Вадим Климовской - Изгои Зоргана
Драмьенн очень хорошо знал нюансы эльфийских законов и потому, по началу был достаточно спокоен за свой Дом. Нервничать стоило лишь тогда, когда Император, ознакомившись с делом в Рудшукке и прошением Рамона Шотьенна, наконец, согласится подписать роковой документ: карт-бланш на кровный счет в пользу одного из Домов, замешанных в распре. И тогда, многое остается все же неизвестным, например, который из Домов, выступит союзниками, а кто противниками Шотьеннов или Барклов? А исходя из законов, таких претендентов на победу или поражение, могло набраться по три Дома на каждую враждующую сторону. И тогда над Эльзораном затянется не шуточная бойня. Сцепившись, словно граки, шесть Домов могли уповать только на собственные силы и выносливость. Действовал полнейший запрет: не вмешиваться в распри "кровников" кому-либо из посторонних Домов, государственному управлению Эльзорана, ни тем более самому Императору, до исхода состязаний на смерть. А исход всегда был красноречиво очевиден — тотальная ликвидация одного или нескольких Домов претендентов на свою честь и мораль.
Как правило, после таких дней, Община надолго забывала о распрях и войнах, на долгое время затихал шквал междоусобиц, Община медленно возвращалась к нормальной и мирной жизни, залечивая свои раны. После кровных истязаний по нескольку Домов уничтожались до дальнего родственника. В живых оставались чудом, уцелевшие эльфы или те, кто успел сбежать из Эльзорана, такие личности становились отверженцами Общины и редко возвращались обратно на родину.
Последняя хаотичная, кровная свалка прошла пятьдесят лет тому назад и тогда, по памяти Драмьенна, четыре Дома истребили друг друга до последнего "колена", а оставшиеся в живых, но потрясенные до безумства Дом Алиаров и Дом Жильзов, поплатились своими отцами, матерями, братьями и сестрами. Драмьенн тяжело сглотнул, неужели и его Дом ждет такая же участь? О Оргул, столь горькая несправедливость.
— Отец! — за спиной Драмьенна послышался осторожный и робкий голос.
Первый Советник нехотя повернулся в кресле: Вервон! Непутевый Вервон. Разве этот малец отважится выступить против Шотьеннов? Пускай даже те, не имеют столько власти, сколько имеют Барклы. Пускай даже, если Император втайне походатайствует, и найдет им не менее могущественных и сильных напарников, ни в чем не уступавшим по силе их Дому. Все равно! Нервная лихорадка страха била по фалангам пальцев. Дрожала внизу живота и дергала закоченевшие от сидения в кресле суставы ног. Драмьенн слепо боялся за Микаэллу — свою жену, за остолопа — Бремиана, за шалопая Вервона, и за, еще несмышленого и глупого Нильенна. Семья у каждого взрослого эльфа, прежде всего. Семья для эльфа — это святое.
— Почему, ты пришел? — не менее тихо попытался рассердиться на Вервона отец семейства.
Вервон хмуро, виновато потупил взор, изучая нежный бархат тяжелых портьер.
Ну, прям, как младенец! Разве он готов быть рос-кардиналом? Оргул меня побери, неужто я ошибся? Потерял голову и поспешил? Ведь Вервон только недавно окончил школу Золотой Арки, и я тут же, сразу подарил ему столь ответственный и важный пост, невосполнимая ошибка. Но как, же так? А Бремиан? Тот ведь столько добивался кардинальства! Мелкими шажками шел к вершине власти и что же теперь? Я хотел, как лучше. Думал, Вервон преуспеет и схватит все гораздо быстрее своего старшего брата, а получилось все иначе. Две роковые ошибки в один день. Сплоховал Вервон и облажался Бремиан, их поступки равны ребячеству Нильенна.
— Я не мог тебя оставить одного…
Драмьенн горько скривился.
Младенческое дурачество. Лишний раз доказывает, насколько он, Драмьенн Баркл, поспешил с указом о повышении.
— Присаживайся рядом Вервон, надеюсь, ты поставил кардинала Горшана в известность о своем отсутствии?
— Кардинал Золотой Арки в Зале Выступлений.
Драмьенн хмыкнул.
— Ваши заседания теперь проходят на сессиях императорского дворца?
— Нет, отец. Рамоньер Горшан хочет выступить в мою защиту и поддержать меня, как рос-кардинала, в случае атаки Шотьеннов на Золотую Арку.
Первый Советник задумчиво посмотрел на среднего сына. Заманчиво, если конечно, Рамон Шотьенн оступится на выступлении и осмелится выдвинуть претензии Вервону Барклу, не как халатному и беспардонному отпрыску Дома Барклов, а как некомпетентному чиновнику эльфару, а именно, рос-кардиналу Золотой Арки. Вот тогда в списке кровных врагов, может замаячить перед Шотьеннами и Дом Горшана, а у Барклов прекрасный и изворотливый союзник.
— Очень мило с его стороны, прийти сюда и поддержать нас Вервон. Пойди и передай ему, что я рад его помощи.
— Я хотел бы побыть рядом с тобой… — продолжал настаивать на своем сын.
Драмьенн слегка улыбнулся.
Ребячество! Как это Бремиан еще умудряется его слушать, а не капризничать, как Вервон?
— Ступай. Сейчас должен прийти Жеман Харут, я не останусь один в ложе. Ты ведь не думаешь, что Шотьенны отважатся подослать в ложу убийц, без официальной заявки на разрешение войны от самого Императора? Рамон не настолько безумен и смел, как кажется.
Нехотя и сковано Вервон подвелся на ноги, нерешительно направился к портьере и выходу из ложи. Драмьенн перевел внимание на зал: многие заняли свои места, должен уже прозвучать гонг, возвещающий об открытии внепланового дня.
— Отец!
Ну, что еще?!
— Береги себя.
Драмьенн сжал губы.
— Ты себя тоже.
За Вервоном колыхнулась портьера, Драмьенн успел вскользь заметить спины верных хорратов. Верного Викона.
По телу пробежала неприятная дрожь — магическая активация. На залу Выступлений опустилась незримая, волшебная сетка, поглощающего магию аркана. Все! Любое волшебство. Любой скоропалительный аркан блокировался администрацией Залы, тем более идентификация личности магика устанавливалось мгновенно на месте. Каналы к внутренней силе перекрыты орденом для всех. Для всех без исключения. В зале Выступлений разрешалось лишь орудовать, словом и голосом. Только голос и слово могли разрядить стянутую над Домами Эльзорана ситуацию. Драмьенн ощущал грозный накал страстей по обе стороны трибун. По обе стороны возводимой словом и голосом баррикады.
Звонкий и дребезжащий гонг…
Ту-у-у-м-г-г-х-х-х-х-х!
Секундой позже, на ноги поднялся магистр Лойрен Жильз, ветеран кровных стычек, Драмьенн даже с полсотни метров, четко увидел незажившие временем на щеках и подбородке белесые полосы шрамов, старых увечий. Вот какую расплату за чванливую и бесшабашную гордость, получил в свою время Лойрен Жильз, и его некогда могущественный Дом. Вся родня Жильза погибла в атакованном узурпаторами Алиарами именной усадьбе. Ну и что, что Император наложил на Алиаров в итоге боев убийственное вето: ликвидировать зачинщиков до последнего звена, — этим Лойрен смог лишь выиграть привилегии перед сиром Лилиафом и двором. Истраченных жизней близких и родных, он все равно, никогда не вернет.
