Анна Мистунина - Проклятый
— Весь вечер и часть ночи мы провели с ним вдвоем, и он не пытался меня убить.
— Значит, когда вы расстались, произошло нечто… И это заставило его решиться. Мы можем только гадать, что это было, ваше величество.
Эриан покачал головой.
— Нет, ваша святость. Пожелай Кар убить меня, он мог сделать это в любой момент. Ему известен тайный ход в мою спальню, и…
— Ваше величество, — мягко перебил жрец, — вы провели ночь в собственной спальне?
— Нет, — тихо признался Эриан.
— Думаю, мы должны благодарить за это Бога. Как и за то, что Лаите удалось вырваться из рук убийцы и убежать… И Карий понял, что теперь его замысел раскроют. Потому он и не стал ждать вас в вашей спальне, а бежал, спасая собственную жизнь.
Боль, как темное покрывало, застлала свет от императорских глаз. Сейчас он завидовал отцу — тот уже не чувствовал ничего. Безжизненно махнув рукой, Эриан запоздало пригласил жреца в приемную. Зеркало напротив камина отразило яркую сутану и торжественное лицо гостя. Рядом с ним Эриан казался жалкой бледной тенью, насмешкой над императорским достоинством.
Отвернувшись от зеркала, Эриан жестом предложил жрецу сесть, но тот почтительно дождался, пока сядет император, и только затем опустился в обитое алым бархатом кресло. Эриан закрыл глаза.
Жрец молчал. Тишину нарушали только звуки дыхания, тяжелого — Эриана, размеренного — жреца. Открыв наконец глаза, Эриан увидел на лице слуги Божьего искреннее сочувствие. Глубоко вздохнув, сказал:
— Боюсь, горе все еще туманит мой рассудок. Но вы правы, ваша святость, вы — такой же глава Империи, как и я. Отец всегда помнил это… Постараюсь и я не забыть. Я молод, ваша святость, и власть пришла ко мне без предупреждения. Клянусь, я не желал ее. Предательство брата убивает меня… Потому я не могу судить ясно. Помогите мне, ваша святость. Что мне делать?
— Не следует видеть во мне соперника, ваше величество, — мягко произнес жрец. — Я слуга. Слуга Божий, слуга Империи. Ваш слуга. Император Атуан знал это и потому доверял мне. Мы порой не соглашались друг с другом… Но всегда он оставался императором, а я — слугой. Так Карий стал братом-принцем.
— И отец совершил ошибку, не послушавшись вас, так, ваша святость?
— Не нам судить его, ваше величество. Что же до меня, я постараюсь заслужить ваше доверие, как заслужил доверие вашего отца. Рассматривайте меня, как инструмент в вашей руке… Если хотите — как преданного друга, на которого всегда можете опереться.
Эриан смотрел и удивлялся. Как он раньше не видел, сколько в Верховном жреце мудрости? Сколько смирения! Он спросил опять, почтительно, как ученик учителя:
— Что мне делать?
— Я распорядился от вашего имени, — сказал жрец. — Разослал отряды на поиски Кария, назначил награду за его поимку. Его ищут в столице и за ее пределами… А колдуну не затеряться между истинных людей. Его обязательно найдут. Приведут к вам, ваше величество, для суда и казни. Мы согрешили, позволив колдуну убить нашего императора, и гнев Божий грозит Империи проклятием. Но кровь убийцы отвратит его.
Убить Кара… Эриан не заметил, как сжал кулаки. Кар достоин смерти, но до чего же больно!
— Вы страдаете, ваше величество, — негромко заметил жрец. — Не лучше ли приказать воинам доставить его мертвым? Кровь так или иначе смоет грех…
— Нет, — с трудом ответил Эриан, — нет. Я слаб, но не настолько. И вы правы насчет закона. Карий — брат-принц Империи, пока жив, этот титул неотчуждаем. Покуда я не обзаведусь сыном, он мой наследник. Его казнят на главной площади, с почестями, как наследного принца. Так велит закон. А законом… Законом держится Империя. Теперь я это понимаю.
— Да будет так, ваше величество. А сейчас вам надо пройти в тронный зал и говорить с людьми. До коронации вы будете сидеть на месте наследника, но это лишь проформа. В глазах народа и в глазах Бога вы — император истинных людей.
— Да. Я приду.
— Тогда я покину ваше величество. Встретимся в тронном зале.
Уже выходя, жрец на миг остановился.
— Ваше величество, — сказал он. — Дама Истрия закрылась в своих комнатах. Если прикажете…
— Нет! — почти всхлипнул Эриан. — Оставьте ее в покое!
— Да, ваше величество.
Первый день правления императора Эриана растянулся, казалось, на год. Вереница посетителей не кончалась. Небольшой перерыв для еды, короткий, меньше часа, сон, лишь обостривший усталость, и опять аудиенции. Эриан принимал вассальные клятвы и соболезнования. Подтверждал обещания и привилегии, данные отцом. Выслушивал сообщения и просьбы. И весь день Верховный жрец был рядом, за спинкой кресла наследника, подле пустого трона. Его тихие, неизменно уместные подсказки: этому надо польстить, того припугнуть, здесь проявить скорбь и понимание, этому доверять нельзя, тот будет верен до смерти, — оказались неоценимым подспорьем. К вечеру изможденный Эриан уже почти не вникал в слова посетителей, положившись на мудрые советы жреца.
Именно жрец подсказал расторгнуть перемирие с еретиками. Делегация, приглашенная императором Атуаном на праздник, получила охранную грамоту при условии, что покинет пределы Империи в течение месяца. Герцог Сориан получил приказ подготовиться к приходу императорских войск. Мысль о войне слегка взбодрила Эриана, он даже улыбнулся герцогу.
А вечером, когда последний посетитель оставил тронный зал, туда вошла дама Истрия. Вошла и опустилась на колени, склонив голову. Эриан в волнении сжал подлокотники кресла.
— Ваше величество, — негромко начал жрец.
— Выйдите все, — приказал Эриан.
Придворные один за другим покинули зал. Стража, повинуясь жесту Эриана, тоже.
— И вы, ваша святость.
Поколебавшись, жрец подчинился.
Истрия стояла на коленях, не поднимая головы. Эриан ждал ее слов, но молочная мать молчала.
— Встаньте, дама Истрия, — сказал, наконец, Эриан.
Она поднялась, и Эриан первым отвел взгляд.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Правосудия, ваше величество.
— Правосудия? Что ж, убийцу моего отца ждет правосудие. Вы можете не беспокоиться, дама Истрия.
— Вот как ты заговорил, Эриан? Помнится, ты называл меня матерью.
— Это было прежде, чем отец пал от руки вашего сына.
— Карий не убивал его, Эриан!
— Вы напрасно тратите силы, дама Истрия, — устало произнес Эриан. — У меня довольно доказательств.
— Кто дал тебе их? — воскликнула она. — Жрец, который всегда был ему врагом? Продажная сучка Лаита?
Эриан пораженно вскинул глаза.
— Вы забываетесь!
— Нет, Эриан! Я поклялась моему сыну, что ты узнаешь правду, и вот что я скажу, ваше величество: если ты поверил этой сучке, то меня, женщину, вскормившую тебя грудью, ты выслушаешь! А потом, потом, если хочешь, казни меня вместе с моим сыном!
