Марина Дяченко - Уехал славный рыцарь мой…
Он наконец-то разжал пальцы. На полированной дубовой спинке осталась вмятина. Он обошел кресло и сел, закинув ногу на ногу; правый его башмак оказался при этом в луче, падавшем из окна, и я зажмурилась от солнечного блеска на металлических пластинах.
— А ты никогда не задумывалась… о неведомом? О жизни?
— Задумывалась.
— И о чем ты думала?
— О том, как мы будем жить рядом — год за годом. И каждый день загадывать друг другу загадки. И никогда не познаем друг друга полностью… но умрем счастливые и старые, в один день.
Я перебирала слова, как перебирают побитые молью вещи из старого сундука.
— А ты никогда не думала — что это за мир, в котором ты живешь? Откуда ты взялась? Кто твои родители… или твой инженер?
Я медленно подняла руку к затылку. К тому месту, где всегда запинался гребень.
— Во-от, — пробормотал Аманесер, наблюдая за мной. — Я твой инженер, Клара. Я создал тебя, чтобы ты меня ждала. Чтобы смотрела на дорогу. Чтобы ставила свечку на окно. А больше ты ничего не можешь — только вышивать и ждать, сколько понадобится. И любить меня — на расстоянии.
— Неправда, — тихо сказала я.
— Этот мальчик, твой невинный обожатель… Ты ведь так и не осмелилась его полюбить.
— Я ждала…
— Конечно. Потому что я запрограммировал тебя на ожидание.
— Аманесер, — прошептала я. — Подними забрало.
— Зачем? Я ужасно выгляжу с человеческой точки зрения, Клара, и ты напрасно хочешь посмотреть мне в глаза — у меня нет глаз… А совесть — совесть у меня есть. Я не оставлю тебя в этом мире одну. Не брошу в мире, где по дорогам бродят пространственные аномалии… комки плазмы… в лучшем случае бомбы, замаскированные под людей. Где процветает так называемое колдовство, а киборги обмениваются чипами, словно сплетнями. Это умирающий мир, Клара, я так счастлив, что могу отсюда выбраться… благодаря тебе.
— Ты, — медленно сказала я, — возьмешь меня с собой?
— Взял бы. Но «Тэмма» одноместная.
Сделалось тихо. За окном журчал фонтан.
— Я мог бы взять твой чип, — сказал Аманесер.
Я покачала головой.
— И я тоже так думаю, — согласился он. — Твой чип без твоей красоты…
Он шевельнул железным башмаком. По комнате запрыгали солнечные зайчики — по гобеленам, по блюдам на полках, по старинному оружию…
— Я люблю тебя, — тихо сказала я.
— Разумеется. Потому что в тебе прошита необходимость меня любить.
— Это неправда.
— Ты никогда не анализировала чипы в машине?
Я вспомнила Синко.
— Кстати, — судя по голосу, Аманесер улыбнулся, — это была отличная идея… Заставить Синко допрограммировать того большого железного кобеля. Донна Фуэнте теперь нескоро вернется в большую игру…
Я молчала.
— Прости меня, Клара, — сказал он другим голосом, очень печально и мягко. — Я ухожу — и не оставлю тебя здесь. И взять с собой не могу тоже. Прости, любимая.
И он поднялся — легко, не скрежетнув ни одним суставом.
Я встала в ту же секунду. Отошла за спинку кресла — так, чтобы пятьдесят килограммов мореного дуба оказались между мною и моим рыцарем.
— Ну что, — спросил он невесело, — будем играть в кошки-мышки? Дай хоть поцеловать тебя… на прощание.
— Аманесер, — сказала я, отступая. — Уходи.
— Как ты останешься? С кем ты останешься? Пока я странствовал — посылал тебе ресурсы… Ты никогда не думала, за счет какой энергии существует усадьба? А слуги? Ты не смогла бы содержать их — неделя-другая, и все. Ты остаешься одна, без средств, без зашиты… Хочешь встретить ночью в темном поле моховую звезду?
Я искала путь к отступлению. Споткнулась о складку ковра и едва не упала.
Аманесер шагнул — рывком приблизился ко мне:
— Бомбы взрываются все чаще. Колдуны наглеют. Ты хочешь стать рабыней какого-нибудь слюнявого старикашки со звездами на колпаке?
— Уходи!
Я бросилась бежать.
Из комнаты в комнату, по коридору, по лестнице вверх. Мимо портьеры налево; здесь должна была быть маленькая дверь, но ее не было. Я ошиблась. Мне следовало повернуть направо.
Аманесер стоял в дверях. Он даже не запыхался. Что я говорю — он вообще не дышал.
— Клара, прости меня, идиота. Мне не следовало тебе все это рассказывать… Надо было сделать так, чтобы ты не проснулась. Сегодня утром… с улыбкой на губах. Прости, я мало разбираюсь в человеческой психологии. До сих пор до обидного мало. Я думал, ты поймешь.
Я вжалась спиной в стену. Мне некуда было отступать.
— Закрой глаза, — тихо предложил Аманесер.
— Если ты… мало разбираешься… в психологии, — я говорила с трудом, но все-таки говорила, и каждое слово оттягивало мою смерть.
— Как… ты смог… меня?
— Но ты ведь тоже управлялась с машиной, не понимая принципа ее работы! — он, кажется, удивлялся, как можно не понимать таких простых вещей. — Я использовал готовые блоки… получилось хорошо. Даже лучше, чем надо. Закрой глаза. Пожалуйста.
— Н-нет, — я помотала головой.
— Прощай, — сказал он отрывисто. Рука в металлической перчатке поднялась, поймав солнечный блик. Аманесер шагнул ко мне.
Что-то мелькнуло у него за спиной.
Раздался грохот. Аманесер прервал направленное на меня движение и медленно обернулся. В проеме за его спиной стоял Диего.
Он был, как клубника в сметане, белый и красный одновременно. На щеках его расползались пятна; темные волосы прилипли ко лбу. Он весь был горячий, как в лихорадке, но глаза оставались холодными. Глаза воина.
В руках у него был пастушеский посох. Простое дерево. Даже и не дуб.
— Ты свободен, — сказал Аманесер. Может быть, он решил, что Диего запрограммирован. А может, у него просто была привычка — обращаться ко всем ненужным с простой освобождающей формулой.
Диего мотнул лохматой головой:
— Н-нет. Я связан клятвой. Защищайся!
И ударил его посохом в железную грудь. Аманесер пошатнулся от удара, но легко обрел равновесие. Перехватил посох, вырвал из рук Диего и переломил о колено:
— Беги. Ты еще можешь спастись. Дурак.
— Именем донны Клары, — сказал обезоруженный Диего, — я вызываю тебя на поединок. Здесь! Сейчас! Защищайся!
Аманесер потянулся к нему железной рукой, но Диего ускользнул. Аманесер схватился за пояс, но на нем не было меча.
— Мальчик, а ты знаешь, что она киборг? Что единственная ее функция ждать? Она не умеет любить того, кто рядом!
Диего улыбнулся. Самый храбрый человек испугался бы при виде этой улыбки:
— Значит, я уеду, и она будет ждать меня. Меня, а не тебя!
И снова вывернувшись из-под удара, он подхватил сосновый табурет и швырнул Аманесеру в голову. Аманесер уклонился. Табурет разбился о стену. Посыпались обломки.
