Лин Картер - Башня Медузы
В конце концов маг бросил свои нашептывания и без остатка предался роскошному обеду. Судя по тому, что он слышал об изумрудной даме с Зангримара, Кирину была уготована участь многих — пасть жертвой ослепительного очарования ее непревзойденной красоты.
Между тем пир, к которому Темуджин присоединился с видимой неохотой, был воистину великолепен. Процессии юных рабынь, одетых в той же манере, что и девушка Каола, обносили гостей множеством разнообразных блюд, из которых те поспешно выбирали себе по вкусу. На огромных блюдах чеканного золота, электрума, серебра, искрящегося чейя нескончаемой чередой проплывали то запеченный целиком лунный бык, то жаренный в гвоздичном масле шинке с Беги, то бифштекс из редкого фарвизийского снежного тигра, то дымящиеся в подливе из ароматных трав клецки, то самый фантастический по утонченности вкуса десерт с пирожными, консервированными фруктами и желе.
Темуджин с завидным аппетитом навалился на еду, постоянно прикладываясь к различным напиткам. Там были и зеленые вина с Шазара и Беллерофона, и густой эль с Нетарны и Хорвера, и огненная пурпурная жидкость с Валтома, и покрытые инеем кубки искристого неола, и чего там только не было. Самые разные вина и ликеры на любой вкус с полусотни миров.
Пережевывая кусочек нежнейшего мяса чадорийского оленя, приготовленного в густом остром соусе, Темуджин решил примириться с положением пленника, здраво рассудив, что если бы во всех тюрьмах заключенным подавали подобные царские обеды, то лишь немногим из них пришло бы в голову домогаться свободы!
Азейра пригласила Кирина к разговору. В обычных условиях вор проявлял в общении с женщинами и остроумие, и галантность. Но это загадочное, излучающее свет существо внушало ему благоговейный страх. Он никак не мог отвести от нее глаз, без остатка отдавшись нежной музыке мягкого и ровного, словно мурлыканье кошки, голоса. Она распространяла вокруг себя едва ли не физически ощутимую ауру пьянящего сексуального влечения, противиться которому было и невозможно, и бессмысленно. Жадным взглядом он выхватывал то безупречной формы обнаженные руки королевы, то плавный изгиб тяжелых бедер, то зрелые округлости груди. За все это пиршество он едва ли прикоснулся к стоявшим перед ним яствам и изысканным напиткам.
Несмотря на действие чар, землянин пытался сохранить здравый смысл. Не вызывало сомнений, что Королева Ведьм прибегла к манящей силе своих соблазнительных форм, очарованию голоса и черной магии глаз, чтобы в очередной раз завоевать поклонника, а потому, собрав волю в кулак, он боролся против женского колдовства с яростью мужчины. Он с удивлением отметил, насколько милы девушки, прислуживавшие на пиру, — воистину, только женщина, беспредельно уверенная в неотразимости своей красоты, решилась бы окружить себя столь прелестными юными созданиями. Развивая мысль, он пришел к выводу, что подобная самоуверенность имеет в основе неслыханное самолюбие. Это давало ему в руки ключик к Азейре, что, в свою очередь, могло помочь нащупать брешь в ее обороне. Если бы только он мог противиться ее чарам, пренебречь ее прелестями…
— Позвольте просить вас, госпожа, ответить прямо на прямой вопрос, — начал он быстро — что угодно, лишь бы кончить эту никчемную словесную пикировку. — Признаться, нам с другом интересно, почему вы силой посадили наш корабль на своей планете.
Ее миндальные глаза блеснули бриллиантовым огнем.
— Ну что ж, — мягко сказала она. — Вот мой прямой ответ. Слушайте: я тоже хочу нанять вас для того, чтобы украсть «Медузу».
Он вздрогнул, но сумел сдержать себя, надеясь, что лицо не выдало его удивления. Прежде чем он нашелся, что ответить, она заговорила снова.
— Отбросим недомолвки, — сказала Азейра. — Вы мне нужны для того же, для чего понадобились Тревелону. Только вору такого класса могу я доверить столь важную миссию. Человек менее значительный в попытках проникнуть за магическую оборону Железной Башни может споткнуться и потерпеть неудачу. А для моих планов неудача может оказаться губительной, потому что она поднимет на ноги карликов Смерти и наблюдателей с Тревелона. Можно лишь раз сделать попытку завладеть «Медузой», и я не должна проиграть.
— Да что такого в этом камне, что им хотят завладеть столько важных людей? — небрежно спросил он. Она ухватилась за вопрос, как кошка запускает когти в маленькую мышь, легкомысленно высунувшуюся из норки.
— Ага, так, значит, мудрецы с Тревелона не решились посвятить тебя в эту тайну? — засмеялась королева, приглашая перейти на «ты», и глаза ее заблестели ведьминской насмешкой. — Ты удивил меня: доверился седым философам, в то время как они, что очевидно, тебе не доверяют. Ну что ж, Кирин с Теллуса, у меня от тебя нет секретов. Слушай. Ничто во Вселенной не сравнится с «Медузой». Это ключ к безграничной власти. С ее помощью можно, протянув руку, собрать звезды, как бриллианты, чтобы украсить ими корону империи.
Она встала, и в зале воцарилась тишина. Статная и невообразимо прекрасная в переливающемся живым серебром платье, она стояла, подобно изваянию, отлитому из драгоценных металлов рукой непревзойденного мастера.
— Пойдем со мной, Кирин с Теллуса, и я вложу тебе в руки тайну Вселенной. Пойдем… если в тебе достанет мужества!
Ее голос прокатился по огромному залу со сфинксами, как боевой рог, призывающий легионы на победный бой. Колдовской голос сирены проник ему в самую душу и пробудил к жизни чувства, которых он меньше всего ожидал от себя: неукротимое стремление к подвигу, жажда поклонения и славы. От звенящей музыки ее голоса он весь затрепетал и медленно поднялся с места. Маг-коротышка вцепился ему в руку, пытаясь образумить своего друга, но Кирин нетерпеливо стряхнул его слабые пальцы, оставив без внимания отчаянный, чуть слышимый протест. Все потеряло прежнее значение: слава звала его к свершению высоких подвигов во имя доблести и чести! И он ответит на ее призыв.
— Веди меня, госпожа, — сказал он хрипло. — Я пойду за тобой…
Вдвоем они покинули зал.
А с другого конца длинного низкого стола, блестя голым черепом, Пангой, великий колдун Некса, провожал их мрачным, но в то же время насмешливым взглядом; на губах его поигрывала грустная улыбка, приоткрывающая горькую муку сердца. Итак, женщина нашла для забавы новую игрушку, чтобы использовать ее в своих целях, какое-то время поласкать, а после, разбив ее, выбросить за ненадобностью в пыль…
Глаза его сузились. Нет, не зря изучала Королева Ведьм двойное искусство владения речью и голосом. Она превратила голос в инструмент, в изощренное, необычайной силы оружие… И этот землянин последовал общей дорогой рабов…
