феодосия взяла его кончиками пальцев, при этом коснувшись грубых пальцев чужака и вздрогнув, словно от ожога.
— Утром человечка к сыну пошлю. А до того…
Несколько минут она поколебалась, а потом рукой махнула. Куда уж хуже!
Хорошо еще, что внизу вся прислуга, одна она в тереме…
— Пойдем со мной.
В покоях Глеба Морозова тихо было и чисто. Никто там с его смерти и не жил. Ванечка свои комнаты любил больше, ей терема хватало, а больше‑то и некому было. И родных она сюда не пускала…
— Здесь обождешь царевича?
— Обожду. Благодарствую, боярыня.
— Сейчас шуметь не стану, а утром тебе чего поесть принесу.
— Храни тебя Бог.
Феодосия привычно перекрестилась двумя пальцами. И подумала, закрывая дверь, что для любимого сына, да и для царевича, она бы еще и не то сделала. Сказали бы — на муку пошла бы, стона не издала…
Стольким она царевичу обязана…
Любимым сыночком Ванечкой, который красавец стал писаный, хоть сейчас под венец.
Помощью в делах — тяжко все же на своих плечах все держать, вдову всяк обмануть может. А вот царевича, который за ее плечом стоит — уже не станут. Опасаются.
Верой — и то.
Крестится она сейчас двоеперстно и по сторонам не оглядывается. И знает, что те, кто троеперстно крестится — глупцы, греками да латинянами обманутые. Вот войдет царевич в силу, поставит рядом с собой Аввакума — иначе дело повернется.
Дайте время…
Нет смысла с властью лоб в лоб идти, это пусть олени в лесу рогами цепляются, да быки на лугу бодаются. А они осторожно пойдут, в обход.
Все равно их верх будет, не бывать Антихристу на земле православной, русской, любимой… Осторожнее быть надобно, умнее, не кричать, а детей растить, да не абы как, а правильно, сильными да умными, истинную веру знающими… Тогда и толк будет.
Феодосия решительно направилась в крестовую.
Растревожило ей душу, помолиться надобно…
* * *Когда Алексей получил колечко, он и сам себе не поверил. Сработало!
Они это сделали!
Да, это еще не победа, это пока еще первый шаг на пути к ней, но 'путь в пятьдесят тысяч ли начинается с одного шага', так ведь? А следующим шагом будет рытье ямы для Матвеева.
Алексей даже не сильно задумывался или переживал. Не размышлял, стоит ли ему убирать боярина…
Стоит!
Десять раз стоит!
Пусть остальной курятник накрепко запомнит, что с царевичем связываться не стоит. И дорогу ему переходить — тоже. Хочешь быть при царе?
Кланяться на две стороны будешь!
Не нравится?
Выбор есть всегда. Плаха, изгнание, деревня со строгим запретом появляться в Москве. Дело житейское, кто он такой, чтобы решать за людей? Они и сами найдут, где и как вляпаться.
Матвеев сам полез туда, где ему делать нечего. Захотел царя к рукам прибрать? Вот по рукам и получишь! До полного усыхания наглых культяпок!
Волк, как они прозвали мужчину, ждал его у боярыни Морозовой. Смотрел насмешливо.
— Ну что, царевич, придумал, как боярина будешь на меня ловить?
— Придумал, — Алексей успел посоветоваться с сестрой и теперь знал, что надо обговорить одну вещь. Что другое, а это — обязательно. — Чего ты за свою помощь хочешь?
— Ничего.
— Тогда я сам тебе предложу, а ты скажи, что тебе более по душе?
Мужчина заинтересованно прищурился — мол, что ты такого можешь мне предложить, чего у меня нет? Волку хоромы не надобны, да и ошейник не к лицу…
— Ты можешь ко мне пойти. Степан тебя взять согласился.
— Не хочу. Не мое это…
— Еще я хочу на Москве трактир купить.
— Зачем царевичу?
— А вот чтобы новости знать, да в курсе быть, чем люди дышат. Ежели согласишься ты в нем хозяйничать — рад буду.
— И к тебе на донос бегать?
Алексей качнул головой.
— Нет. Тем и ценна твоя помощь, что по пустякам ты тревожиться не будешь. А вот ежели что важное узнаешь — не смолчишь.
— Подумаю я.
— Подумай. Я людьми, как тряпками, пользоваться не хочу…
— Да неужто? А получается…
Мужчина и мальчик переглянулись — и на лицах одновременно проскользнула тень улыбки. Алексей взъерошил волосы.
— Ладно. Награду мне любую не жалко. Захочешь денег — дам. Помочь в чем — скажешь.
— Лучше ты, царевич, скажи, что делать надобно?
И Алексей заговорил…
* * *Они не ошиблись, это был именно боярин Матвеев. И сейчас, сидя дома, у камина, одного из немногих на Руси, он смотрел на языки огня невидящим взглядом.
Когда все рухнуло?
Когда?!
Ведь так хорошо начиналось…
Он становился все ближе и ближе к царю, он вертел им, как кольцом на собственном пальце, он делал что и как хотел — и царь соглашался. Он был неглуп, этот полноватый мужчина с рыжеватой бородой, но мягок и добр, а для царя это недостатки непростительные. Царь был глиной в цепких Матвеевских пальцах и не хотел оттуда вырываться. К чему?
Все ведь так хорошо…
И когда умерла Мария Милославская, Матвеев увидел еще один шанс. Подсунуть царю какую‑нибудь девушку — и править уже через нее. И тут опять повезло.
Царю приглянулась Наталья Нарышкина.
Казалось бы — что надо еще? Бери и иди, честным пирком, да за свадебку — ан нет! Наталья, эта идиотка, умудрилась влюбиться в царевича, а тот не оценил девичьих чувств. Матвеева устроило бы, ежели Наталья стала женой Алексея. Куда еще лучше? Получится два лебедя одной стрелой. Царь на Алексея прогневается, и мальчишка не сможет мешать Матвееву.
А Наталья будет крутить молодым мужем, как ее душеньке угодно. И будущий царь тоже окажется у Артамона Сергеевича в кулаке.
Не вышло.
Как‑то так мальчишка повернул, что Наталья во всем виновата оказалась. На улицу ее не погнали, но замуж выдали спешно. А потом и…
Матвеев случайно, от одного из своих людей, прознал, что Наталью хотят порешить. Но ни предупреждать, ни оберегать ее не стал. Отыгранная карта, ни к чему.
А вот отомстить…
