Алексей Матвеев - Конан и Властелин Огня
— О чём ты там бормочешь? Мне что-то плохо слышно! Щёлкать варежкой каждый мастак, а дела коснись, так сразу в кусты. — играл ва-банк варвар, по ходу пьесы припоминая самые изощрённые изречения из своего богатого ругательствами арсенала.
— Поздравляю! Наконец, ты это сделал! Ты перешел черту дозволенного! Теперь ты пожалеешь, человек, что осмелился вызвать меня на бой. — громовым раскатом прогремело под сводом зала, сотрясая мраморные колонны.
Ужасающей силы взрыв сбил Конана с ног и бросил на пол, а полыхнувшая вслед за ним яркая вспышка света, заставила прикрыть лицо руками, едва не ослепив. Но уже в следующее мгновение варвар снова стоял на ногах и сжимал в руке свой верный меч. Он смело вскинул веки, пронзая ледяным взглядом своего противника, коим оказался высокий крепкий воин с красивыми чертами мужественного лица, молодой и сильный — под стать самому киммерийцу. Широкий инкрустированный драгоценными камнями пояс перетягивал массивный торс бога, сквозь плотные кожаные штаны с длинной бахромой проступали узлы мышц на сильных ногах. Как и северянин Кром, противник Конана был богом-воином. Под играющей лучами света кожей, будто тело воина отлили из чистого серебра, отполированного до зеркального блеска, прорисовывались бугры могучих мускул.
Противники, не отводя глаз, пристально смотрели друг другу в лицо. Отрешенный взор серебряного воина не выражал чувств, в нём не читалось ни ненависти, ни ярости, ни сожаления, не было в нём и гордости или высокомерия. Бог был бесстрастен, его глаза горели ярким белым огнем и казались холодными и неподвижными. Статью могучего воина он вызывал лишь восхищение и в тоже время варвар был пронизан уважением к его железной выдержке и абсолютным понятиям чести, столь далёкими для южных богов мрака, каковыми были Сет и Нергал, Дагот и Ариман. Конан прекрасно понимал всю серьёзность своего положения, но отступать было поздно, да и некуда. За свои двадцать с небольшим лет ему довелось поучаствовать и в грандиозных битвах, и в уличных драках, сражался он и с солдатами цивилизованных стран, и с дикарями пиктских пустошей, и с бандитами с широких дорог, с колдунами и чародеями, уродливыми чудовищами, призраками, мертвецами поднятыми из могил чарами некромантов, со всякой нечестью встречаемой им на дорогах жизни, и по воле богов или счастливой случайности из битв всегда выходил победителем или, по крайней мере, живым. Поверженные враги стояли перед ним теперь, как тени прошлого. Ныне же ему предстояла битва с богом, шанс на успех в которой был призрачно мал.
Кодекс чести киммерийцев гласил: сражайся до победного конца или умри с честью в бою, нежели с позором беги с поля брани. Конан и не собирался бежать. Широко расставив ноги и выставив перед собой холодную сталь, преисполненный решимости он принял вызов, всем своим видом говоря, что готов, если потребуется, сражаться не на жизнь, а на смерть. Казалось, пройдет целая вечность, прежде чем хоть один из соперников отведет взгляд. Мучительную паузу первым нарушил серебряный воин, со звонким металлическим лязгом он вытащил из ножен за спиной широкий двуручный меч, точную копию оружия варвара.
— Ты хотел знать, кто я?! Моё имя Хидрадис. Сражаться будем по правилам чести. Отныне, я уязвим для твоего оружия, ровно, как и ты для моего. Приготовься к битве, избранник Крома! — произнес бог и с невероятной скоростью бросился на противника.
