Дмитрий Таланов - Сотерис
— А зачем? Условия задачи всё равно неизвестны пока, — несколько раздраженно произнес Андрей. — На месте будем думать. Я не придумаю, так Сашка что-нибудь сообразит. Вдвоем мы точно не пропадем!
— Втроем, — сверкнув глазами, перебила Маша. — Охотиться на этого поджигателя пойдем втроем. А вы как думали? — добавила она, глядя на обалдевшие лица друзей. — Я не отпущу вас туда одних!
— Ну всё, пропала поездка, — бросил Андрей в сердцах.
Лицо Маши порозовело, она устремила на него вопрошающий взгляд. Тот заерзал на стуле.
— А как же Греция? — удивился Сашка.
— Вместо Греции будет спортлагерь, — как о деле давно решенном, заявила Маша. — Я и с родителями успела поругаться на эту тему. И даже снова помириться.
Андрей с подозрением посмотрел на нее.
— Это когда же ты успела? Я только вчера сообразил, как нам поймать этого злодея!
— Вчера вечером я и вычислила, что ты захочешь в Питер, — спокойно ответила Маша. — Не ты один смотришь последние новости.
— Ну, дела! — протянул Андрей и, вздохнув, спросил Сашку: — А ты что думаешь?
— От поездки ты ее всё одно не отговоришь, — сказал Сашка рассудительно. — А помощь нам может понадобиться. Эта твоя идея с блокировкой мне тоже кажется слегка сомнительной.
— Не нравится, предложи свою, — буркнул Андрей.
Маша сказала:
— Вот и договорились! А теперь скажите, где собираетесь жить в Питере. Родственники там у вас есть? Я-то буду в лагере, сорок минут от города.
Андрей с Сашкой растерянно переглянулись.
— Об этом мы как-то не подумали…
— А куда же вы ехать собрались? — в свою очередь растерялась Маша. Она смерила их таким взглядом, что они немедленно почувствовали себя круглыми дураками.
Однако эта проблема разрешилась сама собой. В комнату заглянула Машина мама и позвала всех обедать. Сашка стал отнекиваться, однако его возражения не приняли, и ребята отправились в столовую. Там их встретил высокий, плотный, кудрявый мужчина в рубашке с короткими рукавами и в черных спортивных штанах.
— Здравствуйте, ребята! — сказал он. Широкое лицо его расплылось в мягкой улыбке. — Ты, наверное, Андрей? — показал он пальцем на Андрея. — А ты, видимо, Александр? — Он пожал им по очереди руки. — Меня, кстати, тоже Александром зовут, — представился он и подмигнул ребятам. — Александр Борисович. А вы, значит, друзья моей дочери с прошлого года? Это здорово! От нее все друзья ведь сбегают, вы в курсе?
Маша напружинилась и бросила предостерегающий взгляд на отца. Но тот и ухом не повел.
— Вы, наверное, мужественные ребята, — продолжал он, глядя с хитрецой на дочь. — Ее мало кто выносит. Подруги от нее плачут, мать от нее плачет…
— Папа! — Маша метнула на отца гневный взгляд, но тот его проигнорировал.
— Один брат вьёт из нее веревки…
— Папа!
— Давеча вот взяла и все планы перевернула нам с ног на голову.
Прикусив губу, Маша вылетела из комнаты, хлопнув дверью. Проводив ее взглядом, Александр Борисович только хмыкнул.
Глаза у Машиного отца были веселые и бесшабашные. И сразу стало ясно, что дочь свою он любит безумно и совершенно не обижается на ее выходки. Он стал рассказывать, какую бойню устроила она, передумав ехать с ними в отпуск, но тут в комнату вошла мама Маши. Невысокого роста, живая и весёлая, она приветливо улыбнулась им. И поставила на стол большую супницу, из-под сдвинутой крышки которой вкусно пахло.
Александр Борисович стал расставлять посуду, когда Маша снова появилась и, как ни в чем не бывало, оттеснив отца от стола, принялась переставлять приборы. Сашка сунулся ей помогать, но был послан на кухню за дополнительными тарелками. Когда он вернулся, в комнате уже находился пес Макс и серьезный вихрастый пацан, брат Маши.
Голова его, как у отца, была круглая, уши торчали, вместо носа была кнопка. А характер, судя по всему, горячий. Не обращая внимания на снующих вокруг взрослых и помогающих им Сашку с Андреем, он громко и энергично требовал от Маши ответа на вопрос, куда она дела его любимый фонарик.
Маша отбивалась, но мальчишка не утихал. Он вцепился в нее как заправский следователь, припомнив по дороге леденящую душу историю о похищении в прошлом году его компаса, который именно Маша взяла без спроса и потом сломала.
Спор прекратил Александр Борисович, пообещав сыну купить в Греции другой фонарь. Да не простой, а водонепроницаемый. Это предложение мальчишку удовлетворило, и за столом он ел молча, то и дело обводя хитрым взглядом всех присутствующих. Но продолжалось это только до второго блюда.
— Машка, — сказал он, покончив с котлетой, — а ты на лошадях в этот раз будешь кататься?
— Буду, наверное, — рассеянно ответила Маша.
— На Револьвере? — с интересом спросил брат.
— Коля, ты ешь! — прервала его мать. — Потом поговоришь. Ты еще свою сумку не собрал!
Мальчишка послушался и, доев, быстро убрался из комнаты. Дождавшись конца обеда, Сашка спросил у Маши:
— А ты что, и на лошади умеешь ездить?
Собирая со стола посуду, она кивнула.
— Умеет, и неплохо умеет, — подтвердила мама, с грудой тарелок в руках направляясь на кухню. — И ты, что ли, ездишь?
— Не очень хорошо, — сказал Сашка. — Но вроде не падаю. Я в деревне научился.
Александр Борисович принялся расставлять чашки и блюдца к десерту. Сашка с Андреем ему помогали.
— А где училась ездить? — опять спросил Сашка.
— В конно-спортивном клубе, — ответил Александр Борисович. — Мы его пайщики. Вообще мы страстные любители верховой езды, и нам давно хотелось заниматься конным спортом в спокойной обстановке. Так что мы нашли других таких же фанатов и организовали клуб. И, что самое приятное, у нас два постоянных места в конюшне, где содержат наших лошадей. Вот на одной из них Маша и училась ездить. На том самом Револьвере.
— А где этот клуб? — спросил Андрей. — Далеко он? А то, может, и меня научите кататься на лошади.
— Далеко, — с сожалением сказал Александр Борисович. — Это его единственный недостаток. Он куда ближе к Санкт-Петербургу, чем к нам. Так что ездим мы туда нечасто. Но зато он рядом с Машиным спортлагерем. А вы сами собираетесь куда-нибудь?
Андрей открыл было рот, но Сашка наступил ему на ногу. Он вдруг подумал, что, не зная, чем Маша мотивировала родителям свое неожиданно возникшее желание ехать в спортлагерь, не стоит говорить ее отцу о Питере.
— В городе, видимо, останемся, — сказал Сашка.
Александр Борисович задрал рыжие брови.
— А что ж так? — спросил он с удивлением. — Неужто некуда уехать из этой духоты?
