Сергей Чехин - Эльфовладелец
— Другой разговор! — сказал я, а сам был готов под землю провалиться. — Ромэль, неси кнут!
Триэль посмотрела на меня безучастно и вздохнула. Она понимала. Она была готова. А я нет, бляха — муха! Кто недавно обещал, что больше никто ее не обидит! И на тебе! Но если не подчиниться, проблемы будут серьезные. У меня могут отобрать плантацию и рабов в пользу какого‑нибудь чокнутого живодера. Господи, за что мне все это?!
Дворецкий принес кнут, и я едва не застонал от безысходности. Из плетеного кожаного ремня торчали ржавые гвозди с остатками запекшейся крови и еще чего‑то мерзкого. Скорее всего кожи, но я старался не думать об этом. Ну почему слуга не принес другой? Или в этом концлагере только такие и держат?
От кнута воняло гнилью. Я взял его за кончик и потащил за собой как дохлую змею. Триэль послушно шла рядом, наблюдатели позади. Рабы провожали нас короткими взглядами и продолжали ковыряться в земле.
— Прости, — как можно тише выдохнул я, но Триэль наверняка услышала. — У меня нет выбора…
Легкий кивок рыжей макушки. Она понимает. Она согласна.
И тут в голове всплыло одно словечко, которое я терпеть не мог дома. Коррупция! Быть может, она и тут работает? Стоит проверить.
— Начальник, давай договоримся.
— О чем? — хмыкнул Ларн.
— Плачу по золотому за каждый удар. А вы пишете в своих рапортах или протоколах, что все было на самом деле. Поймите, не хочу портить такую красоту.
— Исключено.
— Ну может какую — другую рабыню отхлестать? Да хоть вот эту, — я кивнул на тощую замухрышку с мотыгой.
Наблюдатель покачал головой.
— Нет. Нас интересует только Триэль.
— Ну а скидку сделаете? Пятьдесят золотых вам и вашему напарнику. И пять ударов…
Эсесовец расхохотался.
— Пять? Маловато.
— Ладно, десять.
— Двадцать и по сотне золотых каждому.
— А меньше никак? Ударов в смысле.
— Никак. Иначе нас самих пороть будут.
Я велел Ромэлю подготовить чеки. До лобного места мы добрались вчетвером. Я поднял колодку, эльфийка безропотно вложила руки и шею в углубления. Скрипнули петли, дерево стукнулось о дерево. Я отошел на расстояние удара и махнул кнутом. Прежде мне не доводилось орудовать подобной штукой. Первый удар пришелся на колодки и почти не задел нежную обнаженную плоть.
— Тайр Авелин, — сухо протянул наблюдатель. — Так не пойдет.
Я обреченно вздохнул и ударил со всей силы. Триэль скрипнула зубами, но не проронила ни стона. На некогда белой и чистой спинке вздулся алый рубец с окровавленными точками по бокам. Я старался бить так, чтобы гвозди не рвали плоть. Получалось плохо. Раз нормально, раз кожу пропахивало будто бороной.
Рабыня выдержала три удара, после чего стала орать как кошка, которой отрывают хвост. С каждым криком я бледнел все сильнее, а рука дрожала как у пьяницы. На пятом ударе рык перерос в отчаянный рев. На шестой ноги девушки подкосились, и она упала на колени. На восьмой обмочилась. На десятый крики почти смолкли, Триэль была на грани сознания.
Во что превратилась ее кожа… Не дай бог кому‑либо увидеть подобное. На спину будто выплеснули тарелку свежего фарша. Порой мне казалось, что я вижу кости. К горлу подкатила тошнота, я отвернулся. А ведь это только половина.
— Я дам вам тысячу золотых, — взмолился я.
Наблюдатели переглянулись и кивнули.
— Лады. Еще пять ударов и достаточно.
— Да она же умрет!
— Что поделать, — Ларн снова пожал плечами. — Или она, или мы. Лично я выбираю себя. Продолжайте, тайр.
Удар, и тело эльфийки начинает трясти крупная дрожь. Это похоже на предсмертную агонию. Я сглатываю подступивший комок и заношу руку. Мерзкий, тошнотворный чавкающий звук и брызги крови во все стороны. Если закрыть глаза, кажется, что рядом кто‑то пожирает спелый помидор. Но пахнет тут явно не томатами. Вонь железа так сильна, что желудок скручивает в бараний рог.
Хорошо, что я не ел перед баней. Иначе бы заблевал тут все. Тринадцатый удар, и несчастная обмякла. Я быстро заканчиваю дело, пока она не пришла в себя. Если, конечно, Триэль вообще придет в себя после такого.
Я отбрасываю кнут и едва не падаю на землю. Пришлось опереться на соседние колодки. Эсесовцы усмехаются и хлопают меня по плечам. Молодец мол, подтвердил свою ненависть к ушастым ублюдкам.
Вокруг все как в тумане. Не помню как добрел до поместья и подписал чеки. Гости радостно прячут бумаги за пазухи и снимают шляпы на прощанье. А я велю позвать доктора, попутно смахивая слезы. Подбородок дрожит, голос хриплый, но чуткие эльфы все слышат.
Тарсиэль выбегает из рабского крыла и поднимает меня с пола. Трясет за плечи, сует под нос какой‑то пузырек. А я безвольно мотаю башкой как тряпичная кукла. Благо на выручку приходит Ромэль. Вместе с соплеменником они бегут через плантацию.
А я валяюсь на полу в позе эмбриона. В глазах стоит кровавый фарш, в ушах свист кнута и чавкающий хлюпающий звук.
Минуту спустя мимо проносят безжизненное тело Триэль. За ней остается след из густых алых капель. Доктор что‑то кричит на своем языке, вокруг начинается суета. Из кухни и второго этажа сбегаются рабыни, даже охранники бросили посты.
Молодцы. Останься во мне хоть немного сил, я бы приказал им то же самое. Но сил больше нет. Я сблевываю комок желчи на плитку бассейна и отрубаюсь.
Прихожу в сознание поздно ночью в своей постели. С трудом разлепляю воспаленные глаза. Рядом стоит дворецкий с подносом. На подносе знакомый пузырек и стопочка. Первый вопрос:
— Она…
— Жива, — ответил Ромэль. — Тарсиэль делает все возможное, но она слишком слаба. Жизнь буквально утекает по капле. Триэль потеряла слишком много крови.
— Я убью эту тварь. Забью тем же кнутом…
— Настоятельно не рекомендую, — словно робот чеканит слуга. — Подозрения сразу же падут на вас.
— Тогда подождем. Но клянусь богом, рано или поздно я его прикончу. Может, на дуэль опять вызвать?
— Это против кодекса. Мстить подобным образом — крайне дурной тон.
— Скажи, а здесь есть волшебство? Может целителя позвать какого‑нибудь?
— Целитель затянет раны, но не восполнит потерянную кровь.
— А с переливанием вы знакомы?
— Простите?
— Переливание крови! — я ухватился за спасительную ниточку. — Ну конечно! Так, думай, думай голова! Должен совпадать резус — фактор и группа! Но как узнать, какие они у Триэль? Что вашей науке вообще известно о крови?
— Нашей в смысле эльфийской? У нас более медленный кровоток, чем у других рас. Мы гораздо устойчивее к ядам. Вроде бы все.
— Несовпадение будет расценено организмом как отравление, — размышлял вслух я, вспоминая школьную биологию, курсы первой помощи в автошколе и передачи по Дискавери. — Если попробовать взять кровь сестры, может сработать. Шприцы‑то вы хоть изобрели?