Конан впоследствии смог бы по достоинству оценить благородный жест вышней силы, но в данный момент был полностью поглощен отражением атаки последней. Обострённые до предела инстинкты, чудом уберегли его от мелькнувшего перед глазами клинка серебряного бога, вынудив совершить кувырок под руку атакующего и перекатиться в сторону. Едва человек успел подняться на ноги, как последовал следующий выпад, едва не лишивший его головы. Бог атаковал так стремительно, что Конану с первых же мгновений боя пришлось уйти в глухую оборону и напрочь позабыть о контратаках. Искры сыпались дождем, сталь звенела колокольным набатом и в серебряном свете колонного зала клинки сверкали точно молнии в грозовом небе. Сражение разгоралось с набирающей силу стремительностью, бог был неумолим. Сколь-нибудь долго такого темпа выдержать человек никак не мог. Очень скоро Конан почувствовал, как силы оставляют его, в то время как соперник, похоже, не ведал усталости и продолжал атаковать с удвоенной энергией, входя в неистовство боевого азарта. Конан судорожно искал выход из отчаянного положения, в которое вверг себя по собственной неосторожности и излишней самоуверенности. Его мозг работал в бешеном ритме, мышцы пронзало болью от нечеловеческого перенапряжения. Малейшее промедление означало неминуемую гибель. На кон была поставлена сама жизнь. Конан едва успевал подставлять клинок, парируя смертоносные выпады соперника. Он неуклюже отступал назад, а распалённый битвой бог продолжал давить. Варвар, вдруг почувствовал, как его спина упёрлась в холодный мрамор колонны в центре зала.
Идея родилась внезапно. Конан опустил оружие, давая противнику понять, что окончательно измотан и принимает поражение, как единственный исход схватки. Разочарованный быстрой победой, серебряный воин ударил наотмашь, рассчитывая одним ударом завершить поединок. В самый последний момент, варвар резко присел, не блокируя выпада противника. К счастью, серебряный воин не раскусил уловки и вложил в удар всю свою мощь. Меч со свистом рассёк бесплотный воздух и, сверкнув над головой человека, по рукоять врубился в мрамор. Сокрушительный удар бога разрубил колонну почти до середины и, та надломившись, повалилась на пол и раскололась на куски. Серебряный воин рванул меч на себя, но результата не добился, оружие прочно засело в основании колонны, чем поспешил воспользоваться человек. Привстав на одно колено, варвар нанёс удар в торс рукоятью своего меча. Сильным удар не получился, но застал противника врасплох и заставил отступить на шаг. Конан выиграл ещё одно мгновение и не замедлил им воспользоваться. Он размахнулся и рубанул сверху вниз. Прямой разящий удар киммерийского воина мог без труда рассечь пополам быка, но против искушенного тысячелетиями битв противника, расчёт варвара на быструю победу себя не оправдал. Бог шагнул ему навстречу и перехватил за запястья, рванул вниз и одновременно ударил коленом по рукам, сжимавшим клинок. Меч вылетел из рук варвара и с жалобным звоном покатился по мраморным плитам пола. Но Конан не растерялся. Он рванул противника на себя и головой ударил тому в лицо. Даже от себя самого варвар не ожидал удара такой силы. Серебряный воин потерял равновесие и завалился на спину. Конан тряхнул взмокшей шевелюрой и, пошатываясь, побрёл к разбитой колонне. Он поднял над головой увесистый обломок и со словами «любишь архитектуру?!», швырнул им в распластавшегося на полу противника. Оглушенный и придавленный камнем, серебряный воин остался лежать неподвижно, а варвар, под конец, измотанный смертельной схваткой, опустился на пол, тяжело дыша. Голова шла кругом, зал раскачивало из стороны в сторону, не позволяя подняться на ноги, к горлу подкатывала тошнота. Ценой невероятных усилий человек победил в этой схватке, но праздновать победу ему не пришлось. Вместе со штукатуркой с потолка сорвался шквал камней и погрёб варвара под завалом. Последнее, что он запомнил, было сильным ударом по голове, после которого мир погрузился во тьму, в разверзшуюся бездну беспросветного мрака.
![Альфонс Доде - Малыш[рис. В.С. Саксона]](/uploads/posts/books/138467/138467.jpg)
