Сусанна Арменян - Два пешехода
— Не за что, — возразила Лита еле слышно.
— Ну так сделай это еще раз, прошу тебя. Иначе все прошлые разы окажутся напрасными.
И пока Лита пыталась согласиться с логическими построениями Янбура, глядя в его грустные карие глаза, рядом с ними произошло явление природы.
Из под земли забил родник, почки на яблоне лопнули, а с елки осыпались все шишки. Вслед за этим кора дуба разошлась в стороны, и из ствола выступил наружу стройный кавалер Девелоп. Во всяком случае, он так и представился: "Кавалер Девелоп".
— Остановитесь! — громким голосом воскликнул он, подняв кверху левую руку с ярко накрашенными ногтями, а правую, забинтованную в несколько слоев, прижал к груди.
— В чем дело? — спросил Янбур, продолжая сжимать руку Литы.
— Вам грозит полная и безоговорочная аннигиляция, — продолжил вещание кавалер Девелоп. — Не надо было вам верить кавалеру Мармеладу.
Лита смотрела на его короткие, до колен, панталоны с бантиками из голубого атласа, и не могла понять, для чего кавалеру пояс из подшипников, стягивающий широкую белую рубашку.
— Тот из братьев, — говорил тем временем кавалер Девелоп, — кто первым подойдет к Валуну, погибнет!
— А если вместе? — быстро спросила Лита.
— Если они приблизятся вместе, то завяжется бой, и естественно, погибнут оба. Если, конечно, что-то не помешает… — кавалер Девелоп на секунду задумался, опустил руку и стал грызть ногти. Глаза его поменяли оттенок от голубоватого до темно-зеленого. — Но я не вижу ничего, что смогло бы помешать, — сказал он. — Хотя, с другой стороны, ничего не может помешать тому, что может помешать бою… Но и воспрепятствовать тому, что помешает помешать, будет нелегко…
Лита и Янбур не стали дослушивать кавалера Девелопа до конца.
Потому что невдалеке.
На опушке леса внезапно.
Появилась отчаянно, очумело.
Рыжая кошка с ободранным хвостом, и, мяукая.
Она побежала прочь, понимая.
Что ее сейчас будут догонять.
То есть, Лите (лично ей) показалось, что кошка это поняла.
…Они мчались по лесу, не замечая, как стремительно наступает ночь, высасывая свет из воздуха среди древесных стволов. Свое дыхание — вот что слышала Лита. Свое дыхание — вот что слышал Янбур.
Рыжая кошка внезапно подпрыгнула в воздух и всцарапалась на баобаб.
Добравшись до массивной ржавой цепи, опоясывающей ствол баобаба на высоте в два человеческих роста, кошка уселась там, нахально глядя вниз, на запыхавшихся людей. Она свесила свой драный хвост, двигая им наподобие маятника. Янбур и Лита не верили своим глазам.
— Она издевается, — наконец произнес рыжеволосый.
— Что-то сейчас произойдет, — сказала Лита и обернулась.
К ним приближались, — можно даже сказать, бежали во весь опор, — двое: Ингьор, придерживая на боку меч, и Фома, в обычном своем облачении, скользя на сантиметров тридцать выше поверхности земли. Когда парочка приблизилась, стало ясно, что гонятся они за светящейся в сумерках зеленой (древесной, — поняла Лита) кошкой.
В отличие от кошки Янбура и Литы, зеленая не отреагировала на баобаб и промчалась мимо. За ней пробежали и Фома с Ингьором. Переглянувшись, Лита и Янбур бросились вслед за своими близнецами.
7. ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА
Они выбежали на поляну, где стоял Валун, фактически одновременно. Лита упала на колени. Ноги ее больше не держали. Братья тоже повалились на траву, со свистом вдыхая и выдыхая воздух. Зеленая древесная кошка скрылась в неопределенных зарослях. Фома мягко приземлился рядом с Ингьором и нежно склонил голову ему на плечо. Вероятно, чтобы прочитать его мысли. Ингьор, не отрывая взгляда от камня, усмехнулся:
— На черта нам сдался этот Валун!
— Лита, что бы ты ни говорила, но я его убью сейчас, извини, — вдруг сказал Янбур и достал из ножен меч.
— Стоило из-за этого столько бегать, — проворчал Ингьор, устало поднимаясь. — Я тебя в любом другом месте мог прикончить…
— Стой! — резкий бросок, и Лита заломила руку рыжеволосого (правду, не ту, что с мечом). Приемов она не знала, но у нее почему-то получилось с первого раза. Она безжалостно завернула ему кисть за спину. Янбур пискнул от неожиданности и, открыв рот, застыл в позе бегуна на старте.
— Ну, я пошел его убивать, — хладнокровно проговорил Ингьор и, смахнув черную прядь с глаз, взялся за рукоять своего меча.
Ему тоже не удалось совершить задуманное — Фома обнял его руками и ногами и повалил на землю.
— А теперь скажи, за что ты не любишь своего брата, — сказал Фома, чмокнув обалдевшего Ингьора в губы.
— Фома, милый, ты не понимаешь, — тихо и быстро заговорил Ингьор, потом повернул голову и, глядя на Янбура, завопил:
— Он называл меня пузырчатым носорогом и болотным клубочником, он говорил, что я черная вонючка и никчемный дудимул абарат.
— Янбур, ты говорил все это про него? — спросила Лита. — Про своего родного, правда непохожего, но все равно родного брата-близнеца? Такие слова?
— Н-н-нет, — процедил Янбур сквозь зубы.
— Он не говорил! — торжествующе крикнула Лита.
— А Ингьор сам обзывался, — встрепенулся Янбур. — Говорил, что я тупой и толстый, и что…
— Неправда, — снова завопил Ингьор.
— Правда! — крикнул Янбур.
— Погодите, — остановил их мудрый Фома. — Вспомните, вы это друг другу в лицо говорили, или вам элементарно наябедничали?
— Мне… мне все это передал кавалер Грглаф, — признался Ингьор.
Все посмотрели на Янбура. Тот опустил голову и молчал. Лита легонько толкнула его коленом в спину.
— И мне — Грглаф… — чуть слышно проговорил Янбур.
— Ему — тоже! — громогласно сообщила Лита. — Вас тут специально перессорили, друзья мои, а вы…
Ингьор вдруг дернулся и, выпустив меч из рук, зарыдал, спрятав лицо на груди у Фомы. Тот стал гладить его по голове, утешая и тихонько шипя:
— Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш…
Янбур тоже отложил меч и закрыл лицо ладонью свободной руки.
— Что с тобой? — спросила Лита.
— Мне стыдно, — сказал Янбур. — Можешь больше не выкручивать мне руку.
Лита отпустила его и встала с земли. Янбур тоже встал.
В этот момент на полянке появился кавалер Грглаф.
Мы уже знаем, что на самом деле это был колдун Темречогрен Э.
Он вышел, завернувшись в коричневый плед, в окружении стаи диких древесных, диких водяных и домашних подземных кошек, поигрывая солнцезащитным лорнетом и высокомерно улыбаясь уголком рта — то левым, то правым уголком.
— Вся прелесть ситуации в том, что я передавал вам чистейшую правду. Я никогда не лгу. Вы действительно обзывали друг друга всеми этими гадкими словами, и другими тоже.
