Алина Стрелковская - Лекарство от снов
— Нет уж, милорд! Я признаю за вами, как за владельцем театра, право диктовать репертуар, но учить меня работать не позволю никому! А теперь позвольте откланяться.
Выходя, режиссер послал еще один гневный взгляд — Сангрите. Мол, не капризничала бы по поводу кандидатуры Демолира, все прошло бы гладко. Сангрита, правда, на этот взгляд никак не отреагировала и, казалось, мыслями пребывала далеко отсюда.
— Вас, госпожа Фламмен, я тоже не задерживаю, — раздраженно заявил Шут, уже предвкушавший веселый период жизни. Насколько он знал старого маразматика Фарине, слов на ветер тот не бросал. Да еще эта рыжая девчонка сидит здесь как в собственной гостиной. Хоть бы возмутилась, как обычно! По крайней мере, это его здорово развлекало. И какая нелегкая ее вообще принесла в театр? Шаталась бы дальше по Королевству, совершенствуясь в магических фокусах и искусстве убивать нечисть!
Сангрита подарила маэстро долгий внимательный взгляд, как будто что-то для себя решая, и ушла, подозрительно мирно попрощавшись.
“А может ее все-таки уволить?” — тоскливо подумал Шут и, снова не придя к определенному решению, уткнулся в бухгалтерию.
* * *— Ничего себе, а солидные нынче оборотни пошли! Звукоизоляционное заклинание высшего уровня, да еще и на всю квартиру! Представляете, сколько денег нужно, чтобы повесить эту вещицу на такие хоромы?! — поразился голос за дверью. Голос был молодой и сочился неподдельным интересом ко всему вокруг.
“И что, спрашивается, в моей квартире делает это юное магическое дарование?” — без особой радости подумал Шут. Последние пять минут он стоял под собственной дверью и прислушивался к происходящему дома. А происходило там много чего интересного! Как выяснилось из подслушанного разговора, в его прекрасной и обожаемой (каковым, впрочем, было все его имущество) столичной квартире засел квартет каких-то непонятных личностей. Они без всякого стеснения пили кофе, аромат которого ощущался даже на коридоре, и бурно обсуждали просто неприличное, по их мнению, богатство хозяина. Двое из незваных гостей были магами, похоже, учитель с учеником, а теперь еще оказалось, что все они откуда-то знают его тайну. И это при том, что он уже лет пятьдесят никого в нее не посвящал!
Хамоватая четверка, с удобством устроившаяся в его доме, вызывала противоречивые чувства. Первым желанием было немедленно ворваться в квартиру и вытолкать взашей наглых типов, однако музыкант, против обыкновения, предпочел послушать разум, а не сердце и навострил уши на лестничной площадке.
— А скоро это эльфийское лордство здесь вообще появится? Может, стоило оставить кого-нибудь на конюшне? Еще не поздно это сделать, — снова послышался голос за дверью. На этот раз говорил зрелый мужчина.
— Не надо, еще спугнем. Он ведь даже не догадывается о нашем визите. Думаю, по прошествии ста лет оборотничества, он не так осторожен, как новички. Мол, не схватили сразу, не схватят и сейчас. Посторонние внизу могут вызвать ненужные подозрения, а так он сам зайдет в квартиру: тут-то мы его и возьмем.
— Логично, в принципе. Но я все равно беспокоюсь. Многолетнюю, опытную нечисть ловить ой как трудно.
— Вы бы лучше замолчали, — тихо вмешался в диалог старческий голос. Наверное, старший маг. — Оборотни обладают тонким слухом, а этот еще и музыкант. Как бы он нас не заметил раньше времени. И кофе, кстати, тоже уберите. Не могли найти что-нибудь менее пахнущее!
В квартире воцарилась относительная тишина, а через какое-то время исчез и дразнящий аромат кофе. Шут же застыл в одной позе, чувствуя, как конечности немеют, священный ужас растекается по телу, а в голове бешено пульсирует односложное «Как?!». Сто лет он прожил без каких-либо проблем с полицией! Нет, всякое, конечно, случалось, но что-что, а свое волчье альтер-эго он всегда скрывал тщательно. На его столичной квартире даже стояло звукоизоляционное заклинание и повышенная магическая защита окон и входной двери, чтобы в полнолуние он мог превращаться, не опасаясь, что соседи, испугавшись, поднимут шум.
И все же, как? Он был предельно осторожен и никому ничего не говорил!
Осознав, что еще немного, и он тронется умом, Шут сорвался с места и стремглав кинулся вниз, к конюшне. Взять Дефекта и убегать! Бросать все… хотя, что у него теперь вообще есть? Власти знают, что он оборотень, а значит у него больше нет ни дома, ни денег, ни театра, ни имени… ни права на жизнь. Официально Вельта Демолира признают погибшим век назад, подождут для проформы еще полгода и если родственники не объявятся (а они не объявятся по причине своего отсутствия в природе), древнейший род Демолиров бесследно исчезнет, поместье перейдет в другие руки… А театр! Как же его прекрасный театр, которому он посвящал все свое время?! Забавно, сто лет он мечтал о смерти и даже не сопротивлялся бы, попытайся полиция его схватить. Теперь же умирать не хотелось. Но хотелось с садистским удовольствием убить того, кто подчистую разрушил его только начавшую налаживаться жизнь.
К счастью, Дефект по обыкновению изводил конюха, и расседлать его пока не успели. Хвала небесам хоть за это!
Конь галопом нес его в неизвестность… в прямом смысле слова. Управлять им не было никакого желания, да и куда ехать и что делать эльф не представлял. Вот и все, лорда Демолира больше нет. На этот раз окончательно. А он — снова Шут, бродячий музыкант… нет, уже не с туманным прошлым. Вообще без прошлого. Без прошлого и с сомнительным будущим.
* * *— Что сделано, то сделано, Агата. Я, честно говоря, не понимаю, в чем проблема, — устало произнесла Марга, отворачиваясь от зеркала.
— Честно говоря, я и сама не понимаю, — неохотно сообщила Сангрита и посмотрела в окно. Было поздно, и на улице ничего интересного не происходило. Как и последние два месяца, погода стояла дождливая, и даже романтично настроенных прохожих, привыкших к вечерним променадам, не было видно. Должно быть, они вняли гласу разума и решили, что романтика романтикой, но подхватить простуду холодной осенней ночью — не самая радужная перспектива. Девушка просверлила мостовую задумчивым взглядом и, так и не отыскав на ней что-либо для себя познавательное, снова взглянула на бабушку.
Та сидела с расческой в руках и не менее задумчиво смотрела на Сангриту.
— Ты ведь хотела этого и сделала все сознательно. Так чего беспокоиться? Проблема решена, забудь и радуйся жизни, — нерешительно, словно сама сомневалась в правильности своих слов, сказала актриса и, снова отвернувшись к своему отражению, провела расческой по таким же рыжим, как у внучки, но с нитками седины, волосам.
