Психея Лу - Зеленоглазая гадюка едет в Хогвартс
– Твои родители учились в Гриффиндоре, поэтому ты тоже туда попадешь. Или в Равенкло, если ты очень умная. Эй, ты очень умная?
– Ну, учебники наизусть я не выучила…
Они снова заулыбались, но через минуту Поттер вернулась к прежней теме:
– Как проходит сортировка? Что надо делать, чтобы не попасть на Слизерин?
– Об этом никто не говорит, только улыбаются. Но Фред сказал, что… наверно, это ерунда.
– Что?
– Сразиться с троллем.
Эри недоуменно моргнула.
– Они большие? Опасные?
– Ага, втрое выше тебя. Еще Билл говорил, на них магия плохо действует. Тупые и сильные.
– Прибить бы твоего братца!
– Которого?
– Фреда. Сочинитель! С таким чудищем и взрослый не всегда справится, а мы же еще ничего не знаем.
– Если только кто-то не выучил наизусть учебники…
– Хотя я что-то умею. Дома тренировалась, но без палочки, потому что среди маглов нельзя колдовать. Надеюсь, получится… Люмос!
– Здорово! Теперь я. Как это ты машешь палочкой… Люмос. Люмос! Да что такое… Люмос! Не получается. А у тебя с первого раза вышло.
– Я тренировалась по книжке, почти месяц, а ты хочешь сразу?
– Эри, ты что, намерена в Равенкло попасть? – Рон нахмурился, но в уголках губ играла улыбка.
– Не-а, пожалуй, мне нравится Гриффиндор. Только испытание пугает.
– Я тоже об этом думаю. Вот ты сказала, про тролля – ерунда, а что, если они подсовывают иллюзию тролля? И смотрят, как человек себя ведет. В Гриффиндоре учатся храбрые и благородные – значит, надо смело идти навстречу опасности.
– Что-то мне не хочется идти навстречу троллю. Я бы скорее придумала, как развеять иллюзию. Кстати, там где-то были Проявляющие чары. Но их наизусть знает, наверно, только эта Грейнджер. Она и попадет в Равенкло.
– Не вздумай казаться слишком умной на испытании, – развеселился Рон. – Я уже настроился, что ты будешь в Гриффиндоре вместе со мной. Так что будем бросаться на тролля с палочкой наперевес.
– А Хаффлпафф должен трудолюбиво и терпеливо бить тролля по голове?
– Бить – это обязанность Гриффиндора! Нет, наверно, терпеливо окапываться в дальнем углу. И обязательно позвать друзей на помощь.
Оба уже смеялись в голос, картина противостояния с троллем стояла перед глазами.
– Что же тогда Слизерин? Я поняла! – Эри подпрыгнула на месте. – Они же хитрые и целеустремленные. Значит, надо заманить беспомощного прохожего к троллю, и пока тот будет его есть, сбежать.
– Они не людоеды, – задыхался от смеха Рон. – И сбежать – это не победа.
– О! Тогда в Слизерин отправится тот, кто хитростью заставит другого самому прийти к троллю, и кинуть ему в пасть яд!
– А этот другой – ему-то самое место у нас, в Гриффиндоре!
– Нет, за такую глупость вообще надо отчислить. Отдать победу другому!
Они одновременно повернули голову на лязг открывающейся двери. «Опять жабовладелец и заучка», – мелькнула у Эри мысль, но в купе, чуть склонив голову, шагнул последний человек, которого она хотела видеть.
Малфой. Белобрысый сноб, которому она нахамила – без особых причин, честно говоря. Ее Ошибка Номер Два. Ошибкой номер один было – не пытаться обаять профессора Снейпа. Но 31 июля у Эри было настолько поганое настроение, что она не смогла удержать своих внутренних демонов, и позволила себе быть настолько плохой, насколько ей хотелось. Ну, почти. Со Снейпом получались удерживаться на тонкой грани между сарказмом и откровенным хамством. К тому же он почему-то ей понравился, в нем было что-то знакомое, вроде «мы с тобой одной крови, ты и я». Разобраться с этим она решила уже в Хогвартсе. А Малфой – смазливый ухоженный тип, рассматривающий ее с брезгливым любопытством (от пристального изучения своей потрепанной одежды и заклеенных очков Эри зверела и в «хорошие» дни), разглагольствующий о том, о чем она понятия не имела… Малфой ей не понравился с первого взгляда, с первого слова. «Ты что, грязнокровка?», «таких вообще не стоит пускать в школу», «я отлично играю в квиддич» – через пять минут этого, с позволения сказать, диалога, Эри кипела от злости. «Не знаю, как насчет чистоты крови, но такую (нецензурно) шваль, как ты, в Хогвартс пускают зря. Что я сказала? Что слышал, (нецензурно) поганый». Как эти слова скользнули на ее язык, минуя мозг? Что она натворила?
Сейчас ее свежеиспеченный враг – с улыбкой на лице он выглядел почти симпатичным – говорил:
– Я слышал, в этом купе едет сама Гарриет Поттер? Рад приветствовать тебя в магическом мире, с возвращением! Меня зовут Драко Малфой.
Эри часто заморгала. Он ее не узнал! Она сняла очки, ее волосы были намного длиннее, да и одежда изменилась – форменная мантия вместо растянутой футболки Дадли. К тому же она сидела напротив окна, и Малфой вряд ли хорошо видел ее лицо – солнце било ему в глаза. Что же делать?
Тем временем Рон едва слышно фыркнул, и светлые глаза Малфоя переместились на него. Он чуть сощурился:
– Тебя насмешило мое имя? Сам можешь не представляться. Рыжие волосы и мантия в заплатках – ты один из этих нищих Уизли, не так ли? – Он повернулся к девочке и продолжил тем же надменным тоном:
– Ты новичок в нашем мире, я бы мог помочь тебе разобраться в нем. И объяснить, что с волшебниками второго сорта не стоит якшаться.
– Мне кажется, ты слишком резко выражаешься, – осторожно начала Эри, косясь на багровеющего Рона. Она еще надеялась уладить дело миром. – Не стоит оскорблять моего друга. Пожалуйста, извинись…
Но закончить не успела, потому что Малфой протянул ей руку для пожатия, одновременно приближаясь почти вплотную. В купе стало чуть темнее – солнце зашло за тучу, и очень близко от своего лица девочка увидела светло-серые глаза и несколько веснушек на остром носу. Затем зрачки расширились, лицо исказилось, а из глотки вырвался громкий вопль:
– Ты!!!
– Хм, Малфой, может, не стоит…
– Грязнокровка! Тварь!
– И незачем орать мне в лицо!
Малфой неожиданно отступил на шаг, глубоко вздохнул. Эри успела порадоваться, что здравый смысл к нему вернулся, и собиралась уже извиниться – при условии, что он извинится за «грязнокровку» (на «тварь» чего обижаться, правда же), – как он очень спокойным голосом сказал:
– Крэбб, Гойл, разберитесь с ними.
Два громилы за его спиной, которых Поттер раньше, за напряженностью момента, не замечала, шумно засопели и начали протискиваться в купе. Девочка не собиралась выяснять, собираются ее просто бить или как-нибудь изысканно, по-аристократически, издеваться. За ней стоял Рон, сжимая кулаки, и она не собиралась оставлять его одного. Она давно научилась бить первой.
